Шуткой это и не пахло. Труханков был явно не в духе и раздражён. Не из-за меня, а вообще. Ни разу не видела его в таком поганючем настроении. "Что это с ним? Не самый приятный разговор дома? Или проблемы с деньгами?".
Весёлая компания растерялась и замолчала. Это не звучало, как шутка, которую произносят с серьёзным лицом, чтобы стало ещё смешнее. Один из парней вставил, чтобы разбить тягучую паузу: "Все мы — аццкие соттонисты!". (Смысл прикола — соттонист каждый, кто пользуется сотовой связью). Но никто, чувствуя неловкость момента, не рассмеялся. Я и Энн не сговариваясь переглянулись. Мы были шокированы и без слов поняли друг друга. Даже приятели немного смутились, почуяв что-то неладное в привычном юморе. Фраза не раз вертелась у всех на языке, но сейчас была явно не к месту. Я сама раньше слышала её от Сергея и реагировала на неё, как на шутку. Мои прежние знакомые точно так же играли словами, и этот вид юмора мне знаком не по книжкам.
Картинка из прошлого: Светке восемнадцать и она с двумя приятелями идёт по пыльной дороге курортной зоны. Навстречу попадаются объявления. "Сдаётся комната" — читает Буйный. И так как он в последнее время косит под Петросяна, то добавляет: "А сдаётся, это дом!". Когда у следующих ворот он повторяет свою шутку в третий раз, его вежливо просят заткнуться. Но наш жизнерадостный друг в таком восторге от себя, что его невозможно остановить! Каламбур — что в этом такого?!
Серёжа выдал себя — потому что был в плохом настроении. Для всех это по-прежнему оставалось шуткой, но не для меня.
Позже, уходя, я подумала: "Всё ведь сходится! Мы собираемся у вышки, а сатанисты любят башни, высокие, одинокие деревья и фабричные трубы… Высокая вертикаль — символ привилегий и власти, на чём сатанисты поведены. Он не верит в Бога и говорит об этом так, словно током шарахает. Я физически чувствую разрушительную энергию его слов, а ведь я даже не экстрасенс!". Сергей далеко не единственный атеист, от которого я слышала "Не верю".. И никогда с другими атеистами у меня не возникало неприятных ощущений, хотя говорили они то же самое.
Глядя на чёрные носки Сергея на первом свидании, (еще до вопросов о религии), я вспомнила статью десятилетней давности. В ней говорилось об оргии и чёрной мессе в области Н. К статье прилагалось фото: лежащая голая девушка и над ней — парень на карачках в черных носках. А ведь чёрных носков в обычной жизни — пруд пруди. Вот хоть бы дома у моего братца. Так почему я вспомнила какую-то старую газетную заметку, которая у меня даже с сексом не ассоциируется?!! Плюс я ведь не была возбуждена в тот момент: этот предмет его одежды я мысленно обозвала "зловещим", удивляясь себе и не понимая свою реакцию…
"Всё-таки это не шутка". Я задумалась, перебирая в памяти то, что знала о Труханкове.
Это у него на работе, над его столом, под самым потолком, висел постер с Фредди-Крюгером.
И это Сергей посылал своим подружкам открытки, где девочки, стараниями фотошопа, выглядели по меньшей мере странно. Например, стоящими в ванне под кровяным душем. Или мёртвыми — с синими пятнами на лице и обнаженной груди, заиндевевшей от трупного холода… Подружки принимали это за знак внимания, за флирт и намёк на секс… Ведь у парня готические интересы, значит подтекст послания в том, что: "Они с ним — горошины из одного стручка и принадлежат ему!". Так он заставлял хотеть их быть похожими на его рисунки. Приучал считать это клёвым, прикольным, желать ТАКОГО его внимания.
До этого пикника был еще один случай… Сергей, его знакомый и я возвращались вместе с Андреевского домой. Парень был небольшого роста, с мелко кудрявыми пепельными волосами и носил очки с толстыми стёклами. С первых же секунд общения этот чувак стал мне неприятен. Он рассказывал Сергею что-то об "известном сатанисте". А Сергей что-то очень коротко отвечал ему, не желая развивать тему при мне. Я тогда подумала, что этот очкарик такой же — как тот, о ком он рассказывает. Сергей был вне подозрений. Я только думала: "Откуда Труханков знает этого мутного типа и что у них может быть общего?". "Почему они обсуждают сатанистов, да еще "известных"?". Мы расстались, и я с очкариком и двумя его питерскими барышнями спустилась в метро — ибо по пути. Сергей покатил на велике дальше. Девицы отвалились от нас на эскалаторе. Я и "тип" стояли рядом, не зная о чем беседовать. Пару раз он кидал на меня странные косые взгляды вполоборота, словно оценивая меня. В них было столько чрезмерной гордости и высокомерия, что мои внутренности сжались. Интуитивно я всё поняла. Захотелось обнять его и сказать: "Не надо, не будь таким". Но он бы не понял меня. Попробуй обнять дикую сову — она выцарапает тебе глаза!!! А потом, он был мне физически неприятен как мужчина. Так что обошлись без объятий…
Я очнулась от воспоминаний. Компашка сворачивалась. Конец игры! Прямо передо мной Сергей поцеловал свою очередную любовницу, демонстративно игнорируя меня. Его губы были в сорока сантиметрах от моего лица, а девушка и того ближе… Фактически я уходила и оказалась у неё прямо за спиной. Их милое прощание задержало меня: я не могла пройти. Я видела, что он меня заметил и делает это специально, чтобы досадить мне, заставить страдать. Я промолчала, не подавая вида, что меня коробит такое пренебрежение. Со мной была Эн, которая знала о моих отношениях с Сергеем. Ей тоже было неприятно за меня. Я вспомнила, как на одной прогулке он точно так же поцеловал МЕНЯ перед какой-то девицей, и та, не выдержав, спросила, как давно мы знакомы. "Несколько дней в аське" — ответил он как ни в чем не бывало, — "А сегодня решили перенести в реал". Его знакомая вела себя не слишком приятно. Я подумала, что это одна из тех ревнивых мадам, которые даже не имея доступа к телу, качают права и думают, раз парень им один раз улыбнулся, то уже принадлежит им. "Помнишь-мы-с-тобой-пили-кофе, как-ты-можешь разговаривать-с-другой!" — нечто в этом роде. Как я могла тогда что-то знать? Всё-таки я бы посочувствовала ей, если бы она не вела себя со мной так надменно.
Эту штуку с поцелуями Труханков выкидывал не раз, и не только со мной. Специальный метод, чтобы сделать больно очередной любовнице. Вообразите — вы спите с человеком, у вас к нему чувства и он знает об этом, и тут — такое.
— Думаете, это просто выплёскивание свободной сексуальной энергии?
— Да.
— Или способ заставить девушку навсегда покинуть его компанию?
— Безусловно.
Но дело не только в этом. Он получал удовольствие от унижения чувств других людей. Ему было приятно оставаться спокойным и невозмутимым в момент, когда новая обманутая девушка еле сдерживала слезы. Благодаря этому он чувствовал себя сильным. Чуть ли не всемогущим хозяином жизни. Ему нравилось, что он с такой легкостью может вознести на вершину счастья, и с такой же лёгкостью втоптать в грязь. Я не преувеличиваю. Кем нужно быть, чтобы любить такую игру? Откуда я знаю, что он любил это? Да он играл в неё постоянно — при каждом удобном случае!
Приём с поцелуями отрабатывался только на нежеланных дурах. С желанными любовницами было по-другому. О них завистливо или хвалебно намекали друзья. Причем выходило так, что определенный друг знал лишь об одной — конкретной подруге. Его товарищам и в голову не могло прийти, что Труханков оформил практически всех красивых девчонок в компании. Тех, которых хотел, и которые велись на него. Друзьям приятнее было думать о нём, как об исключительно добром парне, у которого есть кодекс морали и чести. Ещё бы: он не пил, не курил, не выпрыгивал из трусов, чтобы выделиться. Тем самым позволял выделяться другим. Был скромным и не заносился над приятелями. Обычно парень должен показать в компашке, что именно он — главный жеребец в конюшне. Главенство часто достигается нетактичными шутками в адрес опускаемых. Годится и фамильярная, якобы дружеская забота, призванная показать: "Ну какой же мой друг маленький еще, закомплексованный! Вот я тут так громко говорю и пяткой себя в грудь бью, а он тут молчит застенчиво. Налетай, девчонки, на последнего девственника!". Сергей такого не практиковал. У него были свои методы — потоньше. Ну как про такого можно подумать плохо? Да клёвый мужик! Замечательный чувак! Ага. Как же. Не нужны методы чтобы выделиться тому, кто и так разительно отличается от окружения и пользуется успехом. Такому наоборот нужно скрывать свою популярность — чтобы не отпугнуть тех юных колибри, которые не тратят время на бабников. "Когда мои друзья напиваются и бесятся вокруг, меня прет без алкоголя, мне весело". "Я люблю когда вокруг много людей!". — Естественно, тебе весело, серый кардинал!
