Точки двигались со стороны Берингова пролива на юг, к западному побережью Аляски, со скоростью 450 миль в час. Это никак не могли быть пассажирские самолеты, потому что в столь отдаленном районе нет никаких воздушных коридоров для самолетов гражданской авиации. Трудно было определить, боевые ли это самолеты: они двигались слишком медленно и на слишком большой высоте. Разве что пилоты намеренно стремились к тому, чтобы их заметили. Но и это сомнительно, так как в этой пустынной и опасной зоне никто не проделывает цирковых номеров. Кроме того, трасса, по которой двигались эти точки, была в явном противоречии со всеми принципами воздухоплавания: они то сближались, то отдалялись друг от друга, некоторые вдруг подскакивали на тысячу футов вверх, другие возвращались, словно были недовольны беспорядком в строю.

Канадец пошутил, что вот, мол, наконец появились НЛО и стоит их сфотографировать.

Американец возразил, что объявлена «зеленая тревога» и не время для шуток.

Канадец, пожав плечами, рассказал своему коллеге, как одной даме привиделся волк и что из этого вышло.

Американец припомнил, что в апреле 1961 года здесь произошел сильно нашумевший и неприятный случай. Со стороны Берингова пролива подлетал, как это определили на радаре, строй тяжелых бомбардировщиков. Произошла большая суматоха, генералов будили одного за другим. В конце концов разбудили и президента, пока не установили, что летел просто клин диких гусей, которые только что пересекли полосу северного сияния. На их перьях сконцентрировалось столько электрических зарядов, что гусиные тела отражали излучение радаров таким же образом, как отражают металлические предметы. Нынешние радары уже исключают такого рода ошибки, но тем больше в данном случае загадочного.

Канадец настроился на серьезный лад и предложил разбудить начальника поста. Так и сделали.

Заспанный начальник в накинутой на пижаму меховой куртке громко зевнул, входя в радарный зал, но, как только взглянул на экран, так и застыл с открытым ртом. На расположенном над экраном компьютерном счетчике замелькали цифры, и через минуту он остановился на цифре 688. За несколько секунд, то есть с невероятным ускорением, таинственные точки в полтора раза увеличили скорость: теперь они передвигались со скоростью тысяча сто километров в час, почти со скоростью звука. Пока еще медленнее, чем боевые машины, но гораздо быстрее сверхзвуковых пассажирских самолетов.

Начальник решил, что в такой ситуации оправдано объявление «желтой тревоги» местного масштаба. Компьютер передал параметры приближающихся объектов контрольной станции всей зоны НОРАД, неподалеку от Фэрбенкса. Дежурные истребители получили приказ проверить квадрат Е6-Ё7 и через минуту появились на экране. Стационарному спутнику была дана команда сфотографировать этот квадрат в инфракрасных лучах и полученные данные передать на Землю.

Через восемь минут после обнаружения точек истребители доложили, что они ничего не заметили и возвращаются на базу. Спутник молчал. Тем временем светящиеся точки, сбившись теперь в тесную кучку, по-прежнему продвигались к американской территории.

Начальник соединился с командованием стратегических ВВС в Омахе и спросил, видны ли там на карте мира надвигающиеся точки. Их там не видели. На карте во многих местах мигали тусклые огоньки, но как раз район Аляски оставался совершенно темным.

В связи с этим начальник попытался получить информацию с другого конца Америки, из Гринбелта в штате Мэриленд. Там размещен «Tracking Center», специальный Центр по контролю, регистрации и обнаружению всех объектов, летающих в космическом пространстве. Начальник хотел узнать, не исчезло ли у них что-нибудь и нет ли каких-либо сведений о вышедших из строя спутниках других государств, однако ответа он не получил. На том конце просто никто не снял телефонной трубки. Центр был гражданским учреждением, а всем известно, какая у штатских дисциплина. Может быть, дежурный специалист заснул, сидя у телефона, а может быть, вышел купить бутылку кока-колы.

На десятой минуте начальник понял, что происходит нечто неординарное и что медлить больше нельзя. Если в Вашингтоне объявлена «зеленая тревога», значит, там ожидается какое-то из ряда вон выходящее событие. И надо же, чтобы такое случилось именно здесь, в этой далекой и безлюдной пустыне. В нормальных условиях начальник продолжал бы свои попытки выяснить, что это за аномалия. Но при объявленной «зеленой тревоге» важны прежде всего быстрые и решительные действия.

Одним движением пальца комендант запустил шесть маленьких ракет, начиненных полосками серебряной и алюминиевой фольги. Это по-прежнему самый дешевый и самый надежный способ постановки помехи. Ракеты взорвались через тридцать секунд, рассыпав по экрану радара миллионы миниатюрных отблесков. Таинственные точки на мгновенье разлетелись, закружились, после чего снова собрались в кучку и с еще большей скоростью продолжили свой полет по направлению к Южной Аляске, чуть-чуть изменив курс. В это же время указатель высоты на мгновение показал 175 000 футов, то есть почти 53 километра. И тут же на счетчике снова появился ноль.

Положение стало опасным. Канадец, как ему полагалось по инструкции, уведомил по телефону Оттаву, не скрывая своего волнения. После секундного раздумья начальник сорвал пломбу с переключателя прямой связи с командующим стратегическими ВВС. Но в этом уже не было нужды, так как в этот же момент на карте в Омахе тоже появились таинственные точки.

Командование стратегических военно-воздушных сил потребовало объявить «красную тревогу».

В 6 часов 26 минут по вашингтонскому времени, за 4 минуты до начала заседания Совета национальной безопасности, адъютант президента, лейтенант-командор Бенджамин Мур, услышал в своем черном чемодане уже не тонкое дребезжание, а резкий пронзительный свист. Он немедленно установил все переключатели в положение «ожидание-прием», и после этого из миниатюрного селектора раздался оглушительный голос командующего стратегическими ВВС генерала Фоули. Он потребовал немедленного разговора с президентом. В другом канале раздавался прерывистый равномерный звук зуммера, означавший, что все средства специальной связи на земном шаре и части космического пространства действуют исправно.

Командор Мур ответил в соответствии с уставом, что просьба принята и через минуту он доложит о ней президенту. Но он не мог этого сделать немедленно. Президент Гаррисон перед заседанием Совета направился в туалет, а Мур стоял под дверью.

Через минуту генерал Фоули сердито спросил, почему президент до сих пор не отвечает. Мур ответил, что надо подождать еще немного. Фоули крикнул, что нельзя терять ни секунды. Мур облизал пересохшие губы (такое впервые случилось) и неуверенным голосом объяснил, что президент находится в туалете и поэтому…

Фоули спросил, кто будет отвечать за задержку в установлении связи с президентом, тем более что, согласно постановлению конгресса, президент не может удаляться более чем на тридцать футов, то есть на девять метров, от своего адъютанта.

В шесть часов двадцать девять минут президент Гаррисон вышел из туалета. С удивлением глянул на встревоженное, посеревшее лицо стоявшего у двери адъютанта. Он не сразу заметил, что чемоданчик адъютанта открыт, издает странные звуки и светится множеством разноцветных огоньков.

Впервые в жизни Говард Джеффри Гаррисон занервничал.

Через двадцать минут после того, как началось заседание правительства ФРГ, вице-канцлер Фёдлер, сославшись на чрезвычайно срочное дело, попросил канцлера освободить его от дальнейшего участия в дебатах. Это была явная потеря времени. Выступала главным образом министр фрау Швелленберг, и чем больше она говорила, тем очевиднее становилась вся бездна ее глупости. Канцлер отвечал на срочные телефонные звонки, что-то поспешно записывал, начальник ведомства приносил секретные бумаги.

За тридцать минут, предшествовавших заседанию правительства, Фёдлер узнал слишком много важных вещей, чтобы тратить ценное время на выслушивание бабьей болтовни насчет детских садов и еще чего-то в этом роде. Сначала Фёдлер был склонен не придавать чрезмерного значения пропаже боеголовок, но теперь у него уже не было сомнений, что начинается крупная игра, может быть, самая крупная из всех, какие ему довелось видеть. Он не собирался оставаться в стороне, хотя партнеры отнюдь не приглашали его к участию. Фёдлер давно уже считал аксиомой, что политику, который позволяет вытолкнуть себя из круга лиц, принимающих решения, следует как можно скорее заняться разведением помидоров в своем огородике. Места наверху чертовски мало, а всякие там кризисы, повороты и переломы уменьшают его по крайней мере вдвое.