И произнеся про себя молитву, она подалась вперед к группе микрофонов с символами CBS, NBC, ABC, CNN и «Фокс-5».

— Дамы и господа, — начала миссис Кентвелл, — благодарю вас за то, что вы бросили вызов погоде и присутствуете сегодня здесь. Я сразу же перейду к сути вопроса, но прежде чем начать, я бы предпочла прояснить некоторые минимальные недоразумения. Прошу вас, выслушайте меня.

Я слышала, как некоторые из вас называли меня мисс Хейл. Прошу вас запомнить, что я миссис Кентвелл. В отличие от моей прабабушки, основавшей корпорацию и сохранившей девичью фамилию, несмотря на замужество, я выбрала фамилию моего покойного мужа.

И с этим связано мое следующее замечание. — Дороти-Энн замолчала, от души желая, чтобы можно было вообще не касаться этой темы. Но она должна сказать об этом хотя бы для того, чтобы избежать боли в дальнейшем. — Вне всякого сомнения вам известно, что мой муж погиб четыре месяца назад в авиакатастрофе, унесшей еще три жизни. — Она услышала бормотание и заметила кое-где сочувственные кивки головой. Остальные журналисты внимательно слушали. Камеры стрекотали, ручки летали над блокнотами. — Нет нужды напоминать вам, что горе — это сугубо личное дело. — Дороти-Энн говорила негромко, чуть задыхаясь. — Поэтому я надеюсь, что вы с уважением отнесетесь к этому и поймете мой отказ отвечать на вопросы, связанные с моим покойным мужем и\или авиакатастрофой. Тем не менее я могу сделать исключение, чтобы ответить на один из специфических комментариев по этому поводу.

Я не веду никакой тяжбы и не собираюсь вести судебного разбирательства против тех, кто построил самолет. Одному Богу известно, откуда взялись такие слухи. Заверяю вас, что для этого нет абсолютно никаких оснований.

И кроме того, если некоторые таблоиды сообщают, что я вступала в контакт с инопланетянами и начинаю строительство сети межгалактических отелей, я надеюсь, что вы также не станете обращать внимания на эти истории. — Волна прокатившихся смешков сняла напряжение в зале.

«Ну что за девчонка!» — мысленно поаплодировала Венеция, стоящая рядом с Дороти-Энн, сложив на груди руки.

— Теперь, когда мы внесли некоторую ясность, — продолжала Дороти-Энн, — давайте перейдем к теме нашей встречи — трагической эпидемии сальмонеллеза в отеле «Хейл» и на курорте в Хуатуско, что находится в Оаксаке, Мексика.

Покопавшись в своей памяти, молодая женщина сумела вспомнить все, что знала, ясно давая понять, что не просто перечисляет факты, скрывая какую-либо информацию, и не изображает из себя «доброго» доктора, который преуменьшает опасную ситуацию.

— Неважно, кто окажется виновником, — продолжала она, — это непростительный случай. Для этого не может быть никаких оправданий.

Венеция взяла себя в руки. Она боялась того, что за этим может последовать. «Детка, — взмолилась она про себя, — почему тебе не замолчать, пока ты еще на плаву?»

А Дороти-Энн говорила:

— Раз это правда, и подобный несчастный случай произошел, ни корпорация «Хейл», ни я сама не собираемся преуменьшать серьезность этой трагедии. Это ужасно, и честно говоря, такого не должно было произойти.

Короче говоря, я несу за происшедшее полную ответственность. За это должен кто-то ответить, и этим человеком буду я.

Венеция закрыла глаза. «Черт, — в отчаянии думала она, — она все-таки сделала это! Настежь открыла двери для классического обвинительного судебного процесса, не говоря уж о множестве индивидуальных исков!»

Дороти-Энн закончила свою речь следующими словами:

— Дамы и господа, я поделилась с вами всей информацией, которой располагала до этого момента. Мы будем держать вас в курсе событий и дальше. А пока, если у вас есть вопросы…

Поднялся лес рук.

«Настало время задавать вопросы», — с сарказмом сказала самой себе миссис Кентвелл. И указала на хорошо причесанную брюнетку из АВС.

— Мисс Хейл. Простите, — репортерша поморщилась от своей оговорки, — я хотела сказать миссис Кентвелл…

— Все в порядке, — милостиво ответила Дороти-Энн. — Прошу вас, продолжайте.

— Миссис Кентвелл, вы всегда считали вопросом принципа держаться в стороне от глаз общественности. Не могли бы вы пояснить, что заставляло вас прежде избегать публики? И что именно заставило вас изменить свое мнение?

— Я могу это сделать, — ответила Дороти-Энн. — Превыше всего я всегда ценила свою семью и свое уединение. Именно в таком порядке. Разве это не достойная причина, когда мать во мне захотела защитить детей от взоров общества? Что ж, это не изменилось.

И тем не менее, наступило время, когда корпорация настолько разрослась, что ей стала грозить опасность превратиться в совершенно безликий, анонимный конгломерат. Именно это, как мне показалось, и происходило с компанией «Отели Хейл».

А наши гости заслуживают большего. Намного большего.

Таким образом, чтобы придать нашей фирме человеческий облик, я решила выйти из тени. В этом случае наши постояльцы могут быть уверены, что за все на самом деле отвечает живой и неравнодушный человек.

На лицах журналистов проступило своего рода уважение. Десятки рук снова взметнулись вверх.

Дороти-Энн выбрала журналиста из «Вашингтон пост».

— Миссис Кентвелл, — мужчина попытался нахмуриться, — вы упомянули о том, что вспышка сальмонеллеза не привела к смертельным случаям.

— Верно, — откликнулась Дороти-Энн.

— Но в декабре в Сингапуре во время вспышки болезни легионера смертельные случаи были…

— Семь смертей в «Отеле династии Хейл», — со вздохом мрачно подтвердила миссис Кентвелл. — Мне этого не забыть.

Венеция вздрогнула и подумала: «Ради всего святого! Зачем ей понадобилось называть точную цифру умерших? И что еще хуже, она упомянула полное название гостиницы, указанное в туристических проспектах».

А репортер из «Вашингтон пост» продолжал:

— И болезнь легионера и сальмонеллез — это бактериальные инфекции. Разве эти случаи не указывают на то, что санитарные проблемы в ваших отелях более серьезны, чем в других?

— Не обязательно. Нет. — Вместо того чтобы говорить громче, Дороти-Энн понизила голос. — По всему миру наши стандарты обслуживания, безопасности, санитарных условий и благоустроенности намного превышают общепринятые. На самом деле небольшое исследование с вашей стороны покажет, что от Антигуа до Зимбабве отели компании «Хейл» не имеют равных по всем этим категориям.

— Но это все-таки не ответ на мой вопрос, миссис Кентвелл. Возможно, мне следует сформулировать его иначе. — Репортер замолчал, постукивая пальцем по губам, как-будто в глубоком раздумье. — Миссис Кентвелл, в ваших отелях имели место две вспышки инфекционных заболеваний, спровоцированных бактериями. И все это с разрывом в три месяца. Вы не считаете это невероятным совпадением?

— Если честно, то да, считаю, — правдиво ответила Дороти-Энн. — И именно поэтому мы обратились к услугам нескольких независимых исследовательских лабораторий, чтобы они провели собственное расследование.

Венеция чуть было не застонала вслух. «Детка, да ты же теперь совсем, совсем открыта. — Негритянка гадала, сколько еще ей удастся все это выдерживать. — Честное слово, для порядочных людей должен существовать отдельный закон. Их нужно защищать, и в первую очередь от самих себя».

— Прошу прощения, миссис Кентвелл, я не уверен, что правильно расслышал. Поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы организуете собственное расследование? В дополнение к тому, что предпринимает Центр контроля над заболеваниями и местные власти?

— Совершенно верно. — Дороти-Энн с вызовом смотрела на него. — Я бы пренебрегла своими обязанностями, если бы поступила иначе.

— Почему? Разве у вас есть причины подозревать, что какие-то детали могут быть пропущены?

— Я этого не говорила. Тем не менее, именно я — несу ответственность за сотни тысяч постояльцев…

— Благодарю вас, миссис Кентвелл, — репортер улыбался.