Астрид пронзительно завизжала, шарахнулась куда-то в темноту. Оттуда ее выволокли два черных охранника, которые, словно духи преисподней, явились из ничего.

– Вам, мисс, – улыбаясь, сообщила Соледад, – я не дарила легкой смерти. До утра вы доживете и помолитесь о спасении души профессора Бьернсона. Пойдем, Энджел. Оставим сеньориту наедине со Всевышним. Да простит ей Дева Мария ее еретические заблуждения!

Соледад перекрестилась, взяла меня под ручку и повела вверх по лестнице. Идти было немного неприятно, так как на изящном пальчике Соледад болтался револьверчик, и не было никакой гарантии, что эта женщина-дьявол из чисто садистских побуждений не пустит мне пулю в живот или в бок. Из трюма донесся истошный визг Астрид.

– Это она молится? – спросил я у пиратки, когда мы оказались на каютной палубе и закрыли за собой люк.

– Это ее насилуют, – усмехнулась Соледад, – там в трюме есть переборка и еще одна дверь, там сейчас стоят в очереди человек пятнадцать. Потом подойдут еще. За сегодняшнюю ночь она познает сорок мужчин. Прекрасно! Я лично не пробовала подряд больше семи, поэтому не уверена, что она выживет, скажем, после двадцать пятого. Но те, кто опоздает, будут сами виноваты.

– Как ты думаешь, насчет клада Эванса профессор не напридумывал? – спросил я.

– Мне безразлично, – усмехнулась Соледад. – Я проверяла не профессора, а тебя. Если бы ты взялся выяснять у них, не хотят ли они бежать, начал бы рассказывать им о том, зачем я тебя послала и вообще повел бы себя как-то не так, то первым бы я пристукнула тебя и не так нежно, как профессора. Но ты мне показался искренним, хотя, наверно, доверять тебе совсем еще нельзя. Это моя женская слабость – ведь ты мне нравишься…

Она повлекла меня за собой в свою каюту.

В каюте меня ожидал сюрприз. Там под охраной уже знакомого нам негра Варгаса находились Джерри и Синди.

– Я протестую, – громко объявил Купер-младший, едва мы вошли. – Это нарушение джентльменского соглашения, мистер Родригес. Зачем вы нас задерживаете?

– Да что вы, Варгас? – сказал я строго. – Разве я приказывал вам привести их силой и держать под дулом пистолета? Надо было вежливо пригласить их отужинать с нами!

– Умница! – шепнула Соледад по-испански. – Я бы не сказала лучше!

– Простите, сэр, – с подобострастием, немного переигрывая, ответил Варгас, – вы ведь наказали бы меня, если бы я не привел их.

– А ты и так будешь наказан, – сказал я. – Тысяча долларов штрафа!

– Есть, сэр! – Варгас удалился.

– Прости его, дорогой, – «заступилась» за своего холуя Соледад. – У него пятеро детей, две жены и четыре любовницы. Надо же ему всех их кормить.

– Господь не разрешил многоженства, – проворчал я.

– Скажите, мистер Родригес, – поинтересовался Джерри, – это здесь так принято – ужинать в три часа ночи?

– Вовсе нет, – ответила Соледад, одарив Джерри улыбкой. – Просто мне хотелось немного развлечь вас.

– Мы уже спали, когда ввалился этот ваш Варгас, – пожаловалась Синди, – лучшего развлечения для нас вы не могли придумать?

– Бедняжка! – посочувствовала Соледад. – И конечно, этот дурачок напугал вас в самый неподходящий момент?

– Нет, – ответил Джерри с некоторым смущением, – мы просто спали, и у нас не было «неподходящих моментов», на которые вы намекаете, но разве будить людей в три часа ночи – это по-человечески?

– Боже мой, – всплеснула руками Соледад, – мы так виноваты перед вами! Мы просим прощения, верно, Энджел?

– Да, да, – кивнул я, но понял по взгляду Соледад, что отпускать их на «Дороги» не следует.

– Давайте все-таки поужинаем вместе? – радушно предложила Соледад. – В конце концов, завтра нам необязательно вставать рано. Мы посидим, побеседуем, расскажем друг другу массу интересного, выпьем хорошего вина… жизнь слишком хороша, чтобы тратить много времени на сон. Ведь сон – это почти смерть.

– Ну, Бог с вами, – согласился Джерри, – давайте посидим…

Соледад явно пыталась его очаровать, но зачем ей это было нужно – я не понимал.

Вновь явился Варгас, прикатив сервировочный столик, на верхней крышке которого стояло с десяток тарелочек, нагруженных салатами и горками бутербродов, а на нижней тонко звякало два десятка разных бутылок.

– Что будете пить? – осведомился я так профессионально, будто всю жизнь работал барменом.

Джерри приглядывался к этикеткам близорукими глазами, но называть напиток не спешил, видимо, ждал, что попросит Синди. Та, в свою очередь, не решалась выбрать, пока ее суженый не сделает свой выбор.

– Рекомендую шотландское виски, – сказал я, поскольку после посещения трюма и воспоминаний о судьбе профессора Бьернсона, мне удивительно захотелось напиться. К размышлениям о том, как, наконец, нашел свое успокоение несчастный ученый, у меня очень заметно примешивалось беспокойство о собственной судьбе.

Почему-то все приняли мое предложение. Когда шестидесятиградусный напиток, разбавленный содовой, проник в кровь, облегчил голову от лишних мыслей и снял с языка некую скованность, я ощутил себя свободным человеком. Правда, и при этом я по-прежнему не забывал, кем меня назначила Соледад и насколько зависит от нее моя жизнь. Сама же Соледад слегка порозовела и подобрела.

– Давайте дружить домами! – предложила она. – Мы ведь теперь компаньоны, не правда ли? Конечно, может быть, мы вели себя слишком грубо и бесцеремонно. Но что делать? Мы с Энджелом начинали на пустом месте, а вы, Джерри, наследуете семейное дело с богатым прошлым. За вами – несколько поколений людей с университетами, а у нас и у самих нет дипломов. Дорога в ваш круг была бы нам закрыта.

Да как же она смотрит на Джерри?! Будь я на самом деле ее мужем, то уже придавил бы и ее, и его. Не хочет ли она под шумок забраться в кресло мистера Джералда-старшего, царствие ему небесное? Да, но тогда я и Синди лишние. Нам придется прогуляться на Акулью отмель.

– Джерри, – с заметной ревностью в голосе произнесла Синди, заметив, что ее будущий супруг глядит в глаза Соледад. Парень явно окосел, а выпивший интеллектуал, как правило, вдвое глупее нормального человека.

– Джерри, – теперь уже с беспокойством повторила мисс Уайт, опасаясь, видимо, что так и не станет миссис Купер, – ты не думаешь, что смотреть на замужнюю даму в присутствии собственной невесты следует несколько менее пристально?

– Да-да… – рассеянно кивнул Джерри и закрыл рот, но куда ему было отвязаться от взгляда Соледад!

– Ну почему вы так ревнивы, мисс Уайт? – иронически спросила Соледад. – Почему бы мистеру Куперу не посмотреть на то, что привлекает его внимание? Хотя у него, между прочим, вероятно, есть более веские основания сомневаться в вашей неизменной привязанности…

– Что вы имеете в виду, Соледад? – встрепенулась Синди.

– Боже мой, – улыбнулась Соледад ядовито, – неужели вы забыли, прелестная крошка, что некоторым образом у меня в долгу? Это, конечно, сущая мелочь, но вы взяли без спроса то, что принадлежало мне. Теперь вам, наверно, стало яснее?

Бедная беляночка стала пунцовой.

– Что ты одолжила у миссис Родригес? – глупенько спросил Джерри, приподняв очки, съехавшие на кончик носа. – Надеюсь, это не слишком дорогая вещь?

– Нет, – как ни в чем не бывало ответила Соледад, – эта вещь самая обычная, но, повторяю, она взяла ее без спросу. Конечно, она не могла не вернуть ее мне, но все-таки подвергла некой амортизации. Будем считать, что она не заплатила мне за прокат.

– В какую сумму вы оцениваете прокат этой вещи? – Я едва не лопался от смеха, пытаясь сохранить серьезное лицо, когда Джерри достал из кармана своей курточки чековую книжку.

– Меня вполне устроило, если бы мисс Синди предоставила мне взамен аналогичную вещь.

– Разумеется, я ничего не имел бы против, – захлопал глазами Джерри, – разумеется, если у Синди есть такая вещь… Но о чем идет речь? Вы не могли бы показать мне эту вещь, миссис Родригес?