Снейп запечатал дверь заклинанием, потом подумал и навел поверх него чары монолитной стены. Теперь о том, что на месте каменной кладки последнюю тысячу лет находилась дверь, напоминала лишь видимая только самому Снейпу метка. И снять эти чары тоже мог только он сам. Но не раньше, чем как следует выспится… Профессор надеялся, что к тому времени Поттер уже уберется из замка. И хорошо бы, чтобы он прихватил с собой свою женщину. Потому что нечего ей здесь больше делать…

Абсолютно надежно оградив себя от любого постороннего вторжения, он лег наконец в кровать и провалился в мертвый сон.

Пробуждение было непривычно медленным и размазанным во времени. Обычно, стоило Снейпу открыть глаза, как в его голове сразу же возникало множество мыслей. Он намечал планы на день, обдумывал решения каких‑то проблем, вспоминал о предстоящих делах. Но теперь он постепенно стряхивал с себя тяжелые, вязкие остатки сна, и вместе с освобождением от них приходило понимание того, что тяжелая, опасная и почти безнадежная работа наконец завершена. Джинни свободна, и за её жизнь можно больше не опасаться. И тут же — словно ледяной душ — воспоминание о Поттере.

Впрочем, наверное, всё сложилось наилучшим образом… Последние месяцы он слишком много времени проводил рядом с привлекательной молодой женщиной, принимал самое непосредственное участие в её жизни, переживал за неё. Вот и стали появляться в голове какие‑то нелепые, дурацкие мысли. Да и она находилась под влиянием чужой магии и, очевидно, вела себя не совсем адекватно. Все, что было между ними в последнее время, происходило под воздействием обстоятельств. Да и что, в сущности, между ними было? Так, ерунда, ничего не значащие разговоры, мимолетные прикосновения и пара случайных объятий. Но откуда тогда это острое ощущение потери?

Наконец профессор понял, что некий умозрительный душевный холод, сковавший его после этих размышлений, перешел в самый настоящий, физический озноб. Окончательно проснувшись, он открыл глаза. Рядом с его постелью в воздухе висело слизеринское привидение. Кровавый Барон пристально смотрел на Снейпа и, видимо, уже некоторое время назад понял, что тот не спит.

— В чем дело, Барон? — хриплым спросонья голосом спросил профессор. — Какого гиппогрифа вы делаете в моих личных комнатах?

— Мадам Помфри просила меня время от времени проверять, как вы, сэр, — ответил призрак. — Никто не может войти к вам, а у нас были все основания беспокоиться.

— Я просто спал, Барон, — недовольно проворчал Снейп. — С каких пор я нуждаюсь в ночной няньке?

— Обычно вы не имеете привычки спать почти двое суток к ряду, сэр, — спокойно ответил Кровавый Барон. — Так же как и делать свои комнаты абсолютно недоступными для кого бы то ни было. К счастью, мы, призраки, обладаем способностью проходить сквозь стены, и я мог, по крайней мере, удостовериться, что вы живы.

— Двое суток? — недоверчиво спросил Снейп. — Я что, проспал все это время?

—Выглядело это, во всяком случае, именно так, — кивнуло привидение.

Снейп сел на кровати и поднял голову, глядя на зависшую перед ним полупрозрачную фигуру.

— Как мисс Уизли? — уже менее раздраженно поинтересовался он.

— На мой взгляд, она выглядит лучше, чем вы, — заметил Барон. —И это не удивительно: вокруг неё всё это время хлопотали мадам Помфри и мистер Поттер, а о вас позаботиться было решительно некому.

При упоминании Поттера Снейп болезненно скривился, но обсуждать эту тему с Бароном было ни к чему. Нужно было вставать, хотя профессор и чувствовал сильную слабость, а кроме того — изрядный голод.

— Ужин уже был? — хмуро спросил он у призрака, бросив взгляд на остановившийся будильник.

— Будет через час, — ответил тот. — Мадам Помфри просила сообщить ей, когда вы проснетесь… — Барон вопросительно замолчал, ожидая реакции Снейпа.

— Не стоит, — ответил тот.

— В замке говорят, что вы проводили опасный ритуал, профессор, — осторожно начал барон. — Мадам Помфри считает, что он мог оказать на вас сильное влияние. Возможно, имеет смысл все‑таки позволить ей осмотреть вас…

— Я в порядке, Барон, — Снейп метнул на призрака грозный взгляд. — И если вы покинете мою комнату, я даже успею одеться и выйти к ужину.

Барон согласно кивнул. Беспокойство мадам Помфри, может быть, и имело под собой основания, но всё же он был слизеринским привидением, и для него указания декана именно этого факультета имели преимущественное значение.

Когда призрак исчез, пройдя через стену спальни прямо в коридор, Снейп наконец поднялся с постели, с удовлетворением отметив, что вполне может стоять. Опасения опытной медиковедьмы были не напрасными: профессор действительно потерял много сил, и, по большому счету, в его состоянии было неосмотрительно ложиться спать одному в наглухо запертой комнате.

Теперь он понимал, что вел себя в тот момент не вполне разумно: неконтролируемая злость, вызванная внезапным появлением Поттера, непреодолимое желание отгородиться от всего мира, болезненное чувство одиночества были отчасти следствием проведенного им ритуала. Тёмная магия… Последствия её могли быть опасными и непредсказуемыми, и для профессора всё обошлось ещё не слишком плачевно — сказались его опыт и выносливость.

Снейп оделся и наскоро привел себя в порядок. Висящее в ванной зеркало, перед которым он брился, скорчило скептическую гримасу и назидательно сказало:

— Вам определенно пора в отпуск, профессор.

Снейп усмехнулся: когда зеркало разгладилось, он увидел действительно неприглядную картину. Прошедшие месяцы тревог и напряженной работы оставили свой след на его и без того не слишком привлекательном лице. Впрочем, теперь это не имело значения. Джинни наверняка останется в школе не дольше, чем до конца учебного года, а может быть, и вообще вернется в Лондон вместе с Поттером, а чье‑либо еще мнение о его внешности Снейпа совершенно не волновало.

Отмахнувшись от назойливых сожалений, профессор сел перед камином, чтобы прогнать никак не проходивший озноб. Идти в Большой зал не было решительно никакого желания. Там непременно окажется кто‑то, с кем придется объясняться по поводу своего двухдневного отсутствия. И уж наверняка примчится мадам Помфри. К тому же, Снейпу совсем не хотелось демонстрировать всем свою еще не вполне твердую походку. Однако пустой желудок настойчиво напоминал о том, что поесть совершенно необходимо, так что профессор решил позвать домового эльфа и попросить принести ужин в комнаты.

Домовик, или домовуха, — даже за долгое время, проведенное в замке бок о бок с парой сотен этих существ, Снейп так и не научился различать их: все эти глазастые лопоухие создания были для него на одно лицо — внимательно выслушал профессора, сказал: «Будет исполнено, сэр!» и исчез с легким хлопком.

Через час, поужинав и приняв восстанавливающее силы зелье, Снейп почувствовал себя уже гораздо лучше. Правда, на душе у него было по–прежнему тоскливо, но теперь он мог думать об этом отстраненно, понимая, что и тоска его отчасти тоже является следствием проведенного ритуала. По крайней мере, очень хотелось надеяться, что она пройдет вместе со слабостью. В конце концов, он применил непростительное заклятие к человеку, к которому испытывал как минимум очень сильную симпатию, и нужно время, чтобы вновь обрести душевное спокойствие. Но рано или поздно это непременно произойдет…