— Будьте добры, принесите нам шампанского, Уитэмс, прошу вас.

— Сию минуту, мадам.

— Шампанское? — Хант вопросительно посмотрел на мать. Что мы празднуем? Я пропустил чей-то день рождения?

— Отнюдь нет, дорогой, — заверила его мать и снова улыбнулась.

Дворецкий вернулся, накрахмаленная белая льняная салфетка аккуратно перекинута через руку. Он принес большой серебряный поднос с ручками и осторожно поставил его на кофейный столик.

На подносе стояло подлинное произведение искусства — серебряное ведерко для охлаждения вина времен Георга III в форме урны. Пышное барокко, украшенное переплетающимися серебряными виноградными листьями, гроздьями винограда, и бараньими головами с двух сторон вместо ручек. В гнездышке из колотого льда стояла бутылка охлажденного «Дом Периньон». Рядом расположились пять великолепных бокалов для шампанского на очень длинных ножках из резного хрусталя не толще бумаги.

Под вопросительными взглядами Ханта, Глории и Илая Алтея улыбнулась еще раз, но заставила их ждать, пока Уитэмс взял бутылку, обернул ее салфеткой и опытной рукой спокойно вынул пробку. Один за другим он наполнил бокалы и протянул их по кругу. Сначала Алтее, потом Глории, затем губернатору. Илай Дракер и Хант оказались последними.

Как только все получили бокалы, Алтея взяла губернатора за руку.

— Мы с господином губернатором Рэндлом собираемся сделать заявление, — ее голос звучал словно колокольчик. — Он решил не баллотироваться на пост губернатора на второй срок.

— Я надеюсь, что господин губернатор отказывается не в мою пользу, — заговорил Хант. — У меня нет никаких намерений баллотироваться на этот пост.

— Нет, дорогой, — заверила его мать. — Это не ради тебя. А ради меня.

— Я не понимаю.

— Через минуту поймешь, — прекрасное лицо Алтеи повернулось ко всем по очереди, словно белоснежная лилия, следующая за солнцем. — Бриллиант на моем пальце, который вы видите, это знак помолвки. Губернатор Рэндл и… — она замолчала на секунду, потом продолжила: — Лучше сказать, Кью и я… Мы решили пожениться.

Странная вещь человеческая реакция. Илай Дракер заморгал, как сова, лишившись на мгновение дара речи. Одна бровь Ханта изумленно взлетела вверх, и он поднял бокал в безмолвном тосте. А Глория, ошеломленная и почти шокированная, почувствовала, как ее пальцы все крепче сжимают ножку бокала, сжимают, сжимают и…

Треск!

Очень тонкая ножка сломалась пополам, из хрустального бутона в каком-то замедленном темпе, как на картинах Дали, полилось шампанское. Пальцы молодой женщины разжались, и верх бокала тоже упал на ковер.

— Ох, черт! — прошептала Глория.

Широко раскрытыми глазами она смотрела на кровь, струящуюся по ее руке.

— Уитэмс! — громко позвала Алтея.

— Да, мадам?

Хозяйка дома оставалась спокойной.

— Я полагаю, младшей миссис Уинслоу достался бракованный бокал. Вы не поможете ей с рукой, а потом не принесете ли другой бокал?

— Разумеется, мадам.

Но Глория вскочила, удерживая раненую руку за запястье.

— Нет! — Она яростно затрясла головой. — Я… Я уезжаю. Я должна ехать…

Жена Ханта стремительно ринулась прочь из комнаты.

— Глория!

Повышенный голос свекрови остановил невестку на полпути.

Она медленно обернулась.

— Сегодня семейный праздник, — кротко напомнила будущая миссис Рэндл. — Согласна, Хант настаивает на разводе. Но пока ты все еще член семьи. А теперь, прекрати истерику, потому что ты останешься на ужин и выпьешь кофе. Мы должны обсудить очень важные вопросы.

Глория смотрела на нее во все глаза.

— Идемте, миссис Уинслоу, — мягко позвал дворецкий Глорию и повел ее из гостиной. — Я посмотрю, что у вас с рукой. Это только выглядит хуже, чем есть на самом деле. С порезами всегда так. Ничего кроме пластыря нам не понадобится.

— У меня есть тост, — предложил Хант. — За губернатора Рэндла и будущую миссис Рэндл!

— Слушайте, слушайте, — добавил Илай.

Все отпили шампанского.

— И еще один тост.

Хант насмешливо поднял бокал в направлении дальней двери, через которую Уитэмс увел Глорию.

— За в скором времени бывшую миссис Уинслоу! Я никак не могу этого дождаться!

У Глории не было аппетита. Она беспорядочно тыкала вилкой, делая вид, что ест.

Но не потому, что поданные блюда оказались невкусными. Шеф-повар Алтеи превзошел самого себя, приготовив маринованные ребрышки весеннего ягненка с соусом из розмарина, картофельный пирог с лимоном и тимьяном и крошечные молодые баклажаны, нафаршированные грибами. К этому подавали «шато шваль блан» 1947 года, и ужин сопровождался многочисленными тостами и обсуждением планов на будущее.

Для Глории это превратилось в бесконечную, утомительную скуку, которую она сносила в одиночестве, налегая на вино и отключившись от общего разговора. Она все время бросала торопливый взгляд на часы, но время едва двигалось.

Глория Уинслоу не могла дождаться, когда сумеет сбежать.

После того как Уитэмс обработал ее небольшие порезы, она отправилась в дамскую комнату, чтобы позвонить по телефону.

К счастью Кристос оказался дома.

— Я не могу сейчас говорить, — торопливо прошептала молодая женщина, ее голос срывался, она была на грани истерики. — У нас огромная проблема…

— Ладно, успокойся, — велел ей Кристос. — Держи себя в руках. Мы встретимся на нашем обычном месте. Я там буду. Идет?

— Я… Я не знаю, когда я смогу отсюда выбраться.

— Не страшно. Я тебя дождусь.

Невозмутимость Кристоса подействовала на нее успокаивающе. Но не надолго. Пока ужин медленно близился к завершению, Глория отчаянно размышляла над последней неудачей.

Решив выйти замуж за губернатора Рэндла, Алтея, на самом деле, выставила еще одно препятствие на пути отлично проработанных планов Глории и Кристоса. Ведь даже если они уберут с пути Ханта, и Глория станет играть убитую горем вдову, то у Алтеи теперь будет муж. Вот она, новая преграда между ней и миллиардами Уинслоу.

Так что… Квентина Рэндла тоже придется убрать. И как можно скорее.

«Кристос может это сделать, — убеждала себя Глория. — Он сделает так, что свадьба никогда не состоится».

И тут ее как током ударило.

Ну да! Зачем беспокоиться о губернаторе? Если убрать и Ханта и Алтею, то состояние Уинслоу автоматически становится моим.

Да. Хант и Алтея. Как-нибудь Кристос сможет убрать их обоих.

— Глория? Глория!

Голос Алтеи вырвал ее из задумчивости. Моргая, Глория слепо взглянула через стол. Ее свекровь поднялась со стула.

— Ну, что же ты? — спросила она. — Мы идем в библиотеку выпить кофе и бренди. Ты не пойдешь с нами?

Глория кивнула. Она отодвинула стул и встала. Подождала, пока выйдут остальные и пошла за ними следом. Алтея, губернатор Рэндл и Виолетта показывали путь, идя по длинной галерее. За ними следовали Хант и Илай Дракер.

Глория чувствовала себя последним вагоном поезда. Красным вагоном, пылающим от мощной смеси вина, ярости, беспокойства и ощущения собственного несчастья. Она не могла понять, зачем Алтее понадобилось ее присутствие во время этого… этого фарса.

Ведь совершенно ясно, что меня больше не считают членом семьи. Так зачем подвергать меня такой пытке?

В библиотеке все соединились. В «Каскадах» эта комната была оплотом джентльменов — огромный, высотой в два этажа двойной куб. Три стены целиком занимали встроенные книжные шкафы, а две спиралевидные лестницы из красного дерева вели на галерею. Книжные полки и дверцы шкафов тоже были из красного дерева, так что создавалось ощущение, что вы находитесь внутри деревянной шкатулки, где на полках поблескивают тома в кожаных тисненых золотом переплетах.

Обстановка подходила к общему мужскому духу комнаты. Большие кожаные кресла, напоминающие клуб времен короля Эдуарда. Огромная лампа, какие вешают над бильярдными столами, бросала два пучка света на круглый стол из красного дерева шести футов в диаметре. Здесь же расположился огромный письменный стол, рисунки в рамах на кульманах из красного дерева и пара больших глобусов с изображением земного шара и небосвода.