— По-моему, я была сахарной дурочкой! Кстати, от прежнего Макса у вас осталась только любовь к собакам, сейчас вы другой… Вы какой-то… не могу сказать…

— Да, время меняет нас. Теперь мы принадлежим к разным фронтам, обидно.

— Зачем вы так! Я не имею к политике никакого отношения! Вы доверяете мне? — глаза красотки хитро блестели. — Ведь я обещала исправиться!

— Вы не из тех, кто следует обещаниям, — обнимая ее, ответил Неподкупный. — Я вам не доверяю. Наверняка, за моей спиной вы плетете интриги.

— Гм… но почему вы тогда встречаетесь со мной? Ведь я ваш враг!

— Для меня вы просто красивая блондинка с большими серыми глазами, которая меня покорила. К тому же личные чувства и политику я не смешиваю.

Она рассмеялась и поцеловала его.

Робеспьер надолго задержался у Мадлен. Когда он вернулся в дом Дюпле, было уже поздно. Благодаря «телохранителю» Браунту Макс не боялся пройти по улице даже поздней ночью. Верный пес был готов порвать на клочки любого, кто осмелиться напасть на его хозяина.

У Робеспьера был ключ от входной двери, и он осторожно открыл ее. Не успел Макс войти в прихожую, как перед ним предстала Элеонора Дюпле со свечой в руке.

— Вы еще не легли? — удивился он.

Она смущенно опустила глаза.

— У меня… бессонница…

Элеонора боялась — вдруг Неподкупный поймет, что причиной бессонницы был он. Девушка благодарила небо, что во мраке Макс не видит, как у нее горят щеки. Робеспьер, занятый своими мыслями только ласково пожелал ей спокойной ночи.

Бриссо все же решил последовать совету Роланов. Другого выхода у него не было. Этот человек остудил свой пыл и решил прибегнуть к хитрости.

— Умоляю мсье Робеспьера закончить эту скандальную борьбу, которая выгодна только для врагов общественного блага! — торжественно заявил он с трибуны.

После этой фразы враги картинно обнялись. В том, что это сделано напоказ, не сомневался никто.

— Мы будем бороться, как свободные люди, энергично, с прямотой, но с уважением и чувством дружбы, — произнес Неподкупный.

— Макс! Ты был настоящим триумфатором! — сказала ему потом Светик. — Ты победил Бриссо! Он открыто признал это!

— Моя милая наивная девочка! Бриссо просто сменил тактику, — пояснил Робеспьер. — Наверняка, он что-то задумал. Кстати, как прошел твой вечер?

Светлана все рассказала другу.

— Почему этот граф ко мне прилип? — спросила она.

— Очень просто. Да и он сам сказал тебе об этом. Наконец-то появилась девушка, с которой он мог побеседовать на равных, которая не стремилась стать его любовницей.

— Да, ты прав. Но почему он ненавидит мадам де Сталь? На людях они всегда изображают любовную идиллию.

— На это тоже есть ответ. Да, Нарбонн многим обязан своей покровительнице, он крутиться вокруг нее, разыгрывает влюбленного. При этом его злит, что эта женщина управляет его судьбой, что она всегда и везде подчеркивает свое превосходство над ним. Не думаю, что ему нравиться слушать: «Кто такой граф Нарбонн? Это всего лишь любовник мадам де Сталь!» Чем больше мадам де Сталь ему помогает, тем больше он ее ненавидит. А постоянная необходимость показывать большую любовь еще больше подогревает чувство ненависти. Я думаю, что мадам де Сталь частенько напоминает ему о своих благодеяниях. Такому гордецу, как Нарбонн, тяжело быть игрушкой и осознавать, что она в любой момент может перечеркнуть всю его карьеру. К тому же ее постоянное стремление блеснуть умом, выделиться, доказать, что она умнее остальных, мало кому покажется приятным. Да, де Сталь дочь Неккера, она привыкла быть в центре внимания, привыкла быть самой первой! Она правильно решила сделать ставку на свой ум и познания. Внешность у нее обыкновенная, салонные дамы затмили бы ее мгновенно, а умные беседы вести под силу не каждой. Именно благодаря своему уму или умению казаться умной де Сталь пользуется успехом, это придает ей особое обаяние. Кстати, я думаю, Нарбонн в своих кругах тоже всегда был самым красивым и умным мальчиком с прекрасными манерами, но при всем этом хитрым, пронырливым и наглым. Замечу, он умеет расположить к себе людей, особенно женщин.

— О чем беседа? — спросил подошедший Камилл. — Светик, говорят, за тобой приударил сам Нарбонн?

— Ох, болтают всякую чушь! — возмутилась девушка.

— Ездили мы в этот дом, — продолжал журналист. — Ерунда. Все запущено и заброшено, один пьяный привратник. Он нам показал комнату, где убили мадам. Просторная гостиная почти без мебели с огромными окнами, которые закрывают широкие и длинные бархатные шторы, пропитавшиеся пылью. Не понимаю, какой в этом наблюдении толк? Ладно, Макс, тебе решать.

— У нас есть еще один человек, столкнувшийся с этим делом, — сказал Робеспьер. — Он не подозреваемый, просто врач, который констатировал смерть мсье Кори. Кстати, довольно известная сейчас личность.

— И кто это?

— Жан-Поль Марат.

— Тот самый Марат! Человек, призывающий к убийствам аристократов! — воскликнула Светик.

— Ничего себе! — в тон ей произнес Камилл.

— Да, он самый, — кивнул Неподкупный. — Я должен посетить его.

— Можно мне с тобой? — попросила Светик.

— Почему бы и нет, — согласился Макс — Но только… этот визит будет не из приятных… меня пугают его изуверские замашки…

— Ага, — подтвердил Демулен. — Я к нему не пойду. Светик, а на… прости… зачем он тебе нужен?

— Мне действительно надо его увидеть, — улыбнулась девушка. — Для моего нового романа как раз необходим подобный образ… а мсье Марат — лучшая кандидатура!

Робеспьер пожал плечами.

Визит к Марату был действительно не из приятных, причем с самого начала, когда они спустились в жутковатый подвал. Какое-то время пришлось подождать, пока глаза привыкнут к темноте.

Светлана слышала, что Жан-Поль Марат очень нелюдимый человек и с непрошеными гостями очень груб. Девушка боялась, что их вытолкают в шею. Однако, как ни странно, визит Робеспьера Марат встретил более чем благосклонно.

— Наконец-то я увиделся с вами! — воскликнул он. — Вы, можно сказать, единственный, кто бросил вызов шайкам короля, Лафайета и Бриссо! Мне не нравится лишь ваша тактика, она слишком мягкая…

— А вы в вашей газете «Друг народа» использовали иные методы, — произнес Робеспьер сурово. — Постоянные призывы к кровавым расправам. Не это ли послужило причиной закрытия газеты?

Марат улыбнулся. Светлана невольно вздрогнула.

— Я не могу кривить душой! — воскликнул журналист. — Я высказывал, все что думаю! Ох, с каким бы удовольствием я сжег бы короля в его дворце, собственноручно зарезал бы Лафайета, посадил бы на кол многих продажных депутатов, повесил бы священников.

Он говорил эти слова с таким смаком и жаром, что девушке стало жутковато.

— С такими идеями вы не боитесь, что вас самого схватят? — спросил Неподкупный.

— Опасаюсь. Но благодаря тому, что я живу как отшельник, это мне особо не грозит. Пусть кто-нибудь попробует сюда сунуться! Пусть попробует!

Лемус поняла, что таких найдется немного. У нее мелькнула мысль, что они с Максом пока единственные смельчаки.

— Мне бы хотелось поговорить с вами о другом деле, — начал Робеспьер. — Помните самоубийство мсье Кори?

— Конечно, помню! Ведь именно меня позвали, когда Кори застрелился… хотя, мне это самоубийство показалось странным.

— Почему? Не припоминаете?

— Во-первых, Кори был очень легко одет, он не смог бы пронести пистолет мимо слуг так, чтобы те этого не заметили. А во-вторых, рана… уж я то знаю, если бы Кори застрелился, то она была другой. Точно сейчас сказать не могу, но другой!

— И вы не сказали об этом полиции? — спросила Светлана, которая до этого момента сидела тихо как мышь.

— Милое дитя, у меня уже тогда были кое-какие нелады с полицией. Мне не хотелось лишний раз привлекать к себе пристальное внимание. Если бы я начал выдвигать свою теорию, мной бы заинтересовались. А так как я не вмешивался, обо мне сразу же забыли. Я был просто врачом, который подтвердил смерть, и все.