Миша безмерно удивился:

— Ну конечно! Мы тогда этого бедолагу с гнилой ногой туда заволакивали.

— Это такой кирпичный барак, которому сто дет? — спросил Виталий.

— Вот черт, а ты откуда знаешь?! — Миша вытаращил глаза.

— Да так… В книжке одной прочитал. — Виталий не стал бы рассказывать, что та случайно прочитанная книжка по истории колонизации Туркестана не только помогла ему заработать кучу денег, но и спасла жизнь.

Миша покачал головой:

— Одно тебе скажу, парень: ты самый странный человек, которого я встречал.

— В жизни много странного, — развеселился Виталий. — Меня вот в последнее время только и окружают почему-то люди, которые были в одних и тех же местах. И у двоих из них знакомый попал с распухшей ногой в один и тот же кирпичный барак. Мистика!

— Мир тесен, — с важностью произнес Миша. — А хотя ноги гам у солдат часто гнили. Флегмона называется. Особенно это бывает, когда старослужащие или офицеры бьют носком обуви по ноге, пониже коленки. Там под сапогом из-за жары тело гниет, как подбитое яблоко.

— Насчет «мир тесен» хочу сказать. Мне как-то один чудак пьяный в баре прогонял свою теорию на этот счет, — стал припоминать Виталий из своего барменского опыта. — Знаешь, пьяные клиенты чего только не рассказывают. Иногда хочется диктофон под рукой иметь. Тот чудак закончил философский в Казани, пошел по стопам Ульянова-Ленина. Потом занялся вроде бы успешно бизнесом. Но на болтовню его тянуло после второй же порции. Короче говоря, он утверждал вот что: люди тысячи лет жили в основном племенами или небольшими деревнями. То, что мы теперь скучились по муравейникам, сути не меняет: нам суждено вращаться в узком кругу немногих знакомых. И так годами. Человек будто бы шестым чувством отыскивает из миллионов людей таких приятелей, которые как бы возвращают его общими воспоминаниями в прежние места. Нам так уютнее.

— Я не любитель философии, — тряхнул головой Миша. — Вон наша Астрахань виднеется на горизонте.

— Может, зря мы это делаем? — обратился к Сергею Шурик.

Они сидели в зале ожидания аэропорта Домодедово. У ног их стояли объемистые спортивные сумки.

— Поздно сомневаться. — Сергей взглянул на часы. — Через час регистрация.

— Давай, что ли, на улице покурим, — предложил Шурик. — Уже задница отнимается сидеть.

Они закинули сумки на плечи и вышли на воздух. Вечер был теплым и даже каким-то умиротворяющим, несмотря на рокот самолетов.

К ним подошел узнаваемый по всем повадкам еще издали извозчик и предложил:

— Ребята, может, такси?

— Мы улетаем, — сказал Сергей.

— Нет вопросов.

Шурик мрачно сплюнул себе под ноги и сказал:

— Не нравится мне, что мы без пистолетов едем. Голыми руками его брать, что ли?

— Раз Темнов сказал, что лучше не пробовать, — лучше не пробовать. Туда можно пушку провезти, если только правительственную делегацию охраняешь, — сказал Сергей. — Там — это тебе не у нас.

— Думаешь, там достанем пушки? — спросил Шурик.

— Думаю, без проблем.

— А не стоило нам занимать у Юрченко бабки, — покачал головой Шурик.

— Мы же не под проценты — мы в счет зарплаты. А зарплата нам по-любому идет, — пожал плечами Сергей.

Лица у обоих были сосредоточенные.

— Мне вообще не нравится твой настрой. Считай, что едешь туристом, как в Австралию.

— Угу, — с кислой миной кивнул Шурик. — Только меня что-то депресняк давит.

— Фигня, — сказал Сергей. — Пойдем по пиву возьмем.

— Ты просил тебя останавливать, — сказал Шурик.

— Я безалкогольное возьму, тоже вкусно, — сказал Сергей.

Они отошли к магазинчику и купили по бутылке немецкого пива, причем Сергей действительно взял себе безалкогольное.

— Холодненькое, — сказал он.

— Темнов очень умный, я посмотрю, — сказал Шурик. — Лучше бы он наколку дал, как там себя вести.

— Я слышал, там еще много русских, — сказал Сергей. — Значит, вести себя будем спокойно. Главное — не выделяться. У нас командировочные удостоверения от конторы есть?

— Ну есть.

— Вот и все. Приедем. Первые сутки поживем в гостинице. Потом снимем квартиру. Так и дешевле, и подальше от лишних глаз. В этих гостиницах только и следят за жильцами. А потом прошвырнемся по злачным местам. Как тебе план?

— Да пойдет, — апатично сказал Шурик. — Его как будем пасти? Его ведь там может и не быть.

— У них там иностранцев тучи. Нам надо не его пасти, а их бабки. Я нутром чую — там дело выгорит.

— Был бы у нас в Ашхабаде хоть один знакомый, — сказал Шурик. — Серега, на деревню к дедушке ведь едем.

— Ты в какой роте служил, парень? — сказал Сергей, и глаза его превратились в щелочки.

— В разведроте, — с недоумением по поводу глупого вопроса ответил Шурик. — Так то на войне. Учти, Сергей, — время идет.

— Да, — задумчиво протянул Сергей. — Время с начала ультиматума еще как идет. Уже трое суток отпущенного месяца тю-тю.

Они бросили пустые бутылки в урну и лениво поплелись назад в здание аэропорта.

— А я не понял, зачем ты меня просил тебя насчет спиртного останавливать? — спросил Шурик.

— Да так, — скривился Сергей. — Бывает, на пьяные глаза меня заносит. Несет без весел, понимаешь?

— Понимаю.

Они вошли в здание аэровокзала. У одного из пунктов регистрации багажа они увидели несколько кареглазых женщин в длинных платьях и с косыночками на головах.

— О, нам сюда, — сказал Сергей.

— Странный ты все-гаки парень, — сказал, прощаясь с Виталием, Миша. — С какой-то маленькой сумочкой ехал в незнакомый город. Если ты ботаник, то спросил бы: она еще не поспела. Да и мелкая она тут, карликовая.

— Что не поспело? — спросил с недоумением Виталий.

— Конопля, что! — сказал Миша.

— Я сказал — в гости к подруге ехал, — отмахнулся Виталий.

Они попрощались, и грузовик Миши обдал Виталия астраханской пылью.

Ему показалось, что в этом городе слишком жарко и душно. Редкие деревья на улицах казались припудренными пылью.

С неудовольствием посмотрев на свою рубашку, которая за время поездки стала похожа на половую тряпку, он подошел к киоску напиться. Взял двухлитровую бутылку минеральной воды и разом отпил половину.

— Девушка, где здесь можно позвонить по межгороду? — спросил он у продавщицы ларька, девушки с яркой восточной внешностью.

— За углом метров сто, — сказала девушка.

— Спасибо, шемаханская царица, — поблагодарил Виталий.

Девушка чуть настороженно и удивленно улыбнулась.

В полутемном и прохладном переговорном пункте он позвонил домой. Был будний день, четыре часа пополудни как в Москве, так и в Воронеже. Но, на удачу, мать оказалась дома.

— Мама? Мама, это я!

— Виталечка, сынок! — воскликнула мать. — Где ты пропадал? Я прямо места себе не нахожу эти дни! Давление поднялось. Даже с работы отпросилась сегодня пораньше.

— У меня все отлично, — поспешил заверить он.

— Виталик, откуда ты звонишь?! — Голос матери был по-прежнему взволнованным.

— У меня все отлично. Я в Москве. Просто попросили провести инвентаризацию на складе. Все некогда было позвонить.

— Виталик, а ты разве не знаешь, какое горе случилось? Я прям ночь вчера не спала.

— Что такое, мама?

— Ох, да встретила я вчера вечером маму Вити Коляева. Она одета вся в черном и лицом как печеная картофелина.

— Да что такое? — продолжал разыгрывать неведение Виталий.

— Витю, одноклассника твоего, убили. Даже по шестому московскому показывали, оказывается, вчера вечером.

— Когда это случилось?

— Два дня назад. Они только сегодня его привезли, а завтра будут хоронить.

— Ужас какой, — сказал Виталий.

— Ты не приедешь на похороны? — спросила мать.

— Мама, я не смогу. Если я отлучусь, меня уволят, — солгал Виталий.

— Что ж, по нынешним временам работа дороже, — рассудила мать. — Как ты там, сынок?