Отношения… Осторожность… Приличия… Романы…

Глория во все глаза смотрела на свекровь. У нее кружилась голова от смысла того, что было сказано, и еще больше от того, что осталось недосказанным.

— Я… Я не могу обманывать Ханта, — удалось выговорить ей.

— Как мило, — чуть усмехнулась Алтея. — Дорогая моя, можешь делать все, что угодно, до тех пор, пока вы с Хантом женаты. Единственное, чего я не потерплю, это даже намека на скандал. Перед Хантом открывается потрясающая карьера, и тот, кто попытается этому помешать, будет иметь дело со мной. — Она помолчала, пронизывая Глорию взглядом, способным дробить мрамор. — Я ясно выразилась?

— Предельно. Но не проще ли и, скажем так, честнее, развестись?

— Разумеется, нет! Избиратели очень много внимания уделяют устойчивому семейному положению.

— Но другие политические деятели разводились, — уточнила Глория. — Посмотрите на Рональда Рейгана и Джейн Уаймен! А Рейган добрался до Белого дома.

Выражение лица Алтеи стало совсем ледяным.

— Меня не интересует, разводился ли Рейган. Это произошло задолго до того, как он занялся политикой. Должна ли я напомнить тебе, дорогая… — И свекровь продолжила, поворачивая клинок в открытой ране! — …о твоем обещании, данном мне двенадцать лет назад? Если ты выйдешь замуж за Ханта, то на людях ты всегда будешь рядом с ним. Вне… зависимости… от обстоятельств, верно? Даже если это будет значить, что ты станешь притворяться всю оставшуюся жизнь?

Глория вздохнула.

— Да, конечно, я помню, — с раздражением ответила она.

«Мне следовало догадаться, — размышляла молодая женщина. — Не имело смысла просить об освобождении. Все вышло так, как я и боялась. Алтея не изменит своих взглядов, пока жива. Для нее свет клином сошелся на политической карьере сына. И нет никаких сомнений в том, что, по ее мнению, все планеты Солнечной системы вращаются вокруг этого».

Хант и это его чертово политическое будущее! О Господи. Если она еще раз об этом услышит, то и вправду отпустит тормоза и зарыдает. Ее уже выворачивает от этих бесконечных разговоров о Ханте и политике.

Алтея протянула руку к чашке и поднесла чай к губам. Потом, бросив поверх края взгляд на Глорию, она деланно изумилась.

— Я сказала, что разговор окончен, моя дорогая, — подчеркнуто произнесла свекровь, отпуская невестку так же холодно, как она отпустила бы прислугу.

Глория встала. Какое-то мгновение она просто постояла так, собираясь с силами. Потом, удивив даже саму себя, она уперлась руками в бока и выпалила:

— Я имею право возбудить дело о разводе. Вы не сможете остановить меня, мама! И никто не сможет! У меня есть все права!

— Разумеется, это так, дорогая, — произнесла Алтея медовым голосом, но ее взгляд оставался пугающе холодным. — Но держи в голове добрачное соглашение, подписанное тобой. Я советую тебе внимательно прочитать его. Или, что еще лучше, обратись за советом к профессиональному юристу, прежде чем примешь какое-нибудь непродуманное решение.

Воздух между ними раскалился и потрескивал от неприятных эмоций.

Спустя несколько секунд Алтея поставила чашку и позвонила дворецкому. Тут же открылась дверь.

— Вы звонили, мадам?

— Да, Колин, — подтвердила хозяйка дома. — Молодая миссис Уинслоу собирается уходить. Вы не проводите ее?

— Разумеется, мадам.

Глория взяла себя в руки.

— В этом нет необходимости, — натянуто произнесла она. — Господь свидетель, я бывала здесь достаточно часто.

Она посмотрела на дворецкого, потом перевела взгляд на свекровь. Ее глаза сверкали, в них горел вызов.

— Я найду выход, — спокойно произнесла невестка, в ее словах слышалась угроза.

Алтея выдержала взгляд.

— Найдешь, дорогая.

Но, естественно, у Глории ничего не вышло. Да и был ли у нее шанс? Это добрачное соглашение оказалось не тоньше телефонной книги и таким же безапелляционным, как свод законов.

Адвокаты Уинслоу поработали основательно. Они предусмотрели все случаи. Даже Рауль Манкевич, самый лучший адвокат Лос-Анджелеса по делам о разводе, которого наняла Глория, не нашел ни единой зацепки.

В сокращенном варианте ответ звучал так — развод дает Глории свободу. Точка.

К несчастью, больше она не получит ничего. Контрольный пакет акций компании «Уинслоу комьюникейшн. Инк.» и все состояние семьи Уинслоу принадлежат Алтее.

Как и все остальное.

На имя Ханта не записано ничего, даже музей на Ноб-Хилле. Он тоже принадлежит свекрови, вместе с мебелью, картинами и машинами.

Единственным достоянием Ханта является его зарплата сенатора штата.

— Мне очень жаль, — торжественно сообщил Глории Рауль Манкевич. — Я назвал вещи своими именами.

Лысый адвокат маленького роста, один живот и огромные очки с затемненными стеклами, в костюме, сшитом на заказ, был умной, жилистой старой птицей.

Глория шумно выдохнула, благодарная хотя бы за то, что он не стал ходить вокруг да около.

— И нет никакого способа обойти договор? — спросила она.

Рауль покачал головой.

— Абсолютно никакого. Пока ваша свекровь жива, вы не получите ни гроша.

— А после ее смерти?

— Это уже совсем другая пара пистолетов. Будучи единственным ребенком в семье, ваш муж должен унаследовать все до последнего цента. Если вы спрашиваете меня, то отвечаю: вот тогда вам и надо возбуждать дело о разводе. Тогда ваши шансы разорвать добрачное соглашение в суде и получить приличное содержание оцениваются как вероятные или хорошие.

Глория молча размышляла. Надеяться на смерть Алтеи глупо. «Этот старый дракон переживет нас всех. Просто назло».

— И все-таки, — сказал адвокат, — я обнаружил два довольно… выигрышных момента в добрачном соглашении. И оба они, к счастью, в вашу пользу.

— Да? — Глория навострила ушки и выпрямилась. — И что же это может быть, мистер Манкевич?

— Во-первых, если ваш муж попросит о разводе, вам причитается неоговоренное содержание. О нем должны договориться адвокаты семьи Уинслоу и адвокат, которого выберете вы.

— Другими словами…

Он чуть улыбнулся.

— Верно. Если ваш муж затеет дело, а его мать отчаянно захочет, чтобы сын получил развод, то вы их ухватите за горло.

— Гмм… — бормотнула Глория. — Это совсем меняет дело… — Невидящими глазами она смотрела мимо адвоката, мимо стены, состоящей из одних окон, на укутанный смогом мир вокруг. Через секунду женщина снова взглянула на адвоката. — Вы сказали, мистер Манкевич, что нашли два пункта, — негромко напомнила она.

— Да, сказал. — Положив пухлые ручки на зеркальную поверхность стола, он нагнулся вперед. — Как вам известно, ваш муж является единственным ребенком. Так что у вашей свекрови — один прямой наследник. Судя по всему, у нее есть навязчивая идея сохранить в неприкосновенности «Уинслоу Комьюникейшн» после ее смерти. Она так носится с этой мыслью, что если ваш муж умрет раньше вас, то прямым наследником становится другой человек.

— Ну разумеется, — раздраженно буркнула Глория. — Мертвецы не наследуют ничего. Даже мне известно об этом. — Она нахмурилась. — Но кого выбрала моя свекровь?

Адвокат ответил вопросом на вопрос:

— Кого, по вашему мнению, миссис Уинслоу?

Глория пожала плечами:

— Не знаю, хоть убейте.

Его голос заставил ее замолчать.

— Вы можете поверить, что вас?

Молодая женщина уставилась на него.

— Меня? — произнесла она одними губами, недоверчиво указывая на себя пальцем.

Адвокат хмыкнул.

— А ваша свекровь стоит больше двух миллиардов долларов.

— Два миллиарда! — Глория смотрела на него. — Так много!

Манкевич молчал.

— Я знала, что мать Ханта богата… Но такое состояние? Я понятия не имела.

Он выдержал ее взгляд.

— Ну и? Вы по-прежнему намерены развестись?

Глория вскочила с места.

— Теперь я вижу, что должна очень внимательно все продумать, — сказала она. — До свидания, мистер Манкевич. Не могу даже выразить, как я вам благодарна. Вы изменили мой взгляд на мир.