От щедрот посольства у меня было сто пятьдесят долларов наличными, которые обнаружились в кармане костюма, и, не разыгрывая миллионера, я решил угостить Марселу мороженым и «дайкири». Джерри не возражал, чтобы мы сидели за его столиком.

– Я не спрашиваю, почему вы так быстро покидаете Хайди, – сказал Купер-младший, – но вы можете мне хоть что-нибудь объяснить. Вчера вы были мужем Соледад, сегодня – Эстеллы Рамос…

– Не забивай себе голову, дружок, – посоветовал я, – убежден, что человек с пустой головой, не забитой дурацкими размышлениями, живет много спокойнее. Могут сказать, что меня зовут Дик Браун или, если хотите, Ричард Стенли Браун – вот мой паспорт. А дама, которую вы знаете как Эстеллу Рамос Роса – это просто так, милая девушка Элизабет Стил. А всех этих Родригесов, Рамосов и прочих – я не, знаю. Вот Марселу Родригес знаю – она летит к своей маме в Оклахому, верно?

– Что творится в мире! – покачал головой Джерри. – Какой-то сумасшедший дом… Кто-то называет себя коммунистом, но на самом деле – приличный парень. Хотя и лезет к чужим девушкам…

– Синди сама этого хотела, к тому же вы достойно вели себя с Соледад. И вообще, мистер Купер-младший, делайте свой бизнес и не бойтесь, что вас возьмут за жабры после того, как ваши прорывные программы начнут работать в этом мире. Надо было самому думать, прежде чем разрабатывать их.

– Вы все о скучном, – обрадовавшись от того, что Киска мне вовсе не жена, просияла Марсела, – давайте лучше про веселое. Я тут познакомилась поближе со Стар, Мун и Сан, пока нас держали под арестом. Они такие симпатичные оказались, вот уж не ожидала, думала, они все из себя гордые – с самим Лопесом спали. У них вообще жизнь была – хуже некуда. Он их так мучил, садировал постоянно, а сам, представляете, почти не мылся, старая свинья! На каждом этаже ванная, а мыться не любил. И дарил им только на Рождество. Вся страна ему принадлежала, а он только мелочь какую-нибудь. Сережки, колечки, трусики… Скупердяй! Хорхе и то щедрее был. Они и так завидуют мне. Мне! Представляете?

– Любопытные у них перстни, – заметил Джерри, – с математическими символами. Мне это как-то сразу в глаза бросилось. У Сан на правой руке перстень с выпуклым знаком «+», а у Мун – на левой тоже плюс, только вогнутый. У Стар на левой руке выпуклый знак «-«, а у Мун – минус вогнутый. Интересно, правда?

– Да, – сказал я, вспомнив, что мучило Киску. Как-то мне стало беспокойно, даже не по себе.

Но тут объявили посадку. Заплатив за мороженое и коктейль, я в сопровождении Джерри и Марселы двинулся к выходу. Представитель компании «Пан Ам» уже объяснял что-то пассажирам. Из толпы вынырнула Киска.

– Оказывается, всех в один рейс не возьмут. Через полчаса приготовят еще один «Боинг-737», и в нем полетят остальные. На первый, я знаю точно, погрузили документацию по «Зомби-7» и бутыль с препаратом. На нем же полетят Сан, Мун и Стар. Я лечу с ними!

– А я? – мне стало как-то одиноко без Киски.

– Полетишь на втором, – все-таки ей нравилось быть президентом!

Не знаю почему, но я обнял ее и очень крепко поцеловал. Наверно, так надо целовать действительно любимых женщин. Киска посмотрела на меня удивленно. Блекло-серые, усталые глаза у нее были – она в отличие от меня даже нескольких часов не проспала за двое суток – компаньера президент!

– Я ничего не обещаю, Дик, – сказала Киска, – но в Майами я тебя подожду. Если хочешь, можем побыть пару недель вместе… Идет?

– Идет, – вздохнул я, мы хлопнули ладонью о ладонь, и Киска ушла на таможенный контроль. Следом за ней прошли Сан, Мун и Стар, затем, деревянными шагами, Мэри и Синди, потом скучный Джерри Купер, наконец, Соледад со своими «кавалерами», пока, видимо, без наручников.

«Боинг» вырулил на старт, задрал нос и, посвистывая турбинами, умчался в голубое небо. Пока я, в свою очередь задрав голову, провожал его взглядом, не понимая, отчего мне так беспокойно и муторно, сзади подошла Марсела.

– Все улетели, а мы остались… – пропела она. – Почему она не взяла тебя с собой?

– Ей так хочется, – ответил я, – она будет ждать меня в Майами, а потом мы с ней отдохнем две недельки. От всех этих ваших революций и других безобразий.

– Да? – грустно сжала губки креолочка. – Возможно. Значит, пока мы ждем самолета, а потом летим – ты в моем распоряжении.

– Нет, – сказал я, – хорошего помаленьку. Снимать номер в гостинице на полчаса я не стану, а ходить вдвоем в самолетный туалет – просто неприлично. И потом, знаешь ли, я не в форме.

– Жаль, жаль… – Марселе хотелось, наверно, пореветь, но все-таки эта девчонка из района Мануэль-Костелло с улицы Боливаро-Норте умела держать себя в руках. Ведь она как-никак была вице-мисс Хайди!

Минуты тянулись очень долго. Марсела сидела в кресле рядом и довольно долго не напоминала о своем существовании, а потом сказала:

– Ты ее сильно любишь?

– Не знаю, – ответил я, – мне просто беспокойно за нее.

– Я думала, вы влюблены. Выходит, что ты несчастный человек.

– Почему? – вскинулся я

– Потому что хоть ты и спишь со всеми подряд, тебя никто не любит. Ты вроде меня – шлюхи, только мужчина. Только я это делала за деньги, а ты – просто так, за разные услуги.

– Не надо меня оскорблять, – посоветовал я, – если тебе больно, это не значит, что больно должно быть всем.

– А мне больно? – хмыкнула Марсела, явно хорохорясь. – Нет, обидно немного. Ты ведь умеешь быть таким хорошим, что поверишь, будто есть мух-чины, которых можно любить. До сих пор помню, как мы с тобой провалились в дерьмо. Я бы умерла со страху, а ты идешь, ничего не боишься. Потом, когда мы бегали, когда собаки за нами гнались, когда ты вертолет захватил – я вообще балдела! Живой супермен. Я даже тогда, на яхте, когда ты этих гринго-сучек начал трахать, была без ума. И они неплохие девчонки, ведь верно? Даже Соледад, хотя от нее у меня всегда мороз по коже. Даже с ней готова тебя делить. Помнишь, в одной постели лежали?! Нет, я на все была готова! Лишь бы с тобой, хоть не одна, но с тобой! Варгас этот – ну ни настолечки не нужен был. Просто Соледад велела, а я боюсь ее, даже сейчас. Ну да, шлюха, шлюха я, ну и что? Что я, перестала быть человеком, что ли? А ты нос воротишь – все, отдых на Антилах кончился, пора к делу приступать Анхель!

Я молчал. Не о том думал, уж очень мне запали в душу эти перстеньки с плюсами и минусами, строгий усталый взгляд Киски, дурная, необъяснимая тревога. К тому же мне пора было перестать отзываться на «Анхеля», я ведь все-таки был крещен Ричардом Брауном.

Объявили посадку Марсела оказалась совсем рядом у иллюминатора, по левую руку от меня «Боинг», вызванивая свою взлетную песню, покатил по рулежке.

– Интересно, как меня мать встретит? – вслух подумала Марсела – Далеко до Оклахомы от Майами?

– Прилично, – ответил я, – раза в два дальше, чем от Ямайки до Майами. Через Ныо-Орлеан было бы ближе. Она у тебя, кстати, именно в Оклахома-Сити живет или где-нибудь еще?

– Думаешь, у меня адрес есть? – хмыкнула Марсела.

Я присвистнул, наивность ее даже на секунду развеселила меня.

– Такое дело было однажды с моим дружком, который до того хорошо знал географию, что был убежден раз город называется Арканзас-Сити, то он наверняка должен находиться где-нибудь рядом с Литл-Роком в штате Арканзас. И он ни в коем случае не хотел верить, что в штате Канзас есть Арканзас-Сити. На этом я выиграл целый банан. Кстати, от этого Канзасского Арканзаса до Оклахома-Сити – миль сто на автомобиле, можно за час с небольшим доехать, если даже не сильно гнать. Попробуй прямо из Майами позвонить в справочную Оклахома-Сити. Но ведь ты по-английски ни черта не понимаешь и еще меньше сможешь спросить.

– Не беспокойся, – сказала с холодной гордостью креолочка, – обойдусь без твоей помощи.

– А я и не собираюсь тебе помогать, – проворчал я со злостью и отвернулся от Марселы.

Довольно долго летели молча. Внизу мерцал океан, изредка проплывали пронизанные светом облака, солнце уже шло к закату и било в иллюминатор. Марсела задернула шторку. Пассажиры правого борта, в отличие от нас – левобортников, продолжали любоваться океаном и облаками.