Время шло. Отец возил Клода по приемам и балам. Жаклин сидела дома, ее просьбы выехать в свет оставались без внимания. «Ты никому не интересна, — говорил отец. — Все хотят видеть Клода». Как мсье Шапарель ошибался! Когда Клод достиг подросткового возраста, все моментально утратили к нему интерес. У многих появилось отвращение к этому напыщенному рыжему юнцу. Увы, любящий отец забыл научить Клода не только этикету, но и самым простым правилам вежливости, знакомых даже лавочнику.

Став старше, Жаклин стала понимать, что в ней что-то переменилось. Ненависть к родным сменилась безразличием. Девушке просто хотелось уйти из этого дома, но она не знала как. Сватовство Годара было последней каплей. Она хорошо помнила свой последний разговор с отцом.

— Ты должнавыйти замуж! — сказал он.

— Почему я должна? — сурово спросила она.

— Я так хочу, ты моя дочь!

И тут она взорвалась:

— О! Неужели вы вспомнили! Я была маленьким серым мышонком, на которого вам было наплевать. Я никого не видела, кроме гувернантки, обучавшей меня как ходить, как говорить, как сидеть. Вдруг вы увидели, что из меня выросло что-то приличное, и решили меня продать заезжему буржуа. Мой ответ — нет! Мне противен этот жених!

Жаклин сама удивилась своим словам, как будто ее не учили манерам.

— Если так, тогда я отрекаюсь от тебя! — сказал Шапарель.

— Вы сделали это давно, когда посвятили все свое время рыжему болвану!

— Как ты смеешь так говорить о своем брате?

— Смею, и он мне не брат! Прощайте, мсье Шапарель. Знайте, я ненавижу вас, ненавижу Клода, ненавижу женщину, которая была его матерью!

С этими словами она покинула отца. Он не знал, что дочь действительно решила уйти. Когда Шапарель узнал о ее побеге, он испытал легкое чувство досады. Так хотелось породниться с состоятельным Годаром. Глобальных поисков он не произвел, и вскоре забыл о непокорной дочери, отдавшись заботам о сыне.

Жаклин Шапарель приняли работать в кофе де Фуа. Хозяину понравились ее манеры и внешность. Она считала, что ей повезло, денег, которые у нее были, хватило бы ненадолго.

Из размышлений ее вывел Мишель Мулен.

— Как я счастлив вас видеть! — радостно сказал он. — О чем задумались?

Жаклин улыбнулась.

— Мысли о прошлом охватили меня…

— Не стоит, — Мишель взял ее за руку. — О прошлом лучше забыть.

— Я бы хотела спросить, откуда у вас деньги на подкуп мсье Бюсьера? — сурово спросила девушка. — Жалование начинающего адвоката не располагает к этому.

Мулен виновато опустил глаза.

— Я занял…

— Зачем?!

— Ради вас, ведь вы хотите, чтобы Филиппа была свободна. Хотя тут не только бескорыстие. Мне нужно выиграть, чтобы потом получать выгодные дела. Лучше сейчас затратить, чтобы потом получить больше!

— Хм, вы рассуждаете как опытный буржуа.

Жаклин мысленно отметила, что не ошиблась в этом неприметном юноше, он свое возьмет. Скоро Мулен обойдет ее напыщенного папочку и красавца Годара.

— Кто изволил стать вашим кредитором? — спросила Жаклин.

— Мсье Годар. Он охотно дает в долг серьезным людям как я.

— Он дал вам в долг? Как вы удивляете меня!

— Почему? Вы думаете, если он красив и богат, то обязательно должен быть скупердяем? Бросьте. Он очень великодушен.

Девушка пожала плечами.

— Никогда не знала… — прошептала она.

— Не мудрено, что девушки выбирают его, — продолжал Мишель, — но они любят только его способности и деньги. А вы бы кого выбрали: его или меня?

Этот вопрос смутил Жаклин.

— Вас, — сказала она. — Уделом простых девушек избегать таких людей, как Годар! Филиппа уже поплатилась за свою наивность.

— Ну, Годар же не такой как болван Клод Шапарель…

— Не будем об этом… Какие действия вы намерены предпринять?

— Подожду дня суда. Все уже устроено. Простите, а откуда вы узнали об этом?

— Анонимное письмо рассказало мне… я была поражена… мысли, что Бюсьера можно купить казались мне неразумными…

— Однако нет ничего невозможного. Но кто мог написать письмо? Неужели Бюсьер кому-то рассказал…

В компании Жирондистов шла оживленная беседа.

— Все сложилось так, как мы планировали! — радовалась Манон.

— Я отомщен, — довольно произнес Нарбонн. — Наш союз продолжает радовать меня! Прошу простить мою нескромность, но мне бы очень хотелось получить и вознаграждение за мои труды.

— Безусловно! Все, что оговорено, будет исполнено, — сказала мадам Ролан. — Я не ожидала столь быстрого осуществления плана! Как легко король согласился назначить новых министров!

— Не просто новых, а тех, кого мы велели! — поправил Бриссо.

— Вы уверены, что не хотите получить портфель? — удивленно спросила мадам Ролан.

— Зачем мне ответственность, — небрежно ответил он. — Свое я и так возьму.

— Наше дело чести щедро отблагодарить Дюмурье, — сказал Нарбонн. — Его вклад неоценим!

— Нет, хватит с него поста министра иностранных дел, — возразил Бриссо.

Манон Ролан взглянула на супруга, вид которого был отнюдь не радостный.

— Ты министр внутренних дел! — сказала она. — Отныне все в наших руках! Почему ты так печален?

Бриссо тоже не понимал меланхолии Ролана, его раздражало это качество, особенно во время всеобщей радости.

— Меня волнует ответственность, которую мы взяли на свои плечи, — сказал Ролан.

— Не беспокойся, — улыбнулась Манон. — Мы же будем действовать умно.

Радость успеха бесцеремонно нарушил Жорж Дантон. Гримаса злобы искажала его лицо и без того не отличающееся красотой.

— Как вы это объясните? — прорычал он. — Кажется, вы мне что-то обещали?

— Мы? — удивленно спросила Манон. — Мсье Бриссо, мы что-то обещали этому человеку?

— Нет, мадам, — в тон ей ответил Бриссо. — Я что-то не помню. А вы мсье, Ролан?

Тот покачал головой.

Жорж вплотную подошел к Бриссо.

— Освежил бы я твою память, — произнес он грозно. — Не хочется пачкать руки о такого слизняка. А вам, куколка Манон, повезло, что вы женщина.

— Я не понимаю, почему вы злитесь? — ласково сказала мадам Ролан. — Объясните, прошу вас!

— Конечно, вы ничего мне не обещали! — насмешливо сказал Жорж. — И про портфель министра ничего мне не говорили!

— Портфель министра? — переспросил Бриссо. — Разве о нем шла речь?

— Впервые слышу, — улыбнулась Манон. — Уважаемый Жорж, у вас разыгралась фантазия.

— Угу, — закивал Жорж. — Ладно, вы меня надули, радуйтесь! Но я еще побеседую с вашей шайкой! Вы пожалеете, что связались со мной! До скорого!

Дантон удалился, громко хлопнув дверью.

— Вы боитесь его? — спросил Ролан супругу.

— Да, Дантон может быть опасен, — ответила она. — Но пока у нас в руках министерства, все его попытки «испортить нам праздник» бесполезны.

— Надо переходить к решительным действиям! — воскликнул Бриссо. — Мы должны вызвать доверие у народа! Чтобы люди слушали только нас, верили только нам!

— Вот и займитесь этим! — улыбнулась Манон. — Вы же знаете, что хочет народ!

Рассерженный Жорж вышел на улицу. Он готов был разорвать любого, кто встретится у него на пути. Этим «кем-то» оказался Робеспьер.

— Ты знаешь, кто теперь заседает в министерстве? — произнес Жорж злобно.

— Знаю, — спокойно ответил Макс.

— Ты так легко об этом говоришь! А-а! Тебя радует, что твое предсказание сбылось! Да, они меня облапошили, обставили, обдурили, нагрели, надули! Ты доволен?

— Жорж, ты всегда был слишком высокого о себе мнения. Да, меня радует, что мои враги в министерстве. Знаешь, почему? Они взяли на себя всю ответственность за будущие события! Раньше они были простыми агитаторами, а теперь должностные лица.

— Ну и что с того?

— Пусть они добиваются своего, пусть действуют как хотят. Потом они будут отвечать за последствия, о которых я давно предсказывал, но меня не слушали. Ничего, скоро жирондисты узнают, что я прав. Тогда-то они поймут, что оказались в ловушке.