Темное пятно на ковре. Он окончательно испорчен. Следом что-то привычно зеленое, но одновременно как будто забытое. Больно. Она не должна была чувствовать всего этого, но чувствовала. И свет померк.

Следом кто-то очень теплый прижимает ее к себе. Глаза девушки блаженно закрыты, а внутри все так спокойно. Так тихо и уютно может быть лишь с одним человеком — Стефан. Мужчина крепче сжал объятия, и тут вдруг до Елены дошел смысл происходящего. СТЕФАН? Он обнимает ее?

Она резко рванулась в сторону, вырываясь из сильных объятий вампира. В голове еще ничего не оформилось, а вот подсознание подсказывало бежать. Дыхание отчаянно участилась, когда она вспомнила слова Дамона: "Не подходи к нему, пока я не буду уверен в том, что ты в полной безопасности". Девушка инстинктивно отошла на несколько шагов назад. Внутренний голос похвалил ее, помогая справиться с удивлением и болью, отразившимися в глазах младшего Сальваторе.

Он что-то очень тихо спросил у нее, в то время как Елена отходила от него все дальше. Вопрос был довольно простым, но вот сути его она не помнила. Точно так же, как и своего ответа.

Оба очень долго и внимательно следили за поведением друг друга. Девушка лихорадочно пыталась вспомнить, куда задевался ее телефон. Одной ей было безумно страшно и первое, что пришло в голову — позвать Фрэнки, а еще лучше самого Дамона, чтобы безвольно спрятаться за его широкой спиной и никогда больше не выходить оттуда. Но аппарат затерялся. Ей никак не удавалось припомнить, куда же он мог задеваться…

И тут она подняла глаза на Стефана. Возможно, именно взгляд лишил ее всякой способности к сопротивлению. Или же она действительно любила до сих пор не только Дамона… В общем, даже сейчас она не понимала, что заставило ее со всех ног кинуться на шею к юноше. Прижавшись к нему всем телом, она ощутила, как оттаивает все то, что она отрицала: любовь к нему, потребность, желание быть всегда рядом, тоска… Она очень по нему скучала! По его нежным рукам, по теплу его зеленых глаз, по таинственной и слегка неуверенной улыбке, по мягким складочкам вокруг губ, которые всегда появляются в те моменты, когда он немного хмурится, по темным вьющимся волосам, по запаху его кожи. Елена сама не заметила, как поцеловала его.

Почему-то от этого воспоминания ей стало плохо. Получается, что она поцеловала первой. Сама. Но ЗАЧЕМ? Разве в ее жизни не было Дамона? Мужчины, за которого она собралась замуж. Разве не ему она клялась в любви? Или все было ложью? Но она не лгала. Все было на самом деле! Как и поцелуй со Стефаном.

И Он видел их, тесно прижатых друг к другу. Почему она не может заплакать? Это так больно. Так тяжело.

Девушка рухнула назад, раскидывая руки в стороны. С каждым восстановленным в памяти моментом ей становилось все хуже. Она просто не могла поверить в то, что помнила. Сердце не желало верить. Ведь если все именно так, то она никогда больше не увидит человека, без которого не желала жить. Почему же тогда она так уверена в том, что он вернется?

Тихо застонав, она обхватила голову руками и продолжила свои терзания.

Стефан… Он был чем-то очень недоволен, постоянно твердил один и тот же вопрос: "Почему ты с ним?". Елена молча поднялась наверх, закрылась в спальне и упала на кровать. Разговаривать с кем-либо было выше ее сил. Единственное, что представляло какую-то важность, были слова Дамона: "Ты не нужна мне". Они рьяно бились у нее в голове, с каждой секундой обретая все новый и более ужасающий смысл. Затем наступила чернота. Не было ничего — ни боли, ни страданий, лишь крик. Душераздирающий, бессознательный и рвущий горло звук, который не удалось удержать в себе. Все потеряла… Она сама разрушила то, что имела. Убила свое счастье. И любовь.

А ночью ей снился ОН. Безмятежный, холодный и расчетливый. И вампир что-то пообещал ей, что-то очень важное… Но она никак не могла вспомнить, что именно.

Елена в размаху ударила кулаком в подушку и часто задышала. Ее сознание категорически отказывалось признавать действительность. В голове никак не получилось собрать складную картинку. Что было на самом деле? А что тогда плод ее воображения? Где реальность? Она не знала.

И почему нет слез? Все внутри буквально кипит от количества накопившейся боли и одновременной злости на саму себя, но никак не желает выйти наружу.

В дверь тихо поскреблись. Девушка уже хотела сделать вид, что не слышит, или спит, или просто не может подойти к двери, когда послышался обеспокоенный шепот Бонни:

— Солнышко мое, открой. Я переживаю.

Девушка поднялась на ноги, отмечая, как болит каждая частичка измученного тела. Проходя мимо зеркала, она кинула мимолетный взгляд на свое отражение и застыла на месте. Ее горло… Две небольших отметины… Дамон???

Она опрометью бросилась к выходу, резким движением распахнула дверь, аккуратно оттолкнула в сторону растерянную подругу и сбежала по лестнице на первый этаж.

— Стефан! — во всю мощь легких крикнула она, с трудом делая глубокий вдох. Ребра тоже очень болели.

Мужчина тут же появился за ее спиной, с легкой улыбкой оглядывая ее с ног до головы.

— Да, моя милая, — спокойно произнес он.

Елене на секунду показалось, что он издевается над ней, настолько непривычно звучал его голос. А затем пришло понимание того, что он-то как раз прежний, вот только она привыкла к совершенно иному тону. Скучающему, лениво растягивающему гласные звуки, и одновременно томному, насыщенному эмоциями, чувственному голосу его брата.

— Ты кусал меня? — в лоб спросила девушка, откидывая волосы назад, чтобы наглядно продемонстрировать суть вопроса.

— Елена, что… — по всей видимости он очень растерялся. От одного взгляда на две крошечные ранки, окаймленные свежей, но уже свернувшейся кровью, ему стало не по себе. Где-то глубоко внутри проснулся хищник, лютый зверь, который до безумия жаждал крови именно этой девочки. Юноше удалось отвести взгляд от заветной жилки лишь после третьей попытки. Он резко отвернулся, скрывая от девушки свои эмоции, и глухо ответил, — Это сделал не я.

— Ясно, — торжествующе провозгласила она. Это был единственный вопрос, который интересовал ее в данный момент. Конечно, необходимо было разобраться и с тем, по собственной ли воле она целовалась с ним, но ее ждала Бонни. Поэтому пришлось оставить растерянного и деморализованного вампира внизу, чтобы успокоить свою подругу.

Алекс поднял спокойный взгляд на дверь, невольно растягивая губы в улыбке.

— Знал, что ты придешь, — поприветствовал он сына. — Нам есть о чем поговорить, Кайлеб.

— Есть, — согласился с ним ассасин, делая два нерешительных шага. Волна вины разлилась по телу, мешая поднять взгляд на отца. Он не знал, что говорить и делать. Идея поговорить по душам вдруг показалась очень глупой и бессмысленной. Разве можно простить то, он совершил? Кайлу казалось, что невозможно. Причем не только простить, но и оставить в живых виновника всего случившегося.

— Тогда я начну с твоего позволения? — спокойно спросил Корвинус, скрещивая руки на груди. Невооруженным взглядом было видно, насколько мужчина переживает. Боль и страдание были так отчетливо различимы в его взгляде и жестах, что его гостю стало и вовсе не по себе. — Я не виню тебя ни в чем. Да, ты не был добр к ней, не выказывал должного уважения, пренебрегал ее чувствами к тебе, но смерти ты ей не желал, — Алекс стал прохаживаться по кабинету, стараясь смотреть лишь себе под ноги. Воспоминания и разговоры об Арнетт до сих пор тяжелой ношей ложились на сердце, обволакивая душу горечью утраты. Но они были необходимы. В первую очередь, его сыну, который взвалил всю вину целиком на себя, и это было неправильно. — Я убил одного из виноватых. Собираюсь уничтожить и второго. Сейчас мне нужна твоя помощь, как никогда. Ты прекрасно знаешь, что китсуны очень сильны. И даже я, обладатель огромного количества Силы, могу не справиться со столь Древним колдовством. Шиничи наглядно продемонстрировал нам, насколько мы иногда можем ошибаться, недооценивая противника. Я не хочу потерять еще кого-то лишь потому, что забылся и уверовал в свое превосходство над другими существами.