Палмеру-II, кем бы он ни был, полагается действовать строго в рамках полученных им инструкций. Эти инструкции, как постановил конгресс, каждый раз должны быть одобрены директором ЦРУ, а в некоторых случаях и утверждены президентом, чтобы избежать тех неприятных случаев, которые так повредили репутации ЦРУ в начале 70-х годов. Это правило неплохо для того времени, когда ничего особенного не происходит. Но когда на счету каждая минута, а инструкций нет, время торопит, люди ждут, а земля горит под ногами — тогда к черту почтенный конгресс с его бюрократическими циркулярами. Сигнал «зеленой тревоги» создает такую ситуацию, в которой пассивность, ожидание разъяснений или приказов, а прежде всего безынициативность могут нанести больше вреда, чем действия противника. Во всех военных школах сегодня учат, что застать врасплох — значит наполовину победить.

Поэтому 12 июня Палмер-II, кем бы он ни был, связался с командиром американского 655-го батальона в Бамбахе и вопреки всем инструкциям, уставам, обычаям и запретам обрисовал ему ситуацию, возникшую в связи с похищением нейтронной боеголовки.

Командир батальона до смерти скучал в этом маленьком немецком городишке и с откровенным восторгом встретил план возвращения боеголовки, если она была американской, или ее захвата, если она была произведена кем-то другим. К тому же его батальон бездельничал, хлестал пиво, торговал наркотиками. Внезапная тревога, да еще по такому серьезному поводу, могла вернуть батальону гордое имя боевой части.

И действительно. Мальчики были великолепны. Вся операция заняла шесть минут. К полицейскому управлению на Лютцовштрассе, номер 12, подъехали три джипа и два тяжелых бронетранспортера, оборудованные подъемниками, подпорками, гидравлическими кранами, способными в случае надобности погрузить пяток связанных вместе слонов. Из машины выскочили джи-ай[8] в боевых касках, с автоматами наготове. Часть из них обложила вход в управление, другие без труда взломали и распахнули стальные ворота. Командовал подразделением молодой лейтенант (это была первая боевая операция в его жизни). С пистолетом в руках он разогнал шлявшихся по двору полицейских, завел туда один из транспортеров, а второму приказал таранить проржавевший фургон с французским номерным знаком. Металлическая обшивка не выдержала удара могучих амортизаторов сверхтяжелой боевой машины, и внутри фургона открылся округлый серебристый предмет. Погрузить боеголовку в машину было минутным делом. Посты перед входом в управление были моментально сняты, ворота закрыты, со двора выведены солдаты, которые все это время держали под прицелом окна, выходившие во двор. И колонна, как гласили газетные отчеты, отбыла в неизвестном направлении.

Операция закончилась ровно в 11 часов 30 минут по местному времени.

Палмер-II распорядился послать командиру резервного батальона ящик «Джонни Уокера» с черной наклейкой.

Палмер-II отправил в Ленгли короткую телеграмму, в которой докладывал, что боеголовка в надежном месте, свидетели будут молчать, он же, Палмер-II, ждет дальнейших инструкций.

Командир резервного батальона обратился к своим мальчикам с краткой речью, в которой напомнил о славных традициях сухопутных войск, выразил благодарность участникам операции и потребовал, чтобы эта непродолжительная, но чрезвычайно важная боевая операция осталась в абсолютной тайне.

Обер-комиссар Пилер, в чьем хозяйстве все это произошло, сел за стол и минут с десять раздумывал, кому доложить о прямо-таки невероятной операции, которая была проделана у него на глазах. В конце концов он решил, что самый подходящий адресат — это Ведомство по охране конституции. Во всяком случае, для первого раза.

Пятница, 12 июня, 6 часов 31 минута по восточноамериканскому времени. В Овальном зале Белого дома начинается заседание Совета национальной безопасности Соединенных Штатов. Присутствуют:

1. Президент Говард Дж. Гаррисон;

2. Вице-президент Реджинальд М. Паркер;

3. Советник президента по национальной безопасности доктор Натаниэл Э. Рубин;

4. Председатель Комитета начальников штабов генерал Джон А. Тамблсон;

5. Директор Центрального разведывательного управления контр-адмирал Джеймс М. Прескотт;

6. Государственный секретарь Дэвид Роско Брумэн;

7. Министр обороны Никос С. Палакис;

8. Руководитель аппарата Белого дома, правая рука президента, один из самых влиятельных людей в Соединенных Штатах Роберт П. Магорски;

9. Начальник спецсвязи полковник Эйб Уиндер;

10. Секретарь Совета национальной безопасности миссис Патриция Амелия Вогэн.

— У нас, как полагаю, есть всего восемь минут для того, чтобы принять решение особой важности, — говорит президент Гаррисон. — Экстренное заседание Совета созывалось, однако, по совершенно иному поводу, о чем я скажу позже. Впрочем, некоторые из вас уже знают, в чем дело.

— Я не знаю, господин президент, — прерывает его государственный секретарь. — Меня разбудили четверть часа назад, и я не успел…

— Дело в том, — с раздражением отвечает президент, — что наша разведка доложила о похищении или исчезновении нейтронной боеголовки на территории Федеративной Республики. Но сейчас главное не в этом. Боеголовка рано или поздно найдется. Возникла, однако, новая, и весьма опасная, ситуация, связанная, может быть, с исчезновением боеголовки. На территорию Соединенных Штатов надвигаются со стороны Берингова пролива неопознанные летающие объекты, видимые на экранах радаров, но недосягаемые для истребительной авиации. По требованию командования стратегических ВВС я только что объявил «красную тревогу», из чего вы можете себе представить всю серьезность положения. Я все правильно изложил, генерал?

— Да, господин президент, — говорит генерал Тамблсон. — Мы не в состоянии определить происхождение этих объектов и пока не знаем, как их обезвредить.

— Я думаю, — вмешивается доктор Рубин, — что следует тотчас же воспользоваться «горячей линией» между нами и Москвой. Для догадок и обсуждения времени уже нет.

— И я того же мнения, — кивает Гаррисон. — Полковник Уиндер, немедленно соедините меня с Генеральным секретарем в Москве.

Полковник Уиндер исчезает. На мгновение он задерживается возле чемоданчика командора Мура, а после этого усаживается за сложной конструкции диспетчерский пульт в подземном этаже Белого дома.

— Должен ли я сразу же сказать Генеральному секретарю про эту боеголовку?

— Я бы не советовал, господин президент, — говорит доктор Рубин. — «Горячая линия» работает непрерывно, в Москве еще не наступил вечер, насчет боеголовки мы всегда успеем проинформировать. Впрочем, надо полагать, они о ней ничего не знают. А мы должны немедленно получить объяснения по поводу таинственных объектов над Аляской.

— Я позволю себе, — говорит государственный секретарь, — не согласиться с доктором Рубином. А вдруг русские своими путями, через собственную разведку, уже узнали о краже боеголовки? Они нам никогда больше не поверят. Надо им откровенно сказать, что случилось в Федеративной Республике, и только тогда спрашивать об Аляске.

— Не думаю, — резко возражает министр обороны. — Если это они запустили над Аляской странные предметы, то просто-напросто будут все отрицать. Тогда, признавшись в пропаже или повреждении боеголовки, мы дадим им отменный козырь.

— Никос, ты совсем не то говоришь, — вмешивается вице-президент Паркер. — Как раз если мы скроем историю с боеголовкой, они могут потерять к нам доверие.

— Пусть теряют, — парирует Рубин. — Мы не можем вести свою политику в вечном страхе, как бы не обидеть Москву.

— Натаниэл, здесь никто ничего не боится, — холодно замечает президент. — Хочу лишь напомнить тебе, что это не футбольный матч.

Входит полковник Уиндер.

— Господин президент, Генерального секретаря в Кремле сейчас нет. На линии секретарь и член Политбюро. Прошу нажать эту красную кнопку. Переключение происходит автоматически.