— Восемнадцать ей исполнится в декабре, масса Максвелл, сэр, — подсказал Блэз.

Хаммонд вернулся к своему стулу и сел.

— Драмжер, спустись-ка вниз с бабушкой и сестренкой Кэнди. Они хотят тебя как следует рассмотреть, а нам с доктором Мастерсоном надо кое-что обсудить. — Хаммонд надеялся, что Брулатур с Мишелем поймут намек и избавят их от своего присутствия.

— А я думал, что мы полюбуемся на этого паренька в голом виде! — протянул Мишель, не скрывая разочарования.

— Знаете что, джентльмены, — примирительно проговорил Хаммонд, не желая терять выгодных клиентов, каковых усматривал в семьях обоих бездельников, — если завтра вы оба явитесь на торги к Слаю, то мы увидимся. Я буду там в одиннадцать часов. Я выставляю на продажу славных рабов, которые вас наверняка заинтересуют. Я велю им раздеться перед вами, и у вас будет сколько угодно времени, чтобы разглядеть их как следует. Аукцион не оставит вас равнодушными!

Смекнув, что настало время откланиваться, молодые люди поблагодарили доктора за гостеприимство и пообещали, что непременно придут на торги. После их ухода Хаммонд облегченно перевел дух. Такие субъекты не вызывали у него добрых чувств: он понимал, что им только и надо, что посмаковать наготу Драмжера. В сущности, у него не было против этого серьезных возражений, ибо он гордился Драмжером, как ценным произведением искусства, но в этот вечер он не был склонен удовлетворять их любопытство. Рабов, подлежавших продаже, можно было свободно осмотреть, однако к Драмжеру это не относилось.

Хаммонд дождался, пока стихнут их шаги на лестнице.

— Не хотелось бы мне, чтобы мои рабы достались таким типам, — признался он. — Это было бы бесполезной тратой племенного материала. Да и для самих рабов — сплошным мучением.

Доктор кивнул в знак согласия и стал терпеливо ждать. Он знал, что Хаммонд собирается ему что-то предложить, но не торопил события.

— Я насчет вашей Кэнди, — начал Хаммонд. — Интересно, кто ее отец? Понятно, что от матери она унаследовала хорошую породу, а вот как насчет отца?

— Там тоже хорошая кровь. — Доктор Мастерсон наполнил свой бокал, обратив внимание, что Хаммонд еще не притрагивался к вину. — Отличная! Виктор Сакре-Кер, свободный человек, хоть и цветной, но почти неотличимый от белого. Он приглядел Доротею и в конце концов ее соблазнил. Он и по сей день живет в Новом Орлеане, владеет лавкой подержанной мебели по ту сторону канала. Он остался видным малым, и поговаривают, что из-за него немало белых дам загорелись страстью к старой мебели. Раз так, то я никогда не винил его за то, что Доротея не устояла перед ним. К тому же мне известно, что Виктор приходится сыном выходцу из одной из лучших семей города и квартеронке, прославившейся своей красотой. Простите, что я не называю имен, но то, что я говорю, не подлежит разглашению, мистер Максвелл, сэр.

— Благодарю вас за доверие, сэр, и не подвергаю ваши слова сомнению. Что же стало с Доротеей?

— Я подарил ее дочери в качестве приданого. Выйдя замуж, моя дочь переехала в Джорджию. Ребенка Доротеи мы оставили здесь, чтобы не обременять молодых. Ее вырастили моя жена и Калинда.

— Такую отменную кровь надо беречь. Они с моим боем прекрасно подошли бы друг другу. Вы прежде спаривали ее?

Доктор Мастерсон покачал головой.

— За ней хорошо присматривают. Моя жена обучила ее обязанностям служанки, и она ночевала за стеной нашей спальни. После смерти жены за ней взялась приглядывать Калинда. Она не подпускает к ней мужчин, хотя от охотников нет отбоя. Девчонка в самом соку, но Калинду не проведешь. Нет, пока что она не знала мужчин.

— Что ж, существует несколько способов, — сказал Хаммонд. — Я мог бы продать вам Драмжера, но мне не хочется делать этого. Вы могли бы продать мне Кэнди, чего мне, наоборот, очень даже хотелось бы; третий способ — позволить моему бою покрыть ее, пока мы находимся в городе, и если она понесет, продать мне ее ребенка, когда ему исполнится год.

Доктор Мастерсон обдумывал предложение.

— Раньше мне и в голову не приходило продавать Кэнди. Калинда устроит страшную сцену.

— С ними так бывает всегда, — согласился Хаммонд, — но через несколько дней они отходят. Все-таки они — не люди.

Доктор нерешительно почесал в голове.

— Отойдет, как тогда, с Доротеей. Если начистоту, то мне девчонка ни к чему — просто лишний рот, который приходится кормить. С меня хватит Блэза и Калинды: они будут заботиться обо мне, пока я не испущу дух. — Он выжидательно взглянул на Хаммонда. — Сколько вы готовы предложить мне за нее?

— Тысячу двести пятьдесят. Хорошие девушки, приученные к дому, стоят от семисот долларов до тысячи, плюс надбавка за исключительную миловидность — получается тысяча двести. Насчет последнего можно спорить, но она мне пригодится. У меня племенное хозяйство, доктор, и я всегда охочусь за породистыми неграми. В наши дни это становится все труднее, потому что большинство негров — помеси, но тут другое дело: вы знаете родословную своей девушки, я знаю родословную Драмжера. К тому же, — он прибег к решающему аргументу, — у миссис Максвелл нет в Новом Орлеане горничной, и ей нужна девушка. Она будет с ней хорошо обращаться.

— Что ж, вы меня убедили. — Доктор допил свое вино. — Я бы не продал ее первому встречному, мистер Максвелл, но у вас хорошая репутация. Я велю ей готовиться, чтобы уехать вместе с вами. Наверное, так будет лучше и для самой Кэнди. Пускай ее покроет чистый молодой самец, не то ее, чего доброго, изнасилует какой-нибудь грязный городской негр.

Он протянул Хаммонду руку, и они обменялись рукопожатием, скрепляя сделку.

— Значит, так… — Хаммонд указал на звонок, и доктор дернул за шнур. — После завершения торгов мы пробудем здесь еще неделю. До отъезда Кэнди может ночевать здесь, но пускай ежедневно является к нам в отель к восьми утра. Так моя жена быстрее привыкнет к ней, а Калинда освоится с ее отсутствием и не будет так убиваться, когда подойдет время разлучиться. Вечером Драмжер будет провожать Кэнди до дому.

В дверях появился Блэз.

— Скажи Драмжеру, моему бою, что я уже ухожу. Пускай подождет меня у двери. Кстати, я тебя вспомнил: я видел тебя у мисс Аликс, когда покупал Драмсона.

— Верно, сэр, масса Максвелл, и я вас помню. А ваш бой Драмжер — очень славный. Большое вам спасибо за него, сэр. Он уже поладил с нашей Кэнди. Кажется, они нравятся друг другу.

— Вот и отлично, Блэз, — унял доктор Мастерсон расчувствовавшегося Блэза, махнув рукой. — Я только что продал Кэнди мистеру Максвеллу. Он берет ее как подружку для Драмжера. Вы с Калиндой должны радоваться, что Кэнди приобрел такой человек, как мистер Максвелл, и что она будет счастлива с таким хорошим, сильным парнем, как Драмжер.

— Вы продали Кэнди, масса доктор, сэр? — переспросил Блэз дрожащим голосом.

— Да. Лучше ты сам скажи об этом Калинде. И передай ей, что я запрещаю устраивать сцены. Для Кэнди это самое лучшее решение. Ничего лучшего я бы все равно не придумал, сколько бы ни старался. Она будет горничной миссис Максвелл, но останется с нами до отъезда Максвеллов в Фалконхерст, так что Калинда успеет привыкнуть к новости.

— Да, сэр, масса доктор, сэр, — отозвался Блэз, изо всех сил стараясь не давать волю чувствам.

Хаммонд встал. Доктор проводил его вниз. Драмжер дожидался хозяина во дворе. Его глаза горели, он пританцовывал на месте. Он изнывал от нетерпения, пока Хаммонд и доктор степенно прощались. На улице он имел непочтительность пристроиться рядом с господином. Хаммонд нахмурился.

— Что ты себе позволяешь, бой? Отойди!

— Слушаюсь, сэр, масса Хаммонд, сэр! Просто я очень радуюсь. Эта Кэнди — такая красотка! Я ей тоже понравился.

— Она пришлась тебе по сердцу?

— Этакая красотка, масса Максвелл, сэр! Я таких в жизни не видывал! У нас в Фалконхерсте таких нет.

— А как насчет того, чтобы переспать с такой, как она? — Хаммонд уже не хмурился.

— Я бы с радостью, масса Хаммонд, сэр! Только я теперь не прикасаюсь к девкам без вашего разрешения. Не хочу снова подставлять спину под кнут. Я усвоил урок. Жду не дождусь, чтобы вы подобрали мне девку получше и дали время отвести душу, масса Хаммонд, сэр.