Когда музыканты окончили играть, девушка остановилась и с улыбкой поклонилась:

— Спасибо вам, — сказала она, — что напомнили мне, как я когда-то умела танцевать. Я и забыла. Приходите еще, я буду ждать вас, чтобы станцевать снова.

— С огромным удовольствием, — сказал старик. Лиса и барсук были с ним полностью согласны.

Ночные встречи продолжались.

Однажды они так увлеклись игрой, что задержались у стены и закончили только с рассветом. Первой нового зрителя заметила девушка. Она прервала свой танец и остановилась, смотря на стену. На ней сидел белолицый мальчик. Совершенно обычный подросток, если не считать того, что волосы у него были зеленые, как речные водоросли.

Поняв, что замечен, ребенок поклонился:

— Я не хотел мешать, — сказал он, — вы так дивно играли, а танец был прекрасен! Как грустно плакала флейта! Меня зовут Зеленый Дракон. Не будете возражать, если я к вам присоединюсь? Я уже много раз приходил слушать вашу прекрасную музыку, но стеснялся попросить об этом. Сегодня вот наконец решился. Конечно, моя игра не сравнится с вашей, но мне так хотелось бы поучаствовать!

— Конечно конечно! — согласился барсук. — А на чем вы играете?

— У меня тоже флейта, — мальчик достал ее из-за пазухи.

Флейта оказалась не такая, как у барсука — у того флейта была короткая и поперечная, так что держать ее нужно было горизонтально. А эта была длинная, продольная флейта, и играл на ней Зеленый Дракон, наклонив к земле.

Когда они принялись играть, звук второй флейты вписался так гармонично, будто они много раз репетировали. Мальчик был прирожденным музыкантом.

— Как жаль, что я не могу остаться и продолжить! — сказал он. — Но у меня дела в Городе. Надеюсь, что вы снова придете, и я смогу сыграть с вами еще раз.

В таком составе группа продержалась достаточно долго.

Барсук даже поспорил как-то со стариком, присоединится к ним кто-то еще или нет. Выиграл старик, который сказал, что перед хорошей музыкой не устоять, и кто-нибудь да найдется.

И правда, через неделю, во время полуночного концерта, из кустов донеслось вежливое покашливание.

— Кто там? — спросила девушка, переставая танцевать.

— Мы там, — понятно объяснили из кустов. — Пришли послушать, как вы играете, и посмотреть, как танцуете. Больно уж хорошо это у вас выходит, не утерпеть!

— Так подходите ближе, не стесняйтесь! — гостеприимно предложил барсук.

— Мы бы вышли, да боимся, что вы испугаетесь.

— Кого нам бояться? — пожал призрачными плечами старик.

— Нас. Нас все боятся, — голос был глухим и печальным и не вполне человеческим, так что, видимо, основания для такого заявления были.

— Выйдите и посмотрим, — предложила лиса.

В кустах зашебуршало, а потом оттуда бочком вылезла большая черная собака. Большая, это мягко сказано — на самом деле собака была просто огромной. Глаза у нее были размером с чайные блюдца.

— Не так уж и страшно, — сказал барсук. — Что мы, собак не видели?

Хотя, конечно, было ясно, что он блефовал. Вид у него был испуганный. Лиса тоже как-то вся сжалась и постаралась слиться с окружением.

— Я не одна. Со мной еще есть кто-то.

— А почему этот кто-то не вышел из кустов?

— А я еще страшнее, — второй голос был еще ниже и еще менее человеческим.

— Выходи и ты. Мы не пугливые.

Вылезла вторая собака, эта еще больше и страшнее. Глаза у нее были размером с тарелку. Собака скалилась, наверное, это должно было изобразить приветственную улыбку.

Барсук поежился.

— Вас только двое? — решил уточнить он.

— Нет, — ответила вторая собака. — Еще наша сестра сидит в кустах, боится, что вы ее испугаетесь. Она, по сравнению с нами, очень уж страшная.

— А знаете, — предложил барсук, — пусть она там и дальше сидит. Ведь оттуда хорошо слышно?

— Ну вот, мы вас испугали, да? — собаки явно были смущены и расстроены. — Мы и правда лучше посидим в кустах. Нам тоже так удобнее и привычнее. У нас там ход в пещеру, в которой мы огниво сторожим.

На том и порешили. Когда музыканты снова заиграли, собаки вначале молча слушали, а потом начали тихонько подвывать на три голоса. Звучало это очень красиво, почти как флейта.

С тех пор так они и собирались по ночам — собаки в кустах, Зеленый Дракон на стене, остальные музыканты под стеной, а Гуй Нефритовый Цветок на поляне.

Некоторое время спустя на их поляне появилась новая личность. Барсука это уже не удивляло — он понял, что лес, куда он уходил играть, так как ошибочно принимал за пустынное место, на самом деле густонаселен.

На этот раз из чащи вышел самый настоящий разбойник. Он был не мыт, волосат и не чесан. Разбойник остановился на краю поляны и завороженно уставился на танцующую девушку.

Когда музыка затихла, а та перестала танцевать, разбойник с энтузиазмом начал хлопать в ладоши.

— Красотень! — сказал он. — А могу и я с вами сыграть? Моя гитара всегда со мной! Мы с вами такой марш урежем, что закачаешься!

— Ну хорошо, давайте попробуем, — с сомнением согласился старик.

Разбойник, как оказалось, играл совсем неплохо. Неплохо, но хуже, чем остальные. Да и тяготел он к каким-то залихватским мотивчикам, что не гармонировало с общим настроем. Из вежливости, его не прерывали и не просили уйти.

Музыканты продолжали до самого утра, а с рассветом Зеленый Дракон поднялся и сказал, что ему пора. Он всегда уходил по утру.

— Я к вам еще приду! — пообещал разбойник.

Никто не решился протестовать.

На следующий день они снова собрались и начали играть. Через час Гуй Нефритовый Цветок не выдержала и обратилась к разбойнику:

— Ты знаешь, конечно, мне очень нравится, как ты играешь на гитаре, но я гораздо больше люблю танцевать медленные танцы. Не мог бы ты пока не играть?

— Хорошо, хорошо, — разбойник согласился, но явно был недоволен. — Я просто послушаю.

Еще через день проиграть ему дали и того меньше, через полчаса Зеленый Дракон обратился к мужчине:

— Ты знаешь, все же твоя гитара звучит не очень уверенно. Не хотел бы ты просто послушать, как мы играем. Тебе есть, чему поучиться — вот старик настоящий мастер.

Разбойник зло кивнул и замолчал. До утра он не досидел, ушел раньше не попрощавшись.

Они уж было решили, что разбойника им больше не видать, но на следующий вечер он снова был у стены. Барсук тяжело вздохнул, но делать было нечего. Расстраивать человека, который тоже ценил музыку и носил с собой пистолет и пару кинжалов, он не хотел. Пятнадцать минут разбойник играл, странно поглядывая на остальных, а потом сам сказал:

— Вы, верно, хотите, чтобы я теперь просто молча слушал, да? Вы-то играете гораздо лучше меня! — в его голосе звучала обида и зависть.

— Ты тоже научишься! — утешила его Хэй. — Просто мы хотели бы немного поиграть без гитары, если ты не очень против.

— Я уже пятнадцать лет учусь! — отрезал разбойник и отложил инструмент.

Еще неделя пролетела. Разбойник посещал ночные собрания исправно, но видно было, что что-то не дает ему покоя. Он все чаще и чаще поглядывал на остальных музыкантов с беспокойством и завистью.

— Ох, не нравится мне это! — прокомментировал это старик, покачивая головой и оглаживая полупрозрачную белую бороду. — Разбойник понял, что играет хуже меня или тебя, и завидует. А зависть еще ни к чему хорошему не приводила, особенно у разбойников.

— Да ладно, что он сделает! — барсук был зверем беспечным.

Старик молча пожал плечами.

Завистливые взгляды разбойника становились все более частыми. Наконец, он и правда не выдержал и спросил барсука:

— Слушай, а то, на чем ты играешь, это же флейта, да?

— Да, она, — согласился зверь.

— Что-то мне в последнее время кажется, что она звучит гораздо красивее моей гитары! — разбойник досадливо поморщился. — У гитары какой-то звук очень вульгарный. Я теперь тоже слышу, что флейта лучше. Может, поменяемся?

— Ну что ты! — вежливо не согласился с ним зверь. — Гитара — тоже очень красивый инструмент. Только тебе нужно больше и чаще тренироваться, и он будет звучать все лучше и лучше. А на флейте ведь ты не умеешь играть!