– А как же быть с моей партией? – обиженно спросила Киска. – У меня массовая революционная партия – Хайдийская народно-социалистическая, я ее Первый секретарь, нас тридцать тысяч членов…

– Ну, это не страшно… – Андрей еще раз глянул на босса и что-то сообщил ему по-русски. Моих познаний в русском языке было ноль целых ноль десятых, но слово «технические» понять мог и без перевода. Вероятно, малыш сказал медведю, что оговаривает технические вопросы.

– В таких случаях, – сказал Андрей, – вы можете, во-первых, провести объединительный съезд и организовать, допустим, Социалистическую Единую Партию Республики Хайди, а если нет – то создать Народный Антиимпериалистический фронт. Так все делают…

– Все ясно, – сказала Киска. Она встала, медведь и все прочие тоже встали, произошел обмен рукопожатиями, после чего все, кроме нас с Киской, убрались из кабинета.

– Ты расстроена, девочка? – спросил я. Киска выглядела очень надувшейся и сердитой.

– А ты был бы рад? Оказывается, у них, видишь ли, был свой парень на эту должность! Какая у них там сейчас пятилетка? Одиннадцатая? Революцию на Хайди они планировали только на восемнадцатую, неужели же этот эмигрант должен был дожить до нее?!

– Ну и что? У него и заместитель был, наверно.

– Какая мне радость в этом? Русские привезут этого старого хрыча, и он начнет мне тыкать в нос «21 условие приема в Коминтерн», на основании которого его когда-то взяли в Россию на содержание. Вся его партия, извините за выражение, два с половиной рамолика, которые когда-то видели дедушку Ленина и папочку Сталина, но очень издалека и по одному разу в жизни. Но самое главное – он начнет совать всюду нос, давать советы и всемерно мешать мне и моему правительству. И еще он будет сообщать обо всем в Москву, откуда будут приезжать вот такие красавцы, как Бодягин, с целой командой партийных и кагэбэшных чинов. Будь покоен, в конце концов меня обвинят в ревизионизме и отправят поднимать сельское хозяйство, а если я буду очень упираться, то назовут карьеристкой, перерожденкой и подстроят автомобильную катастрофу.

– Ты знаешь, Киска, – сказал я очень серьезно, – по-моему, нам надо как можно скорее удирать отсюда. Твои наполеоновские планы, конечно, заманчивы. Но, может быть, проще – не стоит гнаться за большим? Возьмем самолетик, пару миллионов долларов из казны… и в Бразилию, в Венесуэлу, а?

– Не так-то просто, – сказала Киска, – мы теперь ребята заметные, меня каждая собака на Хайди знает. Пристрелят, а потом скажут, что «контрреволюционеры совершили подлый террористический акт»… Удирать надо умеючи, раз уж мы во все это влипли.

Появился студент-адъютант, ошалело хлопая глазами:

– Посол США…

– Не иначе разрыв дипотношений, – вздохнула Киска, – давайте его сюда.

Посол был очень вежливый, улыбчивый, с легкой хитринкой в глазах. Возможно, в госдепе его всегда держали на вторых ролях, а потом сунули сюда, чтобы подлечить нервы.

– Сеньора президент, – сказал он, – мое правительство выражает надежду, что отношения между нашими государствами, несмотря на происшедшие изменения в политическом строе Хайди, сохранят традиционную близость… Кстати, я с удивлением узнал, что вы имеете некоторое отношение к стране, которую я имею честь представлять?

Киска нервно дернулась, я почувствовал легкий холодок. Никаких суток им не понадобилось. В кабинете, кроме нас и посла, никого не было, но я непроизвольно оглянулся.

– У меня есть с собой, совершенно случайно, разумеется, – очки посла гнусно блеснули, – два паспорта, на имя граждан США мистера Ричарда Брауна и мисс Элизабет. Стил. Надеюсь, что вас не очень удивит наличие в этих паспортах ваших фотографий. Правда, похожи, не так ли?

Да, паспорта были явно для нас, и я ощутил дикий, почти нескрываемый восторг и в то же время – тихий ужас. Ужас подкатывал при мысли, что господин посол сейчас вежливенько улыбнется и скажет:

«По распоряжению Госдепа эти паспорта аннулированы, а вы лишены американского гражданства. Кроме того, я уполномочен заявить, что Соединенные Штаты оставляют за собой право принять все надлежащие меры для защиты прав человека на вашем острове».

Однако посол, порадовавшись произведенному впечатлению, сказал:

– Я получил информацию, согласно которой вы являетесь лицами, действовавшими по поручению американского правительства. Поскольку мой долг как посла США содействовать безопасности американских граждан на хайдийской территории, то вы как граждане США не можете оставаться вне поля моего зрения. На аэродроме Сан-Исидро сейчас находится самолет, присланный из США для эвакуации семей сотрудников посольства. В нем имеется несколько свободных мест, два из которых я мог бы предоставить вам. Единственное условие – вы должны передать в мое распоряжение все запасы препарата «Зомби-7» и всю технологическую документацию. Кроме того, установка, производящая препарат, должна быть уничтожена. Вам как президенту удобно будет провести всю эту операцию. Завтра утром прибудет еще один самолет, и где-то в полдень оба «С-130» возьмут курс на Майами. Вот время, которое у вас есть. Еще одно маленькое условие: с Хайди должны быть отпущены следующие лица: мистер Джералд Купер-младший, мисс Мэри Грин, мисс Синтия Уайт, мисс Бригит Андерсон по кличке «Сан», мисс Луиза Чанг по кличке «Мун», мисс Элеонора Мвамбо по кличке «Стар», мисс Соледад Родригес – остальные фамилии опускаю – и, наконец, мисс Марсела Родригес. Мест в самолете для них хватит.

– Все это хорошо, сэр, – сказала Киска, она же Элизабет Стил, – но сохраняются ли условия контракта, которые мы, как известно, в свое время подписывали?

– Хорошо, что вы об этом помните! – улыбнулся посол. – К сожалению, те суммы, которые вам причитаются по контракту, несколько меньше того, что вы могли бы получить, ввиду того, что из них вычли некоторые расходы. Тем не менее вот ваши кредитные карточки. В них содержится вполне приличное состояние. Если учесть, что по окончании всех операций с сокровищами, найденными на острове Сан-Фернандо, вы получите примерно один процент их общей стоимости, то ваша жизнь в дальнейшем будет обеспечена. А уж как вы ее будете проводить, вместе или порознь – ваше дело.

– Что же, господин посол, – сказала Киска, – все это нас вполне устраивает…

Всякий раз, когда я пытаюсь припомнить все, что происходило со мной в последние сутки операции «Атлантическая премьера», точнее, начиная с того момента, как посол США покинул президентский дворец, у меня начинаются головокружение и провалы памяти. Возможно, все это происходило от моего общего усталого состояния в тот вечер. Киска сразу по уходе посла бросилась звонить по телефонам. Я, воспользовавшись тем, что она совершенно не обращает на меня внимания, прикорнул на краешке лопесовской кровати и задремал, как ребенок, забытый взрослыми. Это первый провал в памяти, потому что я абсолютно не помню ничего из происшедшего между 19.30 вечера и 5.00 утра.

В пять утра я получил полновесный шлепок от Киски, а ручка у нее была тяжелая. Вследствие этого я подскочил на полметра и проснулся.

– Собирайся, – приказала компаньеро президент, – у нас масса дел, если мы хотим остаться в живых и получить свои паспорта, кредитные карточки и так далее. Надевай это!

Плеснув в собственную морду струей из сифона с содовой, я утерся полотенцем Лопеса и всунул сразу обе ноги в крепко пошитые пятнистые брюки. Киска стояла рядом, уже в полной экипировке, вооруженная до зубов. Поверх куртки на ней был бронежилет, на голове – каска с поднятым вверх забралом из бронестекла. На поясе висел кинжал, четыре гранаты, сюрикены, пакеты со слезоточивым газом. Многочисленные карманы на рукавах и штанинах были забиты магазинами и обоймами, на шее висел автомат Калашникова с подствольным гранатометом, под мышками – автоматический пистолет Макарова и револьвер «магнум»… Как она еще двигалась?

– Нам что, придется прорываться с боем? – спросил я, распихивая по карманам боеприпасы, которые валялись у Киски на письменном столе.