Продолжение следует...

Джордан и Петронелла были любовницами один год, двадцать семь дней и три часа. В самом начале их отношений Петронелла была всем, о чем только Джордан когда-либо мечтала. Она была умной, образованной, талантливой, внимательной, а также потрясающей любовницей. Она была красива, в духе холодной красоты Снежной Королевы. Но, как и все ледяные скульптуры, со временем она растаяла, оставив Джордан посреди лужи холодной воды с отмороженными конечностями.

Джордан следовало бы знать, что Петронелла была слишком хороша, чтобы такой и быть на самом деле. Но как может кто-нибудь предугадать что-то нечистое? Ты действительно не можешь знать кого-то, пока не станешь с ним жить. Вот тогда фасад начинает трещать по швам, и ты видишь проблески того, что они представляют собой на самом деле. Вот где Джордан и прокололась. Она проигнорировала эти проблески реальной Петронеллы, что углядела между трещинами. Она так сильно хотела быть любимой, что на многое закрывала глаза.

Первый раз, когда она пересеклась с Петронеллой, случился на территории кампуса. Джордан наняли преподавать на один семестр. Она вела семинары для девушек, выступая в роли детского литературного автора. Этот класс был детищем декана - связующим звеном между Факультетом раннего дошкольного развития и Институтом изучения проблем женщин. Джордан пригласили, а потом и наняли на работу, потому что она была известной писательницей и местной жительницей. Последний аргумент был более решающим фактором, чем первый. А еще она работала почти даром.

Однажды Джордан пригласили на проходящие дважды в год посиделки Института изучения проблем женщин, на которые необходимо было с собой приносить еду. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Ее вкладом в совместную трапезу был пакет сырных чипсов и банка бобового соуса. Она поставила соус в центр стола и поняла, что в очередной раз не вписалась в сборище. Все приволокли типичные лесбийские яства: табуле, хумус, всякие салаты, вонючий сыр, что был сделан обязательно не из коровьего молока, и десерты, не содержащие глютена.

Джордан сидела в одиночестве в углу комнаты и жевала чипсы, когда подошла Петронелла. Петронелла уставилась на нее. Джордан заглянула в бесстрастные, холодные глаза Петронеллы, и по ее спине пробежала дрожь. В тот раз она подумала, что она затрепетала из-за своей похоти. Истину о том, что она тряслась тогда из страха, она осознала намного позже.

Она протянула пакет чипсов Петронелле. Петронелла лишь улыбнулась. Джордан пришла на ум ассоциация с волчьей улыбкой из сказки про Красную Шапочку.

- Идем, - приказала Петронелла.

Джордан послушно последовала за Петронеллой до дверей ее автомобиля.

- Куда мы поедем?

- Увидишь, и тебе это понравится, - властно ответила Петронелла.

Петронелла проехала четыре квартала от кампуса и припарковалась напротив красивого дома. Она провела Джордан через фойе, вверх по мраморной лестнице, через безупречно белую спальню, сплошь в зеркалах, прямо на открытую террасу.

- Ты хотела показать мне дом? - спросила Джордан. Петронелла рассмеялась.

- Нет, - ответила она. - Я хочу показать тебе единственную вещь в этом мире, которая смогла бы сравниться с твоей красотой.

Джордан выдавила нервный смешок. Петронелла грациозно подняла свою ладонь над головой, устремив ее в небеса.

- Узри луну, - произнесла она наигранно драматично.

Все что делала Петронелла, она делала с большим артистизмом, будто собиралась в будущем обессмертить свои телодвижения в стихотворении.

Джордан узрела луну. Она была оранжевой, круглой и полной. Когда она снова посмотрела на Петронеллу, у нее отвисла челюсть, потому что та раздевалась. Шелковая блузка Петронелла соскользнула с ее плеч на кафельный пол. Ее груди блестели в лунном свете, открывая взору большие соски, которые походили на широко раскрытые и уставившиеся на мир глаза.

Петронелла вышла из белых клиновидных туфель, расстегнула льняные брюки и отбросила их в сторону. В лунном свете ее кожа выглядела бледной, как у призрака, а лобок был чисто выбрит. Все  тело было гладким и белым, как у мраморной статуи.

- Я хочу заняться с тобой любовью, - сказала Петронелла. - С того самого момента, как я увидела тебя, я ничего так не хотела, как сжать тебя в своих руках, сосать и ласкать тебя губами и почувствовать твой жар моим языком. И я хочу заставить тебя извиваться в оргазмическом экстазе.

- Ничего себе, - сказала Джордан. - Ты не тянешь кота за хвост.

Она также подумала, но не сказала: «Если бы был кот, которого нет».

Петронелла подкралась к ней и смело поцеловала Джордан в шею. Ее плечи. Ее щеки. Ее губы. Она слегка прикоснулась сосков Джордан и погладила ее ягодицы. Джордан почувствовала, как внутри у нее все натянулось, затем отпустило. Тело предавало ее.

Петронелла встала перед ней на колени, взяла ее губами и жадно ее пожирала.

Джордан смотрела на луну. Когда ее настиг оргазм, она открыла рот и проглотила луну. Та наполнила живот и зажгла ее изнутри, как если бы она была Фонарем Джека O. Джордан знала, что так и случилось, потому что на следующий день Петронелла подробно описала их сексуальную связь в ее новой поэме «Женщина, которая проглотила луну».

Когда Джордан снова посмотрела на небо, луна исчезла, а она была влюблена.

Петронелла повела ее обратно через раздвижные стеклянные двери и в свою постель, где она предавалась любви с Джордан еще три раза.

- Ты моя муза, - произнесла Петронелла, сжимая Джордан в своих объятиях. - Я напишу о тебе прекраснейшие стихотворения. Я никогда тебя не отпущу. Никогда, никогда не позволю тебе меня покинуть.

Прошли месяцы, и Джордан осознала, что Петронелла именно это и имела в виду.

Джордан прожила с Петронеллой целый месяц, пока, наконец, отметила, что та была одержима контролем. Петронелла говорила ей что носить, что есть, что читать, какое пить кофе. Джордан заметила, что они толком и не разговаривали. Петронелла взяла на себя единоличное управление жизнью Джордан.

Однажды Джордан проснулась и обнаружила, что у нее больше и нет этой жизни. И что еще хуже, Петронелла стала относиться к ней по-собственнически. Никто не мог и бросить взгляда в сторону Джордан без того, чтобы Петронелла не взвилась от ярости до небес. Она кричала, что Джордан поощряла такие взгляды. По мнению Петронеллы, Джордан была лисицей в курятнике, за которой нужен был глаз да глаз.

Это утомило Джордан до смерти. И когда она пожаловалась и сказала, что, может быть, она лучше поживет в своем собственном доме, и, может быть, они должны разойтись, Петронелла ответила тем, что бросила в нее Антологию феминистской поэзии, поскольку книга касалась вульвы. Джордан была слишком удивлена, чтобы увернуться, и все закончилось синяком под ее глазом. Петронелла рыдала. Она обещала, что все изменится. Она написала ей стихотворение. И после этого она устроила Джордан страстную ночь любви.

Во второй раз, когда Джордан попыталась уйти от Петронеллы, она решила применить хитрость. Она собрала свою одежду, когда Петронелла была на работе. Она была на подъездной дорожке, укладывая одежду на заднее сиденье своего автомобиля, когда Петронелла заявилась домой пораньше, и попыталась сбежать от нее на машине. Петронелла взяла кувалду и разнесла фары на машине Джордан, двигатель и окна, а затем двенадцать раз врезала по багажнику. Страховка Джордан не покрывала разнос ее машины сумасшедшей подругой. Петронелла рыдала. Она обещала, что все изменится. Она написала ей стихотворение. И после этого она устроила Джордан страстную ночь любви.

В третий раз, когда Джордан попыталась разорвать их отношения, приключился в тот самый момент, когда она застала Петронеллу на залитом лунным светом балконе, ублажающую одну из своих студенток. Петронелла умудрилась вывернуть ситуацию наизнанку и обвинить во всем Джордан. Эта женщина была волшебницей в части манипуляций. Она вменила Джордан в вину фригидность, полное отсутствие эмоций и нежелание заниматься любовью, что просто вынудило Петронеллу ей изменить. Все эти оскорбления летели в ее сторону вперемешку с книгами, рамками от фотографий, замороженной рыбой, палочками для еды, тарелками и микроволновкой.