Она была безгранично предана Стефану, а ее энергичность и материнская заботливость порождали преданность в подданных короля. Находясь со Стефаном на людях, Маго держала глаза долу и рот на замке, изображая скромную, послушную супругу, хотя Бриану казалось, что за дверями королевской опочивальни отношения совсем иные.

Императрица же не трудилась скрывать свой сложный характер. Если она считала человека дураком, то говорила ему это в лицо и во всеуслышание, не давая пощады. Матильда была высокой, красивой, желанной – как любовница. Мало кто из мужчин мог поднять руку на мать, но Бриан знал многих, кто общался с любовницами при помощи кулаков или оставлял их ради других женщин.

– Вы просите невозможного, милорд, – сказала Маго Роберту. – Мой супруг – помазанный король, избранный править баронами и епископами Англии. Он никогда не станет делить власть с вашей сестрой графиней Анжуйской и не признает ее права на трон.

– Она единственный законнорожденный ребенок моего отца, оставшийся в живых, – спокойно констатировал Роберт. – Все присягнули ей еще до того, как присягнуть вашему мужу. Более того, она единственная из всех претендентов на трон, кто рожден от царствующих короля и королевы, и этот факт требует уважения и признания.

– Ее отец на смертном одре освободил своих баронов от той клятвы, – столь же твердо парировала Маго. – Мы с вами можем неделю спорить об этом и все равно ни к чему не придем. Король готов уступить замки в Нормандии, которые графиня Анжуйская получила в приданое, но она должна будет оставить всякие притязания на Англию и прекратить военные действия в Нормандии немедленно.

– Вы не можете уступить то, что уже и так давно признано имуществом императрицы, – возразил Роберт. – Моя сестра имеет право на корону Англии и герцогство Нормандии. Ее устроит Нормандия, пока растет сын, а потом, когда придет время, он наследует Англию. В подтверждение этого его привезут сюда, чтобы бароны присягнули ему на верность.

Маго откинулась в кресле и сжала подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.

– Это даже не обсуждается. Одна из причин, по которой бароны избрали моего супруга королем, состояла в том, что они знали его самого и на что он способен. Англия и Нормандия не желают, чтобы ими правила из Анжу женщина, которая всю жизнь прожила при чужестранных дворах и не разбирается в наших обычаях. Если бы король Генрих хотел, чтобы его дочь сидела на троне, он подтвердил бы это перед смертью!

– Скорее всего, он так и сделал, но нам о том не сообщили, – пошел в атаку Роберт. – В наши дни клятвы продаются и покупаются, как сыр на рынке. Возможно, Англия и Нормандия не желают, чтобы ими правили из Блуа и Булони… и Франции. Возможно, Англия хочет, чтобы на троне сидел король, в жилах которого течет чистая королевская кровь, внук короля Генриха и короля Иерусалима.

Спина Маго стала прямее спинки кресла. Ее старший сын недавно обручился с дочерью французского короля.

– Вы хотите, чтобы люди присягнули неизвестному малолетнему ребенку? – презрительно фыркнула она. – Хотите, чтобы волнения в стране не прекращались? Люди поклянутся ему, а потом решат, что нет нужды хранить верность их законному помазанному королю. Я говорю нет и нет.

Епископ Винчестерский сидел с сонным видом, но тем не менее не пропустил ни слова. Теперь же он поднялся на ноги и развел свои широкие, унизанные перстнями ладони во всеобъемлющем жесте.

– Все это требует дальнейшего обсуждения, – произнес он хорошо поставленным голосом церковнослужителя. – Сейчас настало время осмыслить сказанное и передохнуть. Нужно еще раз все взвесить и понять, что необходимо предпринять ради устойчивого мира.

Бриан не доверял вкрадчивому и ловкому епископу Винчестерскому, потому что тот был непревзойденным мастером манипулировать интересами разных сторон к своей выгоде. Можно не сомневаться: выиграет тот, кто предложит епископу Генриху больше власти.

– На мой взгляд, мы должны расширить круг обсуждаемых вопросов и дополнительно посоветоваться с нашими соседями и, конечно же, со святым отцом, – говорил епископ. – Теперь, когда обе стороны высказали свои пожелания, у него могут возникнуть новые соображения.

О да, мысленно усмехнулся Бриан. Рим можно купить так же, как Генриха Винчестерского: драгоценностями и деньгами, льготными условиями для торговли, земельными наделами и прибыльными должностями.

Посвященные манипулируют непосвященными. Церковь будет примирять и посредничать, но только в той мере, в какой эти действия будут выгодны церковникам.

Бриан не мог отделаться от ощущения, будто он испачкан с головы до ног.

Уаймондхемское аббатство, Норфолк, осень 1140 года

Опускаясь на колени перед алтарем Уаймондхемского аббатства, Аделиза почувствовала, как толкнулся ребенок в ее чреве, и прижала к животу ладонь, благодарная за новую жизнь. Вторая беременность стала для нее не меньшим чудом, чем первая. В этот день они служили мессу в честь отца Вилла, который более тридцати лет назад основал монастырь Святой Марии при аббатстве и лежал теперь в усыпальнице на клиросе. Вилл преподнес монастырю серебряный потир и подсвечники в алтарь, пчелиный воск для свечей и пять марок для раздачи бедным.

После службы Аделиза оделила серебряными монетками тех, кто в ноябрьском холоде ожидал их выхода из церкви. Многие называли ее королевой, и она порозовела от удовольствия. Здесь было так спокойно, даже не верилось, что вокруг смута и отчаянная борьба. Три дня назад они узнали о провале переговоров между Матильдой и Стефаном. Епископ Винчестерский перед этим ездил советоваться с французами и своим братом Тибо Блуаским и получил всеобщее согласие на то, чтобы сын императрицы Генрих был признан наследником Англии и Нормандии. Но королева Маго отказалась давать добро на такое будущее, и, податливый ее влиянию, Стефан тоже уперся.

Теперь противостояние обострится. Аделиза ненавидела провожать Вилла в военные походы с королем. Все лето он провел в Фенленде, подавляя мятежи. Она не понимала, что Вилл находит в Стефане. В свою очередь тот не разделял ее отношения к Матильде, и это вызывало трения между супругами.

Пока же муж стоял и оглядывал монастырь.

– Мой отец часто приводил меня сюда, чтобы посмотреть, как идет строительство, – вспоминал Вилл. – Несколько камней он заложил сам, и я помогал ему, хотя было мне три или четыре года. Хочу, чтобы и у наших сыновей был такой опыт. Хочу строить и знать, что созданное мной переживет нас. Хочу уберечь и приумножить то, что у меня есть, и буду всеми силами бороться за это.

– Знаю, – сказала Аделиза и вздрогнула, потому что его слова были одновременно и утешением, и отражением неспокойных времен.

И тут же он забеспокоился, нежно обнял ее за плечи:

– Вы слишком долго пробыли на холоде. Пойдемте, вам нужно согреться у огня.

Его забота была приятна Аделизе, но все же она настояла на том, чтобы завершить раздачу серебра беднякам, которые, как она понимала, стояли на холоде гораздо дольше и одеты были гораздо хуже, чем она.

Настоятель монастыря отец Ральф из стремления угодить благодетелям накрыл богатый стол. Как раз недавно закололи свинью, и главным блюдом была свинина с гарниром из яблок из монастырского сада. Бедным послали тушеное мясо, ячменную похлебку и кровяную колбасу.

– С юга приходят плохие новости. – Отец Ральф промокнул губы салфеткой. – Разграбление Вустера и осада Херефорда ужасают. Я скажу, что настали безбожные времена, коли разоряются могилы, чтобы поудобнее установить осадные машины, и те церкви, что не сожжены дотла, превращаются в крепости.

– Да, это ужасно, – дипломатично согласился Вилл. – Но будьте уверены, я никогда не причиню вреда Церкви. Я даже поклянусь в этом у алтаря перед отъездом.

– Рад слышать. Вы хороший человек, милорд.

– Увы, нет, – нахмурился Вилл, – но если я сдерну крест с алтаря или оскверню могилу, то тем самым оскорблю Бога и после этого не смогу смотреть супруге в глаза и сам никогда не прощу себя. – Он дотянулся до пальцев Аделизы и сжал их.