— Ох, «Вилла Фреди», «Вилла Фреди»! — вздохнул его брат.

— Да, вот это был отель! — тихо добавил Румбайнис.

— Ну, ничего, со временем я все же добьюсь разрешения на открытие. Вот увидите, будущей весной все пойдет по-старому.

— Навряд ли выйдет по-старому, — еще раз вздохнул Петер.

— Ты думаешь, не разрешат? — хитро усмехнулся Фред. — В Риге у меня друзей хватит. Питерис ведь еще не сказал последнего слова. Могу поспорить с кем угодно, что он не примкнет к правительственной коалиции, пока они не позволят функционировать гостинице. Это он выставит главным условием. Разве рыбаки не нуждаются в приличной обстановке для отдыха? У нас будет музыка, бильярд, искусство и спорт!.. Одним словом — культура!

С нетерпением ждал он, чтобы кто-нибудь отважился объявить ему о случившемся, а сцена отчаяния была заблаговременно разработана им во всех подробностях.

— В этом-то можно не сомневаться, разрешение ты получил бы, — промямлил, глядя куда-то в сторону, Румбайнис. — Да какой в нем толк, когда отеля-то нету?

— Как нет? Куда же он девался? — засмеялся Фред. — Землетрясения здесь как будто не было…

— Да, брат, тебя постигло большое несчастье, — решился наконец сказать Петер. — Твой дом сгорел до самого основания. В ту самую ночь, как ты уехал.

— Сгорел? — Фред широко раскрыл глаза. — Ну, брат, так шутить нельзя!

— Иди сам посмотри. Поздно заметили, ничего спасти не удалось.

Вот тут-то и началось представление. Как он неистовствовал, с какими проклятиями бежал через весь поселок к пожарищу! Он и шапку оземь бросал и рвал на себе волосы. Вчуже жалко было видеть, что сделало с человеком несчастье.

— Моя вилла, моя прекрасная «Вилла Фреди»!.. А дорогая мебель, а ковры, посуда!.. Все пропало, я разорен теперь вконец!.. Придется наниматься в работники! О господи, как я это перенесу!

Но он перенес. И даже очень легко. Побесившись на глазах у людей, Фред целый день был нем как рыба, не отвечая ни слова утешавшим его соседям. Затем он поехал в Ригу — подавать в страховое общество заявление о случившемся. Однако получить пятьдесят тысяч латов оказалось делом нелегким. Страховому обществу потребовались дополнительные сведения, оно обещало выслать на место комиссию, чтобы выяснить, при каких обстоятельствах возник пожар. Раньше Мартынова дня нечего было надеяться на получение страховой премии. Разозлившись на недоверчивых чиновников, он вернулся в Гнилуши. Разоренный человек… Что ему еще оставалось делать, как не взяться с новыми силами за лов в открытом море? «Титания» подняла якорь и ушла. В море по крайней мере Фреду не надо было строить печальную физиономию.

Пока всеобщее внимание было занято пожаром, никто не заметил исчезновения Франца. Оскар первый хватился его, но и он подождал несколько дней, думая, что паренек куда-нибудь ушел, а потом стал расспрашивать о нем рыбаков. Никто его не видел: Францу, по всей вероятности, надоело работать на побережье, и он потихоньку от Оскара, чтобы тот не стал его отговаривать, ушел в город к старым приятелям. Оскар заявил об этом в полицию, выписал его из домовой книги и подыскал другого помощника.

Прошло еще несколько дней. И вот какая-то влюбленная парочка нечаянно набрела на труп неизвестного юноши. Он лежал в заросшей кустарником ложбине, между дюн, недалеко от пожарища «Виллы Фреди», с перерезанными артериями обеих рук. В сторонке валялся нож для вырезывания поплавков. Как раненый зверь, приполз Франц в это укромное местечко и прилег на мох в ожидании конца. Корзина из-под рыбы находилась тут же, вороны ее опустошили, не пощадили они и глаз Франца.

Оскар еще раз направился в полицейский участок. Из города приехал следователь, осмотрел труп и составил акт. Все здесь говорило о самоубийстве. Но никто не мог объяснить, что заставило Франца наложить на себя руки, никто не догадался о тайной драме, которая разыгралась в сердце юноши.

Осматривая место, где был найден труп, один из чиновников обратил внимание на странное явление: на дне ложбины мох был гораздо светлее, чем в соседних местах, словно его перенесли сюда с другого места. Когда этот мох подняли, под ним обнаружили желтый сырой песок, видимо недавно взятый из более глубоких слоев почвы. Чиновник сообщил об этом следователю. Песок раскопали и скоро наткнулись на тайный склад контрабандного спирта. В яме было зарыто более ста бидонов. О находке никому из посторонних сообщать не стали, тайник замаскировали по-старому, а в дюнах оставили вооруженных наблюдателей, чтобы ночью накрыть контрабандистов с поличным.

Большая беда свалилась на «друга рыбаков». Срок розыгрыша лотереи давно уже миновал, рыбаки стали беспокоиться, а Питерис все еще не мог сказать ничего вразумительного. Тогда кое-кто из бывалых людей обратился в судебные инстанции. Следствие обнаружило любопытные факты: деньги-то Питерис собрал, но куда они делись, объяснить не мог. Разыгрался такой скандал, что сейм был вынужден предать «друга рыбаков» суду, а так как Питерис не смог в нужный момент внести солидную сумму залога, — в один прекрасный день ему пришлось сесть в тюрьму. Многих эта весть поразила, как гром с ясного неба.

Хотя на головы поморян сыпалась одна беда за другой, испытание за испытанием, проповеди брата Теодора не пользовались большим успехом. Он и собрания верующих созывал, и толковал все знамения последних месяцев: пожар, смерть Франца, разорванные бурей сети, выброшенные на берег парусники, провал Питериса и многие другие примечательные события — никто не принимал всерьез его проповедей. Даже самый ревностный его последователь, Петер Менгелис, признался как-то, что все это одна пустая болтовня, человеку-де лень приниматься за дело.

Люди пахали землю, целые дни проводили на лове в море, у них не хватало времени собираться под тихим кровом и слушать мудрые слова, имевшиеся у брата Теодора про запас на все случаи жизни. Да, за те годы, пока отсутствовал Теодор, народ глубоко погряз в прегрешениях. Тяжело, неописуемо тяжело приходилось духовному пастырю. Что значат тучные, взращенные в поте лица нивы, обремененные плодами сады и большие уловы, когда вот-вот наступит Судный день! Истинный христианин должен меньше заботиться о бренных благах, больше времени посвящать душеспасительным помыслам, не скупиться на лепту для беззаветного ловца душ, который тщетно стучится в закрытые двери!

А Ольга, эта благочестивая некогда женщина, с которой Теодор делился всеми планами, которая понимала его с полуслова!.. Напрасно старался он теперь приблизиться к ней. Поросята и телята интересовали ее куда больше, чем проповедник.

— …Идите своей дорогой, а нас оставьте в покое, — ответила она ему, когда он попытался напомнить ей о былой близости.

Обозленный Теодор винил во всех своих неудачах Оскара. Это он заставил его несколько лет тому назад уйти отсюда, он расстроил его любовный союз с Ольгой, его влияние до сих пор сказывалось среди рыбаков, хотя сам он уже не был прежним воякой.

После второй неудачной попытки подъехать к Ольге Теодор направился прямо в Чешуи. Не заметив Оскара ни на берегу, ни на улице поселка, он пошел к нему домой. Оскар стоял во дворе возле старых сетей с игличкой во рту и чинил их, как будто на свете не было дела важнее этого.

— Я пришел с тобою ругаться, — начал Теодор.

— По какому же случаю? — спросил Оскар гораздо более равнодушным тоном, чем ожидал проповедник.

— Ты мне совсем не желаешь помогать.

— А я, кажется, вовсе и не обещал.

— Обещал ты или нет, это другое дело, но тебе самому-то трудно разве сообразить? Почему ты не пришел на собрание верующих к отцу?

— Мне надо было ставить сети.

— Все сети да сети, как будто море куда-нибудь убежит. Я потому только молчал до сих пор о твоих похождениях, что надеялся из тебя человека сделать. Кому-кому, а тебе следовало бы поискать путей господних.

В глазах Оскара вспыхнул огонек.

— Перестань комедию ломать, мне это уже надоело! Если тебе что нужно, говори прямо. Опять пришел ко мне с вымогательствами?