Джинни вошла в кабинет, плотно закрыла за собой дверь и села на парту напротив учительского стола, вздернув подбородок и требовательно глядя на профессора.

— Почему вы сами не сказали мне?

— Что именно? — не слишком любезно ответил профессор, не готовый к разговору с ней и привычно прячущий свою растерянность за грубостью. — Вы знали всё, что вам нужно было знать. Вдаваться в технические детали необходимо мне, вам же они ни к чему.

Снейп действительно предпочел бы, чтобы Джинни не знала всех нюансов предстоящего действа: на его взгляд, ей было достаточно понимать, что это крайне рискованное предприятие с довольно высокой вероятностью летального исхода. Но Минерва, как оказалось, рассудила иначе.

— Я не знала, что это опасно для вас, — резко сказала Джинни. — Что вы рискуете своей свободой, а может быть, и жизнью. И я не имею права подвергать вас такой опасности.

— Если вас так волнует моя безопасность, мисс Уизли, то просто вернитесь оттуда, куда я вас отправлю. Это самое лучшее, что вы можете сделать, — ответил Снейп, поднимаясь из‑за стола.

Они давно не разговаривали наедине, и теперь, находясь рядом с Джинни, профессор чувствовал, как его раздирают с трудом сдерживаемые противоречивые желания. Ему хотелось крепко, до боли стиснуть Джинни в объятьях, почувствовав наконец ее тепло и близость, и в то же время не стесняясь в выражениях потребовать объяснений причин, по которым она его оттолкнула.

— А вы знаете, что я там встречу? — она поежилась и опустила глаза, словно боялась услышать ответ.

Казалось, воздух между ними вот–вот заискрится, такой напряженной стала атмосфера в кабинете. Снейпу хотелось бы снять это напряжение, пообещав девушке, что все будет хорошо. Но вместо этого он вздохнул и покачал головой.

— Об этом нужно спрашивать не меня. Разве Поттер никогда не рассказывал вам о том, что с ним произошло после его… смерти?

— Рассказывал. Он говорил, что его там ждал Дамблдор. А кто будет ждать меня, как вы думаете? Тетушка Мюриэль? — Джинни усмехнулась, глядя в пол.

Профессор пожал плечами.

— Кто‑то важный для вас, наверное. Если вы были близки со своей тетушкой, то, возможно, она.

— Меня будет ждать он, — жестко ответила Джинни, вскинув голову и подавшись вперед. — Я знаю. Я чувствую это.

— Да, наверное, — хмуро ответил Снейп. Наверное, нужно было сказать что‑то ободряющее, но он не представлял, что тут можно сказать. Все напряжение куда‑то исчезло, искры погасли, и он просто сел рядом с девушкой, снова подавив в себе желание обнять ее за плечи и прижать к себе.

— Я давно не заходила к вам, — немного помолчав, сказала она, качнув головой. — Как‑то не хотелось никого видеть.

— Понимаю, — кивнул Снейп.

— Ничего вы не понимаете, — огрызнулась Джинни. — Я не знаю, что мне делать. Я так глупо себя повела, когда полезла к вам целоваться. Думала, это расшевелит меня, заставит снова почувствовать себя живой. Но ничего не помогает, все становится только хуже. Я все время боюсь, что он ждет меня там, что он не позволит мне вернуться, а теперь оказывается, что я и вас потяну за собой.

В голосе Джинни так явственно сквозило отчаяние, что профессор испугался, что она действительно сдастся и погубит себя.

— Джинни, вы не должны так думать, — предостерегающе произнес он. — И, кстати, ваша идея с поцелуями, — при этих словах профессор слегка усмехнулся, — вовсе не дурацкая, в ней есть определенный смысл. Возможно, в прошлый раз вы выбрали не слишком подходящего для этого человека, но если бы у вас было к кому возвращаться, ради чего жить дальше — это очень помогло бы нам. Может быть, все же Гарри… или кто‑то другой, — профессор сбился и замолчал, досадуя на то, что уже дважды за этот короткий разговор упомянул Поттера.

— Нет, — перебила его Джинни, категорично помотав головой. — Привязывать кого‑то к себе, позволять любить — когда впереди меня, возможно, ждет скорая смерть? Я не могу так, это слишком жестоко.

— Всех нас рано или поздно ждет смерть. Лишать себя права жить по этой причине — не лучший выход, поверьте мне, — возразил профессор. — Но в любом случае вы не останетесь без поддержки. Зелье свяжет нас, и, надеюсь, благодаря этой связи я смогу помочь вам вернуться. Я буду там с вами, хотя и не уверен, что вы сможете почувствовать мое присутствие.

— Зачем вам это? — спросила она. — Вам нравится играть со смертью? Нравится ходить по краю пропасти?

«Мне нравится видеть вас живой», — хотел было сказать Снейп, скользнув взглядом по ее профилю, но вместо этого ответил:

— Вы — гриффиндорка, и вам должно быть понятно желание помочь другому. Но если вам не представить, что мне могут быть свойственны такие желания, вспомните о том, что я всю жизнь отдал этой войне. И я хочу ее закончить. Кроме того… — профессор немного помолчал, но, встретив ее вопросительный взгляд, все же продолжил:

— Кроме того, мне небезразлично, что будет с вами. Мне казалось, что для вас это должно быть очевидно.

— Правда? — девушка резко повернулась к нему, так, что их лица оказались совсем рядом. Профессор отчетливо видел ее губы, невольно вспоминая их мягкость, россыпь ярко выделявшихся на бледной коже веснушек, и даже ощущал едва уловимый аромат ее волос. Ему захотелось, чтобы Джинни снова поцеловала его. Такие мысли заставили его разозлиться на себя: предмет их разговора совсем не располагал к романтическим настроениям, и, тем не менее, Снейп ничего не мог с собой поделать.

— Конечно, — как можно более бесстрастно ответил он, не отводя взгляда. — Вы же не думаете, что я бы позволил человеку, который ничего для меня не значит, столько времени проводить в моих комнатах?

Услышав это, Джинни улыбнулась уголками губ. В этой улыбке было больше горечи, чем радости, но несмотря на это, она была удивительно живой.

— Пожалуй, вы правы, — задумчиво произнесла девушка, внимательно глядя на своего собеседника.

Снейп тоже едва заметно улыбнулся ей в ответ. У него и раньше, когда он говорил с Джинни, временами возникало странное ощущение, что, произнося какие‑то фразы, девушка глазами, выражением лица пытается сказать ему нечто совершенно иное, словно между ними идут два разных разговора. Но в этот раз ему показалось, что он ближе, чем обычно, подошел к пониманию второго, скрытого смысла. Пожалуй, он бы не смог — или не захотел — выразить его словами, но на душе у него стало немного легче.

Готовить разделяющее сущности зелье нужно было непосредственно перед использованием. Процесс занимал около четырех дней и требовал регулярного наблюдения за котлом. Кроме того, в состав зелья входила желчь марала, достать которую было непросто даже опытному зельевару. Так что Снейпу пришлось заранее договариваться с поставщиками контрабандных препаратов и запрещенных артефактов. Подобные знакомства он сохранил еще со времен службы Лорду и поддерживал до сих пор. Их нельзя было назвать особенно приятными, но порой они могли принести пользу. Наведавшись в незаметную крошечную лавочку на задворках магического Лондона, в которой всем заправляла вечно закутанная в серые мохнатые шали старая сгорбленная карга, профессор сперва обговорил все условия с двумя широкоплечими волшебниками, заросшими густыми бородами, а в условленный день забрал у них не слишком чистую пузатую бутыль, запечатанную воском. Джинни потом долго разглядывала вытесненные на ее дне слова, пытаясь понять, на каком языке они написаны.

Девушка вообще старалась принять посильное участие в приготовлении необходимого ей снадобья, интересовалась его составом и используемыми при варке заклинаниями. Да, ей хотелось быть полезной — но не только это заставляло ее искать общества Снейпа. Она вообще использовала любую возможность для того, чтобы не оставаться одной. Профессор догадывался, что Джинни просто боялась, хотя, как истинная гриффиндорка, ни за что бы не призналась в этом. И он чувствовал, что именно рядом с ним ей спокойнее всего.