Когда Берзенги закончились, они свернули направо и проехали мимо поста дорожной инспекции.

— Я смотрю, у вас теперь полиция вместо милиции, — разобрал надпись латиницей Шурик.

— Хер на хрен менять — только время терять, — сказал водитель.

Теперь слева от них простиралась равнина, упирающаяся на всем своем протяжении, насколько хватал взор, в горную гряду. Справа дорога раздваивалась, и начиналась череда разнообразных по своей архитектуре зданий.

— Мать честная! — воскликнул Шурик. — Это все отели?

— Не только. Тут есть еще бизнес-центры, просто представительства фирм, — сказал Алиш.

— Так сколько в Ашхабаде отелей? — спросил Сергей.

— Не знаю точно. Штук сорок, наверное, — улыбнулся Алиш. — Вас в какой везти: в туркменский, в турецкий, в итальянский, в китайский?

— В дешевый, — распорядился Сергей. — А сколько в городе населения?

— Тысяч пятьсот где-то.

Они остановились возле ближайшего отеля с загадочным названием «Chandybil».

Они расплатились с водителем и вошли в сравнительно небольшой вестибюль. Рядом со стойкой reception красовался бронзовый бюст президента.

Робкой наружности девушка-туркменка сдала им двухместный номер на третьем этаже всего за сорок пять долларов, причем взяла с них сразу долларами. Учитывая неразбериху с курсами валют, это было понятно.

Номер был обставлен немного блекло, но со вкусом. Главным его преимуществом (или недостатком) было расположение окон.

— Горы, — посмотрел в окно Шурик. — Во-обще-то симпатичные.

— Зато южная сторона, — сказал Сергей и повалился на кровать навзничь. — Зажаримся на фиг.

— Да вроде кондиционер гудит, — прислу-шалея Шурик. — Завтра все равно съедем на квартиру.

Шурик плюхнулся на свою кровать и добавил, с хрустом потягиваясь:

— Знаешь, а тут ничего.

— Угу. Если деньги есть, — сказал Сергей. — Давай лучше вот что решим…

Солнце палило нещадно даже сквозь серовато-стальную хмарь. Справа по ходу езды виднелось побережье Каспийского моря. На горизонте проступал залив Кара-Бугаз.

— Почему небо как серое все равно, а? — спросил Виталия Тофик, который вел машину.

— Соль висит в небе, — сказал Виталий.

Земля на всем обозримом пространстве была похожа на чешую сушеной, твердой, как дерево, воблы и вся искрилась кристалликами.

— Только шайтан тут станет жить, — сказал Аскер.

Виталий высунул голову в окно и сплюнул солоноватую слюну. Ехать в закупоренной кабине не позволял мертвящий зной, а в открытое окно врывался насыщенный частицами природной серы и соли воздух.

— Рамазан, а как ты договорился в Бекда-ше? — спросил Тофик.

— Чтобы нас быстро пропустили? — уточнил вопрос Виталий. — Там просто знакомый парень работал. Я с его братишкой в одном классе учился.

На самом деле Виталию пришлось отстегнуть пятьдесят долларов.

— А то какие-то бумаги хотят! — стал возмущаться задним числом Аскер. — Какие бумаги?! Не видишь — фрукты пропадают!

— Одни убытки, — сказал Тофик. — Рамазан, почему у вас как будто ловят кого-то на границе?

— Это все из-за журналистов, — поделился Виталий газетными знаниями.

— А? — не понял Тофик.

— В газетах русские все время писали про жизнь в Туркменистане, — стал выдавать политинформацию Виталий. — Ну, писали про всякие права человека и все такое.

— Права человека! — зло сплюнул Тофик. — А сами на рынках наших пацанов гоняют! Все время гоняли нас в России менты!

— Ну и что? Журналисты, ну и что? — спросил Аскер.

Виталий никак не мог решить: толстый брат Тофика плохо понимает по-русски или просто туго соображает. Скорее всего и то и другое.

— Наш президент Ниязов не хочет проблемы никакие. — Для наилучшего взаимопонимания Виталий коверкал понемногу русский язык. — Журналисты пишут в России про смертную казнь, про свободу слова.

— Хотят, чтобы у вас, как у русских, был бардак, — сказал Тофик.

— Наверно, — сказал с двусмысленной усмешкой Виталий. — Несколько случаев было. Которые журналисты плохо про нашу страну писали — их больше в Туркменистан не пускали. Возьмут, задержат в Ашхабаде в аэропорту и выкинут первым самолетом.

— Ай, молодец! — со смехом поддержал такие меры Аскер.

— Потом журналисты хотели через Бекдаш проскочить, — продолжал Виталий. — Их тогда задержали на десять часов. Потом назад в Россию выкинули.

— Вай, молодец! — хохотал Аскер.

— Скоро из-за этого визы будут в Туркменистане, — рассказывал Виталий. — Через месяц примерно обещали. Если журналиста просто выкинуть, он потом на весь мир вонять начинает. А теперь будет просто. Например, попросит журналист визу, чтобы приехать и обгадить политику президента. Его посмотрят фамилию — и сразу не дадут.

— Так и надо, шакалам, — поддержал Тофик. — Ты понял про визы, Аскер?

— Не! — нахмурился его брат.

И тут Тофик стал объяснять что-то Аскеру по-азербайджански, вставляя в речь русские слова. Чаще других звучало слово «виза».

Шурик плескался в ванной, а Сергей изучал «Телефонный справочник города Ашгабата», который он выпросил у портье гостиницы.

— Есть что-нибудь? — Шурик вернулся из ванны, обмотанный полотенцем.

— До хрена и больше, — сказал Сергей. — Но чтобы инициалы были «Р. И». — всего двое.

— На инициалы не смотри, — сказал Шурик, одеваясь. — Он же молодой. Номер телефона вообще может быть на его отца или бабушку.

— Вот и я об этом думаю. Тем более что справочнику уже несколько лет. За это время он мог и адрес поменять, и номер телефона… Я стану звонить и просто спрашивать Рому, — решил Сергей. — Объяснять ничего не буду, просто спрошу.

— Надо осторожней, — согласился Шурик. — Они могут быть заодно.

— Ты вообще веришь, что кидала здесь? — спросил Сергей — По-моему, он просто паспорт у этого Рамазана купил. Может, он вообще паспорт нашел и переклеил фотку.

— Ты сам его паспорт смотрел? — спросил Шурик.

— Не очень внимательно, — сказал Сергей. — Но все-таки опыт блокпоста у меня есть. Я не заметил переклеивания фотографии.

— Может, не стоит нам его вообще искать? — предложил Шурик. — Нам главное — бабок срубить.

— Да, — согласился Сергей. — Я, когда просил телефонный справочник, разговорился с этой девчонкой внизу.

— И что?

— Два момента узнал. Первый: у них тут повально прослушиваются телефоны.

— Зачем? — спросил Шурик.

— Давно при Советах жил? Не знаешь зачем? — иронично сказал Сергей.

— Ну-ну, и второй момент.

— Второй момент: у них действительно навалом иностранцев. Аргентинцы, турки, итальянцы, ливанцы, американцы, иранцы — кто хочешь. Оно и понятно: это же столица государства. Кроме того, их Ниязов объявил тут нейтралитет, как в Швейцарии. Он с Россией не ругается, он вообще ни с кем не ругается, но старается с Россией вообще не дружить. За это его западники готовы расцеловать. За это кучи инвестиций. Тут ведь газ, нефть, хлопок и чего еще только нет. Теперь фильтруй.

— Фильтрую. — Шурик приставил оба указательных пальца себе ко лбу. — У них тут бабки хорошие крутятся.

— Вот и я так подумал, — сказал Сергей. — Только Рому мы все равно должны найти.

— Давай попробуем, — вздохнул Шурик.

Сергей взял телефонный аппарат к себе на кровать:

— Между прочим, Шурик, один звонок в город стоит доллар.

Шурик присвистнул:

— Обалдеть. И что, от администраторши внизу тоже доллар?

— Нет, там бесплатно, — сказал Сергей. — Но я же не стану при ней обзванивать кучу Ильясовых.

— Какая разница, если тут прослушивают. Уж лучше из автомата на улице.

— Мы за городом, мужик. Ближайший автомат за два километра.

— Тем более. Они ж не станут обычный разговор фиксировать, — кивнул Шурик. — Наверно, только когда анекдоты политические рассказывают.

— Наверно, — сказал Сергей и стал обзванивать всех Ильясовых из телефонного справочника.