Слова оказались ненужными и речи излишними.

Да поможет мне Бог. Господи, перед ним же невозможно устоять! Я начинаю в него влюбляться. И ничего не могу с этим поделать.

Прежде чем они добрались до 200-го шоссе, где поворот налево привел бы их обратно в Хуатуско, Дороти-Энн вдруг осенило. Она сбросила скорость и посмотрела на Ханта.

— Есть одно место, которое мне бы хотелось вам показать. Не возражаете, если мы сделаем небольшой крюк?

Хант улыбнулся.

— Я за, если вы не против.

Тогда Дороти-Энн свернула с шоссе вправо и нажала на газ.

— Это просто недолгая поездка по верхней части побережья.

Дорога пролегала по тропической скотоводческой земле. Они видели лошадей, пасущихся под кокосовыми пальмами и банановыми деревьями, женщин-индианок, стирающих белье в мелководных, окрашенных глиной речушках у дороги, как это делали их матери и матери их матерей, хотя уже подходил к концу двадцатый век.

Они проехали около двадцати миль и попали в городок Почутла. Дороти-Энн снизила скорость и свернула с шоссе влево.

— Держитесь, — предупредила она. — Здесь полно ухабов. Эта дорога — настоящее мучение.

Не успели эти слова слететь с ее губ, как «себринг» нырнул вниз и начал подпрыгивая спускаться по крутому склону.

Хант уперся ногой и ухватился за приборную доску. С обеих сторон темно-зеленые листья то прыгали, то дергались, то схлестывались, превращаясь в неясные пятна, а прерывистые лучи солнца изредка пробивались сквозь лиственное одеяло у них над головами.

Дороти-Энн уверенно справлялась с машиной, убавляла газ, а не давила на тормоз. Но и без того это было зубодробительное приключение. Как будто гигантский слалом по поросшему джунглями спуску.

— Madre de Dios![29] — воскликнул Хант, повышая голос, чтобы быть услышанным.

Дороти-Энн рассмеялась.

— Я и не знала, что вы говорите по-испански, — прокричала она в ответ.

Уинслоу усмехнулся, продолжая крепко держаться.

— Я не говорю. Это просто одна из фраз, которую я перенял у домашних слуг. От остальных у вас завянут уши!

И вот, наконец, они добрались до места.

— Voila[30], — объявила Дороти-Энн. — Добро пожаловать в Пуэрто-Анхель.

Хант очарованно огляделся.

Пуэрто-Анхель был настоящим — подлинная, честная до боли рыбацкая деревушка, свернувшаяся клубочком вокруг маленькой, мерцающей бухты. Живописный берег усеян палапас, где подавали только что приготовленную рыбу и экзотические фрукты. Суда для ловли омаров мягко покачивались в укрытии небольшого залива, а у пирса пришвартовался мексиканский военный корабль серого цвета. На самой макушке крутой горы стоял старый красно-белый дом, возвышающийся над всей бухтой словно бдительная вдова.

— Что там наверху? — поинтересовался Хант, указывая на строение.

— Отель «Анхель дель Мар». Он уже довольно потрепанный, но вид просто неземной.

Дороти-Энн припарковала машину у камня и выключила зажигание.

— Здесь мы выйдем, — сказала она. — Если вам это что-то говорит, то даже таксисты из Хуатуско и Эскондидо отказываются спускаться ниже.

Хант посмотрел вверх и вниз на изрытую, немощеную дорогу и засмеялся.

— Не могу представить, почему это!

— Это еще ерунда. Вы бы посмотрели на булыжную улицу, что ведет вверх к «Анхель дель Мар».

— Вы хотите сказать, что она хуже, чем эта?

— Поверьте мне. Тот подъем заставляет по-новому понимать фразу «твоя жизнь в твоих руках».

Следующие два часа они провели, гуляя по окрестностям. У воды было многолюдно. Молодые туристы из десятка стран и вымотанные погодой ловцы омаров расслаблялись после тяжелого утра, а матросы с военного корабля выискивали хорошеньких девушек.

— Не спрашивайте меня, почему, но мексиканские военные моряки считают это место одной из своих баз, — так Дороти-Энн объяснила их присутствие.

— Но это же рыбацкий поселок!

— Попробуйте им об этом сказать.

Они побывали в магазинчиках, где Дороти-Энн купила подарки детям, а Хант настоял на том, чтобы преподнести ей огромную, смешную соломенную шляпу.

— Хант! — со смехом запротестовала молодая женщина. — Я не из тех, кто носит шляпы!

Он нахлобучил ее на голову своему симпатичному гиду, прежде чем та успела увернуться.

— Нет, это неправда. А теперь, стойте спокойно. — Уинслоу так завернул поля, чтобы подчеркнуть залихватский вид. — Вот.

Дороти-Энн округлила глаза.

— Господи, я, должно быть, похожа на деревенщину!

— Очаровательную деревенщину.

И чтобы понравится ему, она решилась и не стала снимать шляпу. После того, как слегка сдвинула ее набок для пущей бравады.

Естественно, в следующей лавочке, куда они заглянули, она купила ему еще более вызывающий головной убор. Гигантское сомбреро.

— Ага, теперь мы квиты, — усмехнулась Дороти-Энн.

Молодой женщине хотелось, чтобы этот день никогда не кончался. Она не могла вспомнить, когда в последний раз так веселилась. В конце концов, хоть какое-то время, она могла ни о чем не беспокоиться.

Они отправились в ресторанчик «У Сьюзи», одно из двух самых популярных заведений, пили там «Маргариту» и танцевали, а потом Дороти-Энн решила показать Ханту Сиполите, знаменитый городской нудистский пляж.

— Вы видите эти соломенные хижины? — показала она.

Уинслоу кивнул.

— Сейчас в них живет очень много нудистов.

— Ага, — он старался казаться печальным. — Стиль жизни молодых и смелых.

Дороти-Энн локтем пихнула его в бок.

— Отлично, — засмеялась она, — вы уже нагляделись. Нам пора уходить, пока вы тут не надумали чего-нибудь. Я так полагаю, следующим вашим шагом будет предложить нам устроить стриптиз и присоединиться к ним!

— Никакой опасности, — усмехнулся Уинслоу. — Я сомневаюсь, что выживу после драк.

— Драк? — Дороти-Энн выглядела сбитой с толку. — Что еще за драки?

— Из-за вас, конечно, какие же еще? Я крайне ревнив. Стоит какому-нибудь парню бросить на вас влюбленный взгляд — даже без злого умысла, — я буду вынужден защищать вашу честь.

— Как восхитительно! — Дороти-Энн заливисто рассмеялась и пожала ему руку. — Вы станете это делать?

Лицо Ханта стало серьезным.

— До конца моих дней, — негромко поклялся он.

Она немедленно отпустила его руку и отвернулась. Каким-то образом они перешли границу веселья и игр и попали на территорию серьезного.

А Дороти-Энн не была готова к серьезным разговорам. Даже под видом шутки.

«Спокойно, старушка, — предупредила она себя. — Не ищи ничего там, где ничего нет».

Дороти-Энн напомнила себе, что эти несколько украденных часов всего лишь дело случая.

Ты и Хант случайно оказались вместе. Завтра он отправится домой заниматься своей жизнью, а ты вернешься к себе и возьмешься за собственные проблемы. Вы, возможно, никогда больше не увидитесь.

У реальности есть противная привычка предъявлять свои права.

Хант как-то странно посмотрел на нее.

— Что-то не так?

— Нет. — Дороти-Энн выдавила улыбку. — Почему вы решили?

Но разумеется, все изменилось. Потому что теперь Дороти-Энн понимала, что чувствовала Золушка.

Время от времени мы все превращаемся в Золушек. Только час каждому назначен свой. Полночь наступает для каждой в свое время.

И еще позже.

День близился к вечеру. Со шляпами в руках они шли босиком по краю прибоя, вдоль пустынной полоски усыпанного ракушками пляжа.

Очень скоро солнце сядет, и четкая линия очертит их силуэты на фоне разноцветного неба. Потом очень быстро наступит темнота, и они отправятся обратно в Хуатуско.

Дороти-Энн болезненно ощущала каждую уходящую минуту.

— Раз Уитморы уехали, я полагаю, что ваши дела здесь закончены, — спокойно заметила она.