Иван Карлович Прове умер 23 января 1901 года. Его дело продолжали сыновья: Рудольф (Роман), Карл-Александр (Кирилл), Теодор-Фердинанд (Федор). Роман Иванович Прове — солидный биржевик, крупный банкир и промышленник. Карл (Кирилл) Иванович — московский купец второй гильдии. Федор Иванович пошел по линии коллекционирования и был избран председателем Московского нумизматического общества. Революция лишила семейство Прове всяких перспектив: у них отобрали состояния, особняки, доходные дома и имения. Взамен: ссылка, Казахстан, Соловки…
Кого еще следует упомянуть? Густава Ивановича Листа. Его завод, производивший трубы, был расположен на Софийской набережной против Тайницкой башни Кремля. Родился Лист в Берлине. Свою фирму Лист основательно расширил за годы, проведенные им в России, но все заводы его — в дальнейшем «Борец» и «Красный факел» — после революции пережили страшный упадок… Кстати, именно при Густаве Ивановиче на заводе была создана уникальная техническая библиотека, открыто конструкторское бюро, рабочие с семьями выезжали на устраиваемые Листом пикники в Подмосковье… Но революционеры все решили иначе, и эра Густава Листа в России закончилась. Настала эра красных директоров…
В 1893 году ныне забытый автор Мартьянов выпустил в Петербурге книжку «Цвет нашей интеллигенции. Словарь-Альбом русских деятелей XIX века в силуэтах, кратких характеристиках, надписях к портретам и эпитафиях». Среди «деловиков» эпиграмм удостоились ученый-агроном А. Энгельгардг, банкир А. Блокк, предприниматель И. Блиох, неведомый нам ныне А. Зевеке, про которого написано:
По Волге «монстры-пароходы»
Американские завел.
Пошли в ход «монстры» в дальни воды, —
И с ними в ход он сам пошел.
Есть в той книжке эпиграмма и на барона Г. Гинцбурга:
Банкир и гешефтмахер, биржевой Ваал,
Израильтян кагала — туз-магнат,
Под Севастополем составил капитал
За счет народа и солдат.
Банкирский дом семейства Гинцбургов занимал видное место в истории России. Гинцбурги из рода раввинов. Габриэль и Евзель Гинцбурги «прекрасно заработали» на Севастополе. Банкирский дом «И. Е. Гинцбург» был крупным банкирским домом в Петербурге. Дочь одного из Гинцбургов, Горация, вступила в брак с самим бароном Ротшильдом. Гораций Гинцбург финансировал золотопромышленность России. Затем на финансовой сцене начали действовать сыновья Горация — Александр и Альфред. Однако они не были финансовыми спрутами, которые душили Россию, напротив, это были представители либерально настроенной интеллигенции, недаром с Гинцбургами дружили критик Стасов, музыкант Рубинштейн, писатель Тургенев…
Еще один видный банкир России — Лазарь Поляков. Целую банкирскую империю основал этот сын еврея из-под Орши. Сын кустаря-одиночки оказался весьма успешным финансистом. Лазаря Соломоновича Полякова знали и уважали во всей России, памятником ему служит шикарное здание Московского международного торгового банка на углу Кузнецкого моста и Рождественки, которое ему построил архитектор С. Эйбушитц в 1898 году. Но рухнула империя. Сам Лазарь Поляков ушел из жизни в январе 1914 года. Еще раньше скончался его брат Самуил Поляков, «железнодорожный король», как его называли. Современник записал в дневнике, «что, кроме царских похорон, мне никогда не случалось видеть такой массы народа, как на проводах Полякова. Все пространство от его дома через Сенатскую площадь до моих окон было густо наполнено народом…»
Значит, ценили. Любили. Скорбели. Ну, помимо, конечно, вечно любопытствующих…
«Железнодорожные короли» — их было несколько. Помимо Самуила Полякова — Карл Федорович фон Мекк. Это по-русски, а так — Карл Оттон Георг, из семьи остзейских немцев. Молодой талантливый инженер-путеец женился на Надежде Филаретовне, урожденной Фроловской, которую мы хорошо знаем по ее отношениям с Петром Ильичом Чайковским. После смерти Карла Федоровича Надежда Филаретовна вступила в права наследства и стала поддерживать творчество Петра Ильича. Чайковский благодарственно писал ей:
«Надежда Филаретовна, каждая нота, которая отныне выльется из-под моего пера, будет посвящена вам! Вам я буду обязан тем, что любовь к труду возвратилась ко мне с удвоенной силой, и никогда, ни на одну секунду, работая, я не позабуду, что вы даете мне возможность продолжать мое артистическое призвание».
Короче, Надежда фон Мекк явилась Чайковскому «Средь шумного бала, случайно…» Этот романс Петра Ильича знают все. А вот этот?
Говорит султанша канарейке:
«Птичка! Лучше в тереме высоком
Щебетать и песни петь Зюлейке,
Чем порхать на Западе далеком?..»
Слова написал Лев Мей. И романс по теме книги: свой собственный терем и далекий непонятный Запад…
Возвращаясь к фон Меккам, вспомним и внуков Карла Федоровича: Владимир Владимирович был участником объединения «Мир искусства», а Александр фон Мекк стал основателем и первым председателем Русского горного общества и стоял у истоков русского альпинизма. После революции потомки фон Мекков кто погиб в лагере, кто был расстрелян, но, как отмечает Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ»: «…они доказали, что можно сопротивляться и можно устоять…»
Продолжая разговор о российской железной дороге, нельзя пройти мимо еще одного «короля» — Павла Григорьевича фон Дервиза, сына выходца из Нижней Силезии. Умный, волевой, дерзкий, Павел фон Дервиз превратил Московско-Рязанскую дорогу в одну из самых доходных в России. К сожалению, глава эта затянулась и нет текстового пространства, чтобы подробно рассказать о деятельности «русского Монте-Кристо», как называли Павла фон Дервиза. Но вот одну выдержку из его сочинения о России привести необходимо. Фон Дервиз писал Победоносцеву как одному из вершителей судеб России:
«Деньги вам дороги — так не сорите ими понапрасну; не тратьте их ни на войско, для войны непригодное, ни на чиновников, воду толкущих, а то и вовсе ничего не фабрикующих, ни на благотворительные учреждения, устаревшие и вместо пользы вред приносящие… Деньги вам дороги, так не давайте в обман ни гарантированным железнодорожникам, ни другим «от казенных дел» мастерам. Деньги вам нужны, так уничтожьте неподатные сословия, обложите капитал, да и в поземельных взиманиях сделайте различие между беднеющим родовым помещиком и кулаком-промышенником, наступившим ему на горло и скупающим его земли… И нет им конца, этим громадным тратам, безжалостно тяготящим государственную казну, как, быть может, нет конца и источникам дохода, ныне бесследно пропадающим. Посчитайте-ка все это, да тогда и решайте: стрит ли всерьез поминать о нашей бедности?..»
Как это ни печально, но советы Павла фон Дервиза не потеряли своей актуальности и сто лет спустя. Снова мы кричим о всеобщей бедности и не знаем, откуда взять деньги. Единственное, что научились, — это клянчить их у МВФ…
Переведем дух и послушаем оппонентов. Говорите, много иностранных фамилий? А где, мол, вклад русских купцов и предпринимателей — Мамонтовых, Морозовых, Прохоровых, Щукиных, Рябушинских, Бахрушиных, Тарасовых?.. Да, конечно, и они тоже внесли немалую лепту в развитие России, никто с этим не спорит.
Вот только Тарасовы, откуда они? Оказывается, у истоков «Мануфактуры братьев Тарасовых» стояли их предки из древней Армении Торосяны, которые на русский манер стали Тарасовыми. Но это так, как говорится, по ходу пьесы.
Оставим мануфактуры, заводы, банки и железные дороги. Поговорим о вещах сугубо бытовых: о парфюмерии, о музыкальных инструментах, о грампластинках, о кондитерских изделиях, о банях и аптеках. Кто все это привнес в Россию?
Начнем с бань. Сандуновские бани — краса и гордость Москвы. Кто их основал? Сила Савдунов. А кто его предки? Его дед Мосе Зандукели приехал в Москву вместе с двором грузинского царя Вахтанга VI. Если бы не дед-грузин, то, может быть, в Москве и не появились Сандуновские бани и популярный трактир «Петровское кружало»?..
