В слизеринских подвалах всегда одинаково прохладно. Даже сейчас, в летнюю жару, когда на улице невыносимая духота. Зато зимой по скрытым в толще земли коридорам не гуляют сквозняки, как во всем остальном замке. Поэтому здесь в любое время года чувствуешь себя комфортно в одной и той же мантии. А если хочется чуть больше тепла, то можно устроиться в кресле у камина, вытянув ноги к огню.

Профессор зельеварения Северус Снейп вытащил из рукава палочку и заблокировал камин, чтобы никакие незваные гости не помешали ему наслаждаться теплом огня и дорогим коньяком, налитым в широкий бокал. Пожалуй, этот вечер мог бы претендовать на звание идеального — если бы не письмо. Снейп с привычно недовольным выражением лица покосился на пергамент, лежавший на низком столике.

В письме не было ничего криминального: очередная, уже ставшая привычной, просьба начальника Аврората Кингсли Шекболта провести исследования «ряда потенциально опасных веществ», то есть новой партии ядов, обнаруженных доблестными аврорами.

Снейп криво усмехнулся. «Просьба»… В сущности, это был приказ, проигнорировать который он не мог. Несмотря на то, что формально профессор уже давно был оправдан, вступать в конфронтацию с Авроратом и лично Шекболтом, отказываясь выполнять его «просьбы», было бы очень неразумно…

Впрочем, на этот раз его недовольство не было связано с необходимостью подчиняться приказам министерства. Подобные задания обычно предвещали довольно интересные исследования, и профессор закрывал глаза на их приказной характер. Но сейчас речь шла о препаратах из дома Лестрейнджей, и интуиция подсказывала Снейпу, что в найденных склянках могут оказаться не просто яды, — а своей интуиции он привык доверять.

Мадам Лестрейндж никогда не верила Снейпу, а когда он занял место ближайшего помощника Лорда, это недоверие переросло в открытую вражду, подстёгиваемую завистью. При этом Беллатриса и сама неплохо разбиралась в зельеварении — конечно, не лучше, чем Снейп, но всё‑таки она была потомственной тёмной волшебницей из древнего рода, а он — всего лишь полукровкой. Кто знает, какими секретами родовой магии она владела и какие неприятные сюрпризы, предназначенные лично ему, могла оставить в своих тайниках…

Впрочем, долго раздумывать на этот счет не имело смысла: исследование всё равно придется провести; плохие предчувствия не могли послужить достаточным аргументом для отказа Министерству. Но мирное настроение уже улетучилось. Профессор допил коньяк и поднялся из кресла, подумав, что было бы неплохо прогуляться к озеру…

Прошедший день выдался жарким, и прогревшаяся на солнце вода хранила тепло всю ночь. На черной глади озера блестели розоватые закатные отблески. Хотя сейчас в школе учеников не было, да и преподавателей почти не осталось, Снейп всё же предпочел набросить на себя маскирующие чары, прежде чем войти в воду; так он чувствовал себя гораздо спокойнее.

И почему он в этом году ещё ни разу не приходил сюда?.. Непривычная легкость в преодолевающем упругость воды теле, холодящий кожу вечерний воздух, мокрые пряди, отброшенные с лица… Он успел забыть, как это приятно: расправить плечи, выпрямить постоянно сгорбленную над пробирками спину и ненадолго почувствовать себя частью природы, частью озера, полностью растворенной в тёмной воде. Иллюзия благополучия, мимолетное чувство гармонии с миром и с самим собой…

Снейп перевернулся на спину и какое‑то время вглядывался в темнеющее небо, на котором только–только начали зажигаться первые звезды. Шелест волн успокаивал, мысли лениво ворочались в голове.

Он просто устал за прошедший учебный год, вот и всё… Откуда это нелепое волнение перед стандартным исследованием? Всего лишь обычная работа, на которую уйдет не больше пары недель. Закончив её, он уедет на очередной конгресс алхимиков в Лозанне, забыв на время про школу и связанные с ней обязанности.

А потом можно будет немного задержаться на материке и насладиться радостями мирной жизни. Несмотря на то, что после войны прошло уже пять лет, он лишь недавно перестал каждый раз напрягаться, открывая утреннюю газету («Кто сегодня?..»), судорожно хвататься за палочку, просыпаясь по ночам от малейшего шороха, и регулярно — просто на всякий случай — принимать противоядие от веритасерума.

Наконец, почувствовав, что становится прохладно, Снейп поплыл к берегу.

Уже почти стемнело, и всё же он смог уловить легкое движение в камышах. Серая кошка с квадратными отметинами вокруг глаз подняла голову от только что пойманной рыбы и внимательно смотрела на расходящиеся от движения невидимого тела круги на воде.

«Надо же… Не я один позволил себе сегодня немного расслабиться, — подумал профессор, и его губы изогнулись в подобие улыбки. — Директор вот тоже охотится…»

Но когда он, выйдя на берег и натянув мантию прямо на мокрое тело, оглянулся, кошка уже пропала из виду. Видимо, она, как и сам Снейп, не нуждалась в свидетелях своих ночных прогулок.

Рождественские каникулы были в разгаре. Для профессора зельеварения это означало, что можно спокойно почитать, закончить увлекательный процесс выискивания ошибок и неточностей в серии экспериментов с кожей василиска, описанных в последнем номере журнала «Алхимик», и выполнить наконец заказ на зелье невидимости, полученный от хозяина одной лавочки в Лютном переулке.

Приготовление зелья затянулось до поздней ночи, и Снейп оставил его остывать в котле, решив, что разольет готовый эликсир по склянкам утром. Он уже собирался ложиться спать, когда из камина раздался голос мадам Помфри:

— Северус, вы здесь?

— Здесь, где же мне ещё быть, — недовольно отозвался Снейп, подходя к камину. — Надеюсь, у вас достаточно серьезный повод, чтобы беспокоить меня в два часа ночи?

— Я хотела позвать Минерву, но она в это время, конечно, давно уже в постели, — объяснила медсестра. — А вы, я знаю, всегда ложитесь поздно. К тому же мне кажется, что эта проблема по вашей части.

Снейп бросил на кресло полотенце, которым вытирал с трудом отмытые от желчи ехидны руки.

— Ну и что там у вас?

— Я думаю, вам лучше пройти ко мне через камин и посмотреть самому.

— Хорошо, — буркнул профессор, всем своим видом давая понять, что не видит в происходящем ничего хорошего.

Он взял из стоявшего на каминной полке горшочка горсть летучего пороха, собираясь бросить его в камин и отправиться в больничное крыло.

— Я в комнате Джинни Уизли, — уточнила мадам Помфри.

Снейп замер с протянутой к камину рукой, в которой был зажат порошок.

— Поппи, о чём вы говорите? Вы предлагаете мне прогуляться посреди ночи в спальню Джинни Уизли? Извините, но у нас с вашей помощницей не настолько близкие отношения.

— Северус, мне кажется, это не тот случай, когда следует думать о приличиях. Считайте, что я приглашаю вас на консилиум в качестве колдомедика.

Голова медсестры исчезла, и камин стал свободен для перемещения. Снейпу ничего не оставалось, как только, поджав губы и проклиная про себя Поппи, швырнуть порох в камин и назвать место назначения.

— Слава Мерлину, вы всё‑таки пришли, — облегченно вздохнула мадам Помфри, едва он шагнул из камина. — Видите ли, я проходила мимо её комнаты и услышала стоны. Решила зайти проверить, а тут такое… — скороговоркой принялась объяснять она, пока Снейп привыкал к полумраку спальни.