– Ну точно, герои, – хмыкнул Роберт, потянув дверь на себя.

Прошел по коридору, половицы проскрипели под ногами, отмечая каждый шаг. Заглянул в кабинет и обнаружил сидящего за столом майора. Судя по негромкому свисту, доносящемуся из приоткрытого рта, тот преспокойно спал с открытыми глазами.

Пришлось несколько раз кашлянуть.

– А? Что? – встрепенулся штабной офицер, обнаружив, что в комнате, кроме него, есть еще кто-то. – Опять ты?

– Так точно, – Роберт положил на стол дорожное предписание и полученное в госпитале медицинское заключение.

– Ага, – без особой радости сказал майор, сунув оба документа в считывающее устройство. – Давай, топай к своим… Считай, что я тебя отметил.

Не успел Роберт закрыть дверь, как от стола вновь донеслось ровное посвистывание.

Часовые у штаба нагло дрыхли, пользуясь тем, что лиц под шлемами не видно. Даже солнце двигалось по небу с видимой неохотой, над территорией заброшенного завода висело сонное оцепенение.

Некоторое оживление наблюдалось только в здании бывшего общежития, где поселили солдат.

Едва войдя внутрь, Роберт наткнулся на лейтенанта Тао.

– Хо! – сказал тот, и невозмутимое узкоглазое лицо пересекла улыбка. – Вернулся? Вот и отлично! Отправляйся на третий этаж. Ваше отделение в тридцать восьмой комнате… Как нога-то?

– Бегать могу, – ответил Роберт.

На лестнице и в коридорах оказалось довольно людно. Пока поднимался, несколько раз отвечал на приветствия знакомых, и не единожды отказался от предложения зайти в гости.

Из-за двери, висящая на которой табличка содержала цифры «три» и «восемь», доносился возбужденный гомон.

Недолго думая, Роберт толкнул ее и шагнул внутрь, оказавшись в просторной, уставленной кроватями комнате. Галдеж стих, чтобы смениться радостными воплями.

– Ага, вернулся! – рявкнул сержант. – Я же говорил, что это парень не загнется?

– Ура! Ура! – Трэджан подпрыгивал на месте, точно обезьяна при виде банана, а Али благодушно улыбался.

На коленях у него лежало что-то, могущее быть только оружием, но мало напоминающее пулемет и тем более автомат. Массивный ствол поддерживали ряды дуг, а приклад вовсе отсутствовал.

– Проходи, располагайся! – пригласил сержант. – Коек свободных хватает, в общем…

– Конечно, – Роберт пожал руки соратников и сгрузил на пол рюкзак. – А это что за штуковина такая?

– «Буран», – ответил Али. – Рельсовое орудие УВР Б50. Его придумал такой же безумный русский, как и ты.

– Да ну? – Роберт хмыкнул. – И зачем он нужен, этот УВР?

– Чтобы выводить из строя транспортеры и прочую технику, – сказал Бьерн, почесывая один из шрамов на лице. – В общем, эта фиговина со страшной скоростью выбрасывает снаряды из обедненного урана, так что даже броню прошибает…

– А обычного форсера насквозь пробьет, елки-палки, – гордо сказал Трэджан.

– Да, это сильно, – вздохнул Роберт, почему-то вспомнив Марту.

– В любом случае ты на него еще насмотришься, – проговорил сержант. – Давай, поведай нам, как тебя лечили!

– И каковы на ощупь сестрички в госпитале! – добавил Трэджан, сладострастно облизываясь.

Врать не хотелось, но Роберт понимал, что правды от него не ждут.

– И что ты собрался делать с автоматом? Пробить им дырку в стене? Или в собственной голове? – нависая над испуганным бойцом, Бьерн почти рычал. Увидь его Роберт таким в первый раз, он бы наверняка испугался.

– Никак нет… э… господин сержант, – солдат вертел в руках «Козырь», не зная, куда спрятаться от разгневанного командира.

– Что «никак нет»? – спросил Бьерн. – Так, в общем ты и вы двое, берите бронекостюмы…

Обещанное пополнение прибыло в расположение полка вчера и из него на долю отделения досталось трое. Только поглядев на них, Бьерн покачал головой и мрачно изрек:

– Тюлени тюленями. И что с ними делать прикажете?

Из разговора выяснилось, что все трое не имеют отношения к полиции и до недавнего времени не держали в руках оружия, исключая кухонные ножи.

Дальнейшее разбирательство ввиду позднего времени отложили на сегодня, и после общего построения Бьерн решил проверить, как новички обращаются с автоматами.

Увиденное сержанта не порадовало.

– Чему вас только учили… – бурчал он, глядя, как новички роются в амуниции.

– Да ничему, – хмыкнул развалившийся на кровати Трэджан. – И кто их мог научить? Все, кто умеет, давно на войне, так что нормальных инструкторов просто неоткуда взять…

– Ну что, готовы? – свирепо поинтересовался Бьерн. – В полной выкладке – становись! Время пошло!

У одного из новеньких, усатого блондина по имени Виктор, едва не вывалился из рук шлем, второй, из-за длинного изогнутого носа напоминающий хищную птицу, ухитрился перепутать наплечники, и только третий, смуглый крепыш, делал все правильно, хотя и не слишком быстро.

Сержант наблюдал за подопечными, катая желваки на иссеченных шрамами скулах.

– Плохо, – сказал он, когда часы в шлеме издали негромкую трель. – Не успели… На облачение в полную выкладку по нормативам должно затрачиваться не больше ста десяти секунд, в идеале – девяносто пяти секунд, а вы не убрались в две минуты… И что с вами делать?

Новички молчали, угрюмо глядя в пол.

– Чего он к ним прицепился, не понимаю? – заметил Трэджан вполголоса, чтобы Бьерн не услышал. – Нормальные парни. Вспоминаю себя на первом году службы – ужас просто!

– Такая уж у него работа – ко всем цепляться, – пожал плечами Роберт.

– Интересно, а как форсеры новичков готовят? – поинтересовался Али. – Тоже, наверное, с ними мучаются…

– У них все по-другому, – сказал Роберт. – Те типы, с которыми мы сражаемся, специально модифицированы для войны. Если обычный форсер способен выжить на какой-то одной планете, то боевой уцелеет везде… Ему нипочем жара или холод, радиация и повышенная сила тяжести, недостаток кислорода или вообще ядовитая атмосфера… В мышцах у него усилители, в башке – что-то вроде вычислительного центра, а кожа способна остановить пулю. Если его и нужно учить, то очень немногому, остальному он научится сам и очень быстро.

– Вот уж точно – нелюди, – поежился Трэджан.

– Ты только что это понял? – хмыкнул Али и черные глаза его блеснули. – Слушай, Роберт, а откуда ты столько знаешь о форсерах?

– Да со мной в госпитале парень лежал, – воспоминание о Патрике Конноли подвернулось очень вовремя. – Он охранял секретную базу, где изучали захваченных форсеров.

Ответ прозвучал вполне правдоподобно, так что Али удовлетворенно кивнул и отвернулся. А у Роберта отлегло от сердца – большую часть сведений о форсерах он на самом деле получил от Марты.

Но признался бы в этом уроженец Владивостока разве что на смертном одре.

– Ладно, – сказал тем временем Бьерн. – Ничего особенно выдумывать не буду. Берите бронекостюмы и тренируйтесь. Чтобы до отбоя научились укладываться в норматив… Все понятно?

– Так точно, – без особенного энтузиазма ответили новички.

– Я… – начал было Трэджан, но что именно он собирался сказать, так и осталось невыясненным.

Дверь распахнулась, в комнату заглянул лейтенант Тао.

– На сборы десять минут, – сказал он. – Наконец-то мы покидаем эту вонючую дыру…

– Слава Единому! – радостно выдохнул Трэджан.

На лицах новичков, осознавших, что им удалось избежать десятичасовой возни с бронекостюмами, одновременно, словно по команде, появились улыбки.

Транспортер подбросило на ухабе, Роберта мотнуло так, что затылком он ударился о стенку кузова.

– Сомий хвост, – шишки, судя по всему, не заработал, но от приятной дремоты, в которой прошли последние часа три, не осталось и следа.

Роберт потянулся, зевнул и выглянул в крошечное, похожее на иллюминатор окошечко.

Через мутное бронестекло удалось разглядеть, что транспортер ползет среди густых зарослей. По кузову скрежетали разлапистые ветви, увенчанные шипами, листьями и цветами в равной пропорции, из чащи, перебивая гул мотора, доносились истошные вопли.