Вновь вычертив в своих мыслях несколько слов, она буквально застонала от бессилия. Сейчас ее интересовало одно: "Кто-нибудь может мне объяснить, что делать дальше?". Видимо, желающих не нашлось. Она уже возненавидела фразу: "Я тебя люблю", когда почувствовала на своей коже горячее дыхание. Девушка настолько увлеклась отыскиванием способа, что не заметила, чем именно занимался рядом сидящий молодой человек последние пять минут. Он в свою очередь забыл, что они здесь делают, или же просто заскучал.

Елена и сама забыла о злополучном листочке, полностью поддавшись ласкам вампира, когда услышала в своей голове голос: "Я не говорил, что это все. Ты занимаешься своим делом, я своим. Или может мне перестать?". Вслух он ответить ей не дал, накрыв ее губы нежным поцелуем. По всей видимости, это был очень жесткий способ научить девушку пользоваться злополучной Силой, но поскольку говорить "Не вслух" она не умела, ей пришлось ограничиться чрезмерно эмоциональным покачиванием головы из сторону в сторону. "Тогда ищи способ" — услышала он злорадный голос.

Очень тяжело было отвлечь свое внимание от любимого мужчины, но с тринадцатой попытки — именно с тринадцатой, она считала — девушке это удалось. Полностью сконцентрировавшись на листке с надписью, она представила себе, как складывает его пополам, затем медленно подносит к губам, шепчет: "Моему любимому"… А вот что дальше делать, она не знает. Представив себе, как глупо и нелепо она выглядит со стороны, а вампир потешается над ней, девушка разозлилась. Перед закрытыми глазами появилось улыбающееся лицо, и она спешно кинула в его сторону злосчастный кусок бумаги.

— Мне надоело! — вслух крикнула она, поднимая веки. — Это самое идиотское занятие из всех!

Как и в мыслях, перед ней находилось знакомое до боли лицо, "украшенное" самой дерзкой улыбкой.

— Устала? — невозмутимо спросил Дамон, справляясь со смехом.

— Взбесилась, психанула, разгневалась, вскипела! — зло перечислила Елена, с каждой секундой раздражаясь все больше.

— Зато у тебя получилось! — похвалил ее вампир. Громкий смех буквально душил его, отчего пришлось прикусить губу. Ему не хотелось рассказывать, что именно его так насмешило.

— Я не хочу больше… — начала было девушка и тут же осеклась. — Получилось?

— Угу, — выдавил из себя юноша и все-таки рассмеялся.

— Что? — совсем уже растерялась она, с тревогой вслушиваясь в звонкий и заразительный хохот.

— Когда я говорил про способ, — с трудом выговорил он, — Я имел в виду нечто другое. Но с каким гневом ты бросила мне в лицо эту записку!!!

Он с гордостью посмотрел в глаза любимой и прижал к себе, прошептав на ухо: "Моя тигрица!".

Следующие несколько дней прошли для Елены как в тумане. За одну ночь отсутствия Дамона она успевала по нему так соскучиться, что днем они практически не покидали пределы спальни. Об уроках пришлось на время забыть, потому как к тому времени, когда заходило солнце, сил не оставалось даже на разговоры.

— Знаешь, — прошептал ей вампир, едва в комнате погас последний лучик уходящего дня. — Иногда я очень жалею о том, что ты всего лишь человек.

Девушка с любопытством на него посмотрела и сразу поняла, что именно он хотел сказать. В этом ей помогли глаза: сияющие, горящие безумным огнем и все еще жаждущие.

— Это легко исправить, любимый, — спокойно ответила она, крепче прижимаясь к мускулистой груди.

— Разве я говорил, что хочу этого? — удивился юноша, приглаживая золотистые волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушкам.

— И много раз! — утвердительно кивнула девушка. — Ты так часто уговаривал меня стать твоей Принцессой Тьмы, что я не смогу назвать точное количество этих предложений.

Он на секунду задумался, пытаясь подобрать самый честный ответ, и произнес:

— С того момента очень многое изменилось. Сейчас ты мне очень нравишься в качестве хрупкого человека. В этом есть что-то сексуальное, — задумчиво протянул он, чуть прищурив глаза.

— А может тебя больше устраивает моя неспособность читать твои мысли? — подначила его девушка. — Расскажи мне про Изабеллу.

Воспользовавшись всем своим обаянием, безграничным влиянием на волю вампира, чарующей красотой небесных глаз, она постаралась приложить все силы, дабы получить ответ.

Послышался тяжелый вздох.

— Все-таки иногда я больше люблю тебя спящей, — укоризненно сказал Дамон, целуя ее в волосы. Разумеется, в этой фразе не было и доли правды, но уж слишком Елена давила на него, словно клещами вытягивая истину, о которой говорить не хотелось. — Что ты хочешь о ней знать? Зачем все это было? Я не знаю. Любил ли ее? Нет. Напоминала ли она Катрину? Да, порою до дрожи в ногах. Почему я никогда не подходил к ней? Боялся. Самого себя, ее, окружающего мира. Мне не хотелось еще раз узнать, каким бывает разочарование. Корчил ли я из себя героя? Нет. Мне хотелось защищать то, ради чего я жил в тот момент. Я был привязан к этому ребенку, потом девушке, а следом и женщине. Она была той самой нитью, которая словно цепями приковала меня к земле. Глядя на ее улыбку, я сам невольно улыбался… Почему спас ее тогда от вампира? А разве кто-то поступил бы на моем месте иначе? Кровожадная тварь, разрывающая горло четырехлетней девочке — что может быть ужаснее? — с омерзением произнеся последнюю фразу, он почувствовал огромное желание принять душ. Страшные картины той ужасной ночи встали перед глазами: маленькое тельце, прижатое к груди этого монстра, клокочущий звук тянущейся по венам крови, эти отвратительно холодные глаза грязно-серого цвета, и кукольная ручка, бесчувственно повисшая вдоль тела юного создания. Ничего более мерзкого он в своей жизни не видел, а это воспоминание до сих пор заставляло сердце неистово биться о ребра в приступе неконтролируемого гнева.

— Почему она не превратилась? — спросила Елена, отчетливо осознавая, что играет с огнем. Больше всего она боялась сейчас расстроить вампира, но ей хотелось услышать правду.

— Думаю, что в ней было достаточно человеческой крови, — продемонстрировал железную выдержку юноша. — А моя лишь заставила биться остановившееся сердце. Опоздай я на несколько секунд — история закончилась бы более печально. И я очень прошу тебя, любимая, не надо больше касаться этой темы.

В его голосе засквозила такая боль, что девушка покорно сложила оружие. Он ответил на достаточное количество вопросов, развеяв добрую половину сомнений.

— Прости меня, — прошептала она, покрывая горячими поцелуями любимое лицо. — Мне нужен был этот разговор. Я хочу доверия, безграничного, понимаешь?

— И я доверяю тебе, принцесса, — заверил ее юноша, глядя прямо в глаза. — Просто есть вещи, которые я хотел бы оставить при себе на некоторое время. Сейчас я хочу быть идеальным! — с жаром воскликнул он, обхватывая Елену за талию. Одно неуловимое движение и вот он уже во всей красе навис над ее вытянувшимся от удивления лицом.

— Нравится вводить меня в заблуждение? — пошутила девушка, обвиваясь руками вокруг шеи мужчины. — Кстати, у тебя получается быть идеальным! — уже более серьезно добавила она.

— Да уж, я такой! — отвлекаясь от всех грустных мыслей не без помощи любимой, сказал Дамон. — Черт, явилась!

Он с досадой посмотрел на дверь, которую предусмотрительно запер на ключ. Правда, эта мера была бесполезной, ведь в случае хорошего настроения Фрэнки, ничтоже сумнящееся, могла и выбить ее. Пришлось подняться с кровати.

— Иногда я ее просто ненавижу! — зло заворчал он, одеваясь со спартанской скоростью.

— Во сколько ты придешь? — по привычке спросила девушка, закутываясь в одеяло. Она уже знала, что вампир не уйдет от нее со спокойной душой до тех пор, пока она клятвенно не заверит его в том, что даже шевелиться во сне не будет.

— В шесть утра, любовь моя, — этот ответ был тоже не новым, но создавал собой некий ритуал прощания глубоко скучающих вдали друг от друга влюбленных людей. — Очередная записка уже под подушкой.