— У нас здесь, как на поле битвы, — смеялся он, встретив во дворе Оскара с Анитой. — Раненые уже есть, не хватает только павших.

Губы Оскара сложились в улыбку.

— Кто знает, может быть, со временем найдутся и такие.

И плечи его задрожали от сдерживаемого смеха.

— Все может быть, — усмехнулся Сартапутн. — О чем они в самом деле думают? Приехали в гости — и сейчас же охотиться на чужой территории. Так им и следует.

— Да, — как бы про себя сказал Оскар. — У таких охотников могут быть неприятности.

Анита внимательно посмотрела на мужа. Но он был по-прежнему спокоен и добродушен, только странная улыбка не сходила с его лица.

— Пойдем домой, — сказала Анита, подняв на руки малыша.

Несколько удивившись, Сартапутн посмотрел им вслед — он надеялся, что сегодня она пробудет здесь дольше. Ему так хотелось показать ей новые немецкие журналы, присланные сестрой из-за границы, а теперь придется просматривать их одному. Скучный вечер предстоял ему — ведь он уже успел привыкнуть к обществу Аниты.

Раздосадованный инженер ушел к себе в комнату. Завтра воскресенье, она опять не придет — муж на весь день останется дома. Если бы зайти к ним, будто невзначай, мимоходом… Что тут особенного?..

— Нет, лучше не стоит, — решил Сартапутн, — еще бог знает что подумают.

Осису пришлось ждать возвращения Фреда чуть ли не целый месяц. И чего ради стал бы тот делать крюк в Гнилуши, тратить попусту время и горючее? Ему нельзя было зевать, пока шла рыба: каждый день был на счету, каждый рейс «Титании» приносил немалый барыш.

Ольга, встретив его в Риге, спросила, почему он не показывается, наверно, окончательно забыл родных?

— Нагостимся зимой, еще успеем надоесть друг другу, — ответил, как потом передавала Ольга, Фред, — а сейчас некогда — куй железо, пока горячо!

Куда ему было спешить? Жена не ждала дома, брат мог без него обойтись или нанять работника. Невеста?..

— Ну, этого добра везде хватает, — засмеялся Фред.

— Не мели зря, где же ты их в море-то достанешь? — спросила Ольга.

— Уметь надо, — таинственно усмехнулся американец. Вообще за последнее время Фред больше говорил намеками. Болтал он, как и раньше, с удовольствием и много, но в его рассказах всегда что-нибудь оставалось неясным.

В июле Роберт Клява получил отпуск и ненадолго приехал к родителям. Он тоже с нетерпением ждал Фреда и каждый день справлялся, не вернулась ли «Титания». Пока не было американца, Роберт целыми днями гулял по берегу, иногда доходил и до Гнилуш — навестить сестру, побродить по дюнам. Однажды его видели за поселком, где начиналось шоссе на Ригу. Вероятно, в сердце у него все еще сохранялась глубокая привязанность к родным краям. Ведь здесь каждое местечко было знакомо ему с детства, с каждым уголком связывало его какое-нибудь воспоминание. Иногда он заходил к Сартапутну, и, если к ним присоединялась Анита, они часами вспоминали прошлое.

Роберт часто удивлялся, глядя на Оскара.

— Я больше не узнаю в нем прежнего двужильного юношу, который носился с разными реформами, — заметил он однажды Аните. — Помнишь, как мне пришлось с ним сцепиться? Нет, теперь он стал гораздо спокойнее. Боюсь, что это признак апатии, усталости.

— Ты, пожалуй, прав, — согласилась Анита. — Он за это время успел измениться.

— Ну, тогда можно смело утверждать, что это твоя заслуга, засмеялся Роберт. — Ты его избаловала, усыпила лаской, а нам, мужчинам, это на пользу не идет.

Анита ничего не ответила.

Наконец появился Фред. Старый Осис видел его моторку, когда она проходила вдоль обметанного невода. Роберт помчался в Гнилуши, и они с Фредом тотчас пошли к берегу, чтобы поговорить наедине, а заодно осмотреть моторку. Фред показал ему рыболовные снасти и новые покупки, потом они спустились в трюм. Но возле них вертелся Баночка, так что из разговора ничего не вышло. Они ушли на дюны, прогулялись лесом и, остановившись у шоссе, долго разглядывали уединенную лощинку.

— Здесь редко кто бывает, — сказал Роберт. — Дачники купаются гораздо левее. Я тут обошел весь берег вплоть до бывшего пограничного поста и думаю, что лучшего места не сыскать.

— Пожалуй, годится, — согласился Фред. — Значит, сегодня вечером уходим. Я распоряжусь, чтобы Баночка держал мотор наготове.

Дома Роберт сообщил родителям, что американец приглашает его на один выход в море.

— Схожу с ним разок, просто так, для развлечения, — интересно поглядеть, как он там орудует в открытом море.

— Значит, все-таки берет? — удивился старый Клява. — Вот чудеса-то! Здесь уже кое-кто подъезжал к нему, просились взять, а Фред и слышать не захотел.

— На меня он может положиться, — смеялся Роберт, — я рыбачить не собираюсь, с этой стороны ему нечего бояться конкуренции.

— Ну, потому и берет. Станет еще такой прожженный плут каждому показывать, где есть рыба! А ты все же примечай хорошенько, потом расскажешь. Вдруг и мы с Оскаром надумаем…

— Это можно…

Поздно вечером, когда неводчики вернулись с лова, а рабочие, строившие мол, уже спали, «Титания» подошла к Чешуям, приняла на борт Роберта и, не задерживаясь, направилась в открытое море.

Увеселительная поездка Роберта продолжалась три дня. «Титания» вернулась поздно ночью, и никто даже не заметил, как она подошла к Гнилушам. Мотор работал так тихо, что дальше ста шагов выхлопов совсем не было слышно.

Вернувшись из этого путешествия, Роберт больше не остался у родителей и вернулся в город. Фред сам отвез его в местечко на мотоцикле, чтобы заодно навестить и Оттилию.

— Теперь все в порядке, дальше ты справишься и один, — сказал на прощание Роберт.

— О, уж теперь-то я развернусь! Ты не зевай по своей части, а здесь я один управлюсь.

— Языками ты владеешь, пожалуй, лучше меня, — польстил ему Роберт.

— Пожалуй, что так. Ведь я же бывал за границей.

Оттилия так и просияла при виде запропастившегося обожателя и принялась ухаживать за ним, как за женихом: побрила, постригла, сделала маникюр и опрыскала духами, так что он заблагоухал, словно какая-нибудь барышня. Она уговаривала его остаться до утра, мешать дома некому: мать уехала к сестре в деревню, отец работал на какой-то дальней стройке. Но Фред отказался самым решительным образом.

— Нет, никак не смогу. Ночью мне опять придется уйти в море. Работа остается работой, а любовь — статья особая. На это и зимой времени хватит.

— Скоро ведь праздник рыбаков, ты хоть к тому-то времени вернешься? — донимала его Оттилия.

— Вот это я тебе обещаю твердо. Праздник рыбаков я не пропущу.

Ночью Фред ушел. Осис только руками разводил: всю ночь караулили с сыном и мотор держали подогретым — и опять американец ускользнул из-под самого носа. И черт его знает, где он раздобыл такой мотор. Пускаться вдогонку не имело смысла — за «Титанией» не поспела бы ни одна моторка.

— Наверно, думает один все море обловить! — сердился Индрик.

— Это уж у них в роду такая привычка. Разве кто слыхал, чтобы они сказали, где хорошо рыба идет?

— Ну, ты и сам, положим, не лучше их…

— А ты попробуй иначе! Налетит весь народ, а сам оставайся ни с чем…

— Нам-то он мог бы сделать одолжение.

— Нам? Когда он родного брата не берет в компанию, где уж там чужих.

— Роберта же брал.

— Роберт не рыбак.

— Зато ты кассир кооператива.

— Гм-да! Если он и дальше будет нас водить за нос, придется потребовать возврата ссуды.

— Вот тогда он у нас заговорит… — заранее радовался Индрик.

— Зря не прижали его раньше.

Но и тут не пришлось им порадоваться. Спустя неделю вернулся Фред и пришел к кассиру кооператива.

— Пора нам и рассчитаться… Сколько там с меня приходится? — небрежно спросил он, бросая на стол толстый бумажник.

За один раз Фред вернул всю ссуду. Денег у него куры не клевали; не моргнув глазом, он бросался сотнями латов. Вечером он хвастался по всему поселку: