— May I help you, gentlemen?

— А по-русски… не говорите? — растерялся Шурик.

— Добро пожаловать в наш отель, — сказал портье по-русски, и на его таркетке они разобрали имя, набранное латинским шрифтом: «Vlad».

— Нам бы пару одноместных, — сказал Сергей. — Сколько у вас стоят комнаты?

— Одноместные номера у нас с двуспальными кроватями, стоят сто семьдесят пять долларов в сутки, включая завтрак.

И тут они сами увидели подтверждение его словам на пластиковой табличке с наборными буквами, что была прислонена к стене.

— А подешевле? — спросил Сергей.

— Могу рекомендовать один двухместный на двоих, — сказал портье. — В таком случае вы заплатите по сто двенадцать долларов в сутки, включая завтрак.

— Это сколько звезд отель? — спросил Шурик.

— Пять звезд.

— Ясненько, — сказал Сергей. — А есть у вас в городе гостиницы подешевле?

— Разумеется. — Портье был вежливо-бесстрастен. — Вам вызвать такси?

— Такси у вас больно кусаются, — сказал Сергей.

— Наше такси отвезет вас за пять долларов, — сказал портье.

— Вызывай, браток, а что же делать, — сказал Шурик.

Портье Vlad набрал чей-то номер и сказал:

— Алишка, ты? Отвези пару ребят в Берзенги, о’кей?

Потом он обратился к посетителям:

— Через пять минут машина будет здесь.

— Это кто строил гостиницу? — спросил Шурик, обозревая великолепные полы и стены, а также двери двух панорамных лифтов.

— Турецкая компания, — сказал портье.

— А управляет гостиницей кто? — спросил Сергей.

— Турецкая компания, — последовал ответ.

Словно в качестве наглядного пособия, возле них возник седоватый мужчина с усами и сказал по-русски с необычным акцентом:

— Виляд, как симена прошел? Все нормаль?

— Все нормально, Фикрет-бей, — подтвердил Влад.

Когда турок отошел, Шурик полюбопытствовал:

— Они все говорят по-русски?

— Только те, у кого есть русская любовница, — невозмутимо сказал Влад. — Все остальные говорят по-английски.

Тут в вестибюль торопливо вошел полноватый молодой брюнет с белым холеным лицом и черными усиками:

— Влад, кого везти?

Влад указал глазами на стоявших тут же Сергея и Шурика.

— Спасибо, — сказал Сергей Владу. — Если разбогатеем, снимем у вас номерок.

— Добро пожаловать. — Улыбка вежливости на лице Влада вполне могла принадлежать монаху ордена иезуитов.

На улице Сергей и Шурик увидели бежевую «Таврию».

— Она? — спросил Сергей.

— Она, — бодро сказал водитель и пригласил их садиться.

Когда Сергей и Шурик вышли вон, портье сказал безмолвно стоявшему до сего момента благообразному посыльному:

— Николай Федорович, вы обратили внимание, на кого похожи эти россияне?

— Я бы сказал, что они весьма похожи на наемных убийц, — сказал Николай Федорович после краткого раздумья.

— Вот-вот, — кивнул портье и вновь углубился в работу с компьютером.

Юркая машина пролетела уже знакомыми пассажирам местами и вывезла их на тот проспект, который вел к горам. Рассвело еще сравнительно недавно, но яркие лучи местного солнца заставляли их щуриться. Шурик нацепил темные очки, чтобы глазеть на город за окном.

Больше всего его занимали люди. Бросалось в глаза разнообразие национальностей. Очень много было европейских лиц и людей с кавказскими чертами. Он обратил внимание на красивые, но целомудренные лица туркменок. Косынки на головах частично скрывали их густые темные волосы, а длинные прямые платья прятали фигуры. Все молодые женщины в такой одежде казались очень хрупкими и стройными. Мужчины-туркмены одевались вполне по-европейски, но при этом консервативно. Шурик подумал, что, несмотря на нестерпимую жару, в Ашхабаде не встретишь человека в шортах.

Изучению города и горожан Сергей предпочел общение с водителем. Для этого он и расположился на переднем сиденье.

— Значит, кормишься от гостиницы?

— Иногда. — Водитель говорил по-русски не хуже любого москвича.

— Как тебя зовут? — спросил Сергей.

— Алиш.

— Алиш? — переспросил Сергей. — Ты туркмен?

— Нет. Я вообще-то фарс, — улыбнулся Алиш.

— Кто?

— Ну, иранец.

Сергей уже общался, к несчастью, с человеком, который претендовал на персидские корни. Поэтому он обдумал услышанное, чтобы потом спросить с мрачным лицом:

— И язык свой знаешь?

— Фарси? Нет, не знаю. Я только по-русски говорю. Ну, еще немного по-турецки. Недавно выучился. Эх, English бы надо подучить, — дружелюбно улыбнулся Алиш. — А то часто иностранцев приходится возить.

— Ты нас не в пятизвездочный отель везешь? — спросил Шурик.

— Там на любой вкус отели стоят, — посулил Алиш.

— На любой вкус? — переспросил Сергей. — Там что, сразу много гостиниц будет?

— Первый раз в Ашхабаде? — улыбнулся Алиш. — Тогда погодите, сейчас увидите.

— Ты нам лучше расскажи, что у вас за ерунда с курсом валюты, — попросил Сергей. — Мы поменяли, как приехали, баксы в обменнике…

— В обменнике? — удивился Алиш. — Обычно на это туристы с Запада попадаются. У нас официальный курс маната к доллару в три раза завышен. Вслед за рублем и наши упали два года назад. Рынок признал обвал валюты, а Папа не хочет.

— Какой папа? — не понял Сергей.

— Который на денежках нарисован.

— И на половине домов его портреты, — добавил глядящий по сторонам Шурик.

— Алиш, а никто из твоих знакомых не сдаст нам квартиру? Не надолго, недели на три, — сказал Сергей. — А то в гостиницах дороговато.

— Да, вы ведь приезжие, — согласился Алиш.

— То есть — приезжие? — не понял Шурик.

— К примеру, в государственной гостинице в центре города для граждан номер в сутки — два-три доллара, а для неграждан — сорок долларов.

— Ясно, — хмыкнул Сергей. — Так что насчет квартиры?

— Есть один вариант, — сказал Алиш. — Только там надо очень тихо жить.

— В каком смысле? — спросил Сергей.

— У нас только приватизированную квартиру можно сдавать внаем, — стал объяснять Алиш. — А таких квартир в городе мало. Почти все они иностранцами забиты. Если будешь сдавать неприватизированную квартиру, ее могут просто конфисковать. Зато таких квартир навалом, и они дешевые.

— Но что значит — тихо сидеть? — спросил Сергей.

— Не шуметь. Дверь никому не открывать, кого сами не звали. Во дворе не отсвечивать. Если на площадке соседи туркмены — это хорошо, — охотно разъяснял Алиш. — Хуже, если рядом какая-нибудь русская бабулька. Эта может вкозлить.

— Русская бабулька, говоришь? — произнес недобрым голосом Сергей.

— Я что-то не то сказал? — извиняющимся тоном спросил Алиш. — Я ведь просто предупреждаю. В принципе у нас тут русскими называют всех, кто на русских похож. А кто ты там: русский, украинец или немец — никто особо не различает. Вот, например, я. Я сам иранец, но по паспорту я азербайджанец. А никакого языка, кроме русского, не знаю.

— Так что насчет квартиры? — повернул разговор к делу Сергей.

— Вон там, в «бардачке», возьми ручку и запиши мой телефон. Сегодня к вечеру позвонишь.

Сергей взял из «бардачка» ручку и нацарапал на сигаретной пачке шестизначный номер.

— Я смотрю, на домах навалом тарелок, — сказал Шурик.

— Да. У нас на русском только ОРТ транслируют, — пояснил Алиш. — Люди берут за сто с лишним баксов тарелку и смотрят целую кучу каналов.

Кварталы высотных домов закончились. Теперь слева простиралось огромное поле иссохшей травы, справа — район домиков и коттеджей, весь в зарослях винограда и каких-то кустарников. В поле слева одиноко маячила какая-то конструкция, похожая на колоссальный турник. Впереди были горы.

— Что это за турник для великанов? — спросил Шурик.

— Это качели такие. В праздник Курбан-байрам молодежь на них до неба подлетает, — сказал Алиш.

Поселок справа, очевидно, давно уже сросся с городом.

— Это Берзенги, район такой, — пояснил он.