Из лавки послышался голос Бангера.

— Где он? — спрашивал лавочник.

— У господина инженера, — ответила мадам. — Я его сейчас позову.

Фред вошел без приглашения.

— У тебя ко мне дело? — спросил Бангер, здороваясь с ним.

— Да, я хотел бы окончательно выяснить, как ты решил насчет постройки гостиницы. Пора ведь начинать. Согласен идти в компанию, или мне придется одному строить?

— Гостиницу? Да, ты ведь как-то об этом упоминал, но я, признаться, думал, что это шутка.

— Ты прекрасно знаешь, что я не любитель шуток.

— Гм-гм… Ну, тогда зайдем ко мне.

Они вошли в комнату Бангера. Фред сразу приступил к делу. Он самым серьезным образом решил строить гостиницу, и не какую-нибудь, а перворазрядную, чтобы людям было где приятно провести время.

— Все должно быть поставлено на широкую ногу… Устроим бильярдную, отдельные кабинеты. Ну, конечно, и девочки… В такое заведение из самой Риги будут наезжать. Место тихое, уединенное, столичная публика это любит. А разве наших не потянет, если цены у нас будут доступные? Сейчас они могут повеселиться, только когда случается съездить в Ригу. Уверяю тебя, дело прибыльное.

— Во что же это нам обойдется?

— Не меньше сорока тысяч потребуется. Потому и зову тебя в компаньоны, что не хочу тянуть с этим делом. Раз есть наличные, пора и начинать.

— Да тебе-то что, ты, наверно, хорошо заработал.

— Ну и у тебя порядком накопилось за столько лет!

— Гм… Как сказать.

— Наконец, ты можешь заложить дом, это ведь тоже деньги. Потом за один год все вернем.

— С этими закладными я бы не хотел связываться. А знаешь что… — Бангер придвинулся к Фреду. — Ты бы лучше взял с собою моего Эдгара. Здесь на прибрежном промысле он только время теряет. Ну, что тебе стоит? Станет зарабатывать, тогда можно будет пустить деньги и на постройку гостиницы. А с закладной я не стану возиться.

Опять за старую песню: «Возьми с собой!»

— За каким чертом выходить ему в открытое море? — пожал плечами Фред. — И потом я не могу ждать, надо начинать немедленно.

— Потому и возьми Эдгара. Тебе ведь за него работать не придется. Если ему повезет, может, я решусь взять ссуду.

— На буксир я его брать не могу, а в море мы все равно разойдемся. Нет, нет, из этого ничего не получится. Если у тебя сейчас нет денег, буду строить один… Надо будет присмотреть местечко.

Фред решительно попрощался и ушел. Ни разу в жизни Бангер не чувствовал себя таким униженным. До сих пор слыл за человека денежного, и вдруг приходится сознаться, что тебе не по плечу постройка какой-то гостиницы! Взошли новые светила, затмевающие своим сиянием старые звезды.

Мадам мучило иное: этого человека, который скоро прогремит на всю страну, она когда-то могла заполучить в зятья. Если бы только Анита не оплошала…

«Вышла за этого угрюмого козла, а много она от него видит радости? У Фреда она бы как сыр в масле каталась».

Выйдя от Бангера, Фред направился к пляжу, ведя мотоцикл по песчаной дороге. У дюн он увидел Аниту. Она шла впереди и что-то читала. Услышав за собой шаги, Анита обернулась и, словно испугавшись, несколько раз сложила пополам исписанный листок. Бумага была такая же, какую Фред видел на столе у инженера.

— Добрый вечер! — крикнул он ей и добавил со смешком: — На свиданьице, что ли? А как же муж?.. Впрочем, извините, это я так — сболтнул.

Порозовевшие щеки Аниты вспыхнули еще ярче, краска разлилась до кончиков ушей. Она отрывисто засмеялась:

— Мне нечего думать о таких вещах, это уж вам…

Они вышли на пляж. Песок здесь слежался, можно было ехать на мотоцикле. Прежде чем сесть в седло, Фред остановился и рассказал, по какому делу он навестил сейчас Бангеров.

— Пора подумать и о благополучии рыбаков. Я решил строить гостиницу с рестораном.

— Вот так благополучие, — усмехнулась Анита.

— А куда в самом деле деваться человеку после работы? Сидеть дома — радости мало; это вы и на себе испытали. А в ресторане музыка, светлое помещение, будет где потанцевать. Это не то, что толкаться в темной комнате у Дунисов.

И пошло и пошло. Несколько минут Фред говорил в полном самозабвении. Невзначай взглянув на Аниту, он вдруг заметил, что она, совершенно его не слушая, с задумчивым видом смотрит куда-то по направлению к поселку. Фред тоже обернулся и увидел вдали человеческую фигуру, — это шел к пляжу инженер Сартапутн.

— Ну, извиняюсь, мне пора. — Фред вскочил на мотоцикл и понесся вдоль пустынного берега.

Чтобы не гноить зря дорогое сетное полотно, Оскар во время знойного штиля выставил мережу на дюны. С весны довольно хорошо шли камбала и судак, позже появились и лососи, но с наступлением жары они снова пропали, в то время как, по словам Фреда, в открытом море их было до черта.

— Прыгают, как мальки, — рассказывал он. — Я уже хотел ловить ярусами, да не захватил подходящих крючков.

Наконец в исходе июля задули свежие ветры, направляя к берегам залива более прохладные течения. Появилась и рыба — лещ, окунь, сырть, — изредка стали попадаться лососи.

Для чешуян, работавших на строительстве мола, началась страдная пора. Сартапутн не раз удивлялся мужеству и выносливости этих людей. Еще далеко до рассвета, а они уже в море, подле сетей или ловушек. Вернувшись на берег и сдав улов приемщикам из рыбокоптильни или женам, которые отвозят его на рынок в Ригу, они развешивают для просушки сети и наскоро завтракают тут же на берегу — пора уже становиться на работу. Проработав целый день на строительстве, вечером они снова забирают сухие сети и — опять в море, иной раз уходя вдоль побережья к устью Зальупе. Домой возвращаются уже глубокой ночью. Когда находили они время для сна, когда отдыхали — для инженера оставалось загадкой.

Поистине двужильным казался этот неутомимый народ, и нельзя было сказать, чтобы после такой работы он слишком мрачно смотрел на вещи. Молодежь была весела и жизнерадостна, как и полагается в ее возрасте, старикам тоже хватало бодрости.

Участки для мереж еще с весны распределялись по жеребьевке на все время путины. В прошлом году Оскару достался самый северный, самый дальний участок, который оставался в стороне от течения, и лосось ловился там неважно. Зато в этом году ему посчастливилось: он вытащил самый лучший номер, получил самое выгодное место; здесь в его ловушку попадались и самые первые и самые последние лососи. Поэтому, как только кончился период знойного штиля, Оскар, не теряя времени, установил на якоре мережу.

Всю весну Оскар работал как лошадь и даже в лице изменился. Глаза у него воспалились от бессонных ночей, к полудню его уже одолевала дремота. Но бросать работу у инженера Оскару не хотелось — на дополнительный заработок он надеялся обзавестись осенью новыми сетями для салаки и кильки; у него каждый лат был на счету. Анита уже второй год ждала летнего пальто, и ему хотелось доставить наконец жене эту маленькую радость. Никуда не годился старый неводник — громоздкий, весь в заплатах и все-таки протекавший, как сито. Пора было перекрасить железную крышу дома, тогда бы она прослужила вдвое дольше. Со всех сторон обступили его мелкие нужды, где уж тут было думать об отдыхе!.. И когда разбушевался западный ветер, прервав на некоторое время работы по возведению мола, Оскар даже рассердился на море — сиди теперь по его милости сложа руки! Правда, после бури могли появиться лососи, буря была подходящая. За свою ловушку Оскар не тревожился — еще сравнительно новая, крепкая и он ее основательно заякорил — на этот раз выдержит. Осис и то не беспокоился за свою развалину.

Четыре дня нельзя было выйти в море ни на веслах, ни с мотором. Волны докатывались до подножия дюн. Каждое утро Оскар спешил проверить, как держится моторка на якоре, как ведет себя ловушка.

Во вторую ночь выбросило на берег мережу Осиса. Через день была прорвана мережа гнилушанина Крауклиса. Но обе ловушки были старые и порядком подгнившие во время знойного штиля; удивительно, как они до сих пор-то держались. В последнюю ночь ветер, достигнув предельной силы, сносил крыши домов, выворачивал с корнем сосны. У Бангера сломало радиомачту. А утром на берегу можно было видеть останки двух выброшенных волнами ловушек — одна из них принадлежала Оскару. Сначала он не хотел верить своим глазам… Впервые за все годы его мережа не выдержала бури. Якоря хорошо закреплены в нужных местах, тросы новые, крылья сделаны только в этом году, при установке никакой оплошности допущено не было. И вот — на тебе!..