— Не махнуть ли нам с хода через Буг? — после минутного раздумья спросил Вершигора.

— Люди устали. Лошади еле тащат повозки, — отозвался Войцехович. — В то же время на нашей стороне внезапность. По следам дивизии идут войска карателей. Днем боя не избежать. Охрана моста насторожится, возможно, даже наверняка, будет усилена. Тогда нам придется труднее.

— Эх, была не была! — решился Вершигора. — Карту, Василий Александрович! Усача ко мне!

Связной командира кавалерийского дивизиона ускакал в голову колонны. Войцехович передал своего коня коноводу, а сам забрался на тачанку Вершигоры, развернул карту и, подсвечивая карманным фонариком, с командиром дивизии начал выбирать новый маршрут. Колонна, не останавливаясь, шла через Чубасы.

Послышался топот бешено скачущих лошадей. Через минуту-другую возле тачанки всадники резко осадили коней.

— Товарищ подполковник, ваше приказание выполнил, — доложил связной.

— По вашему приказанию… — начал Ленкин.

— Саша, дело есть, — перебил его Вершигора. — Смотри сюда. Видишь мост? Так вот, проскочи с дивизионом кратчайшим путем и захвати.

— Понятно. Разрешите выполнять?

— Минуточку, — остановил комдив. — В случае встречи с противником на пути — в бой не вступать. Я думаю, ты понимаешь, какое значение для нас имеет мост?

— Понимаю.

— Желаю успеха! — напутствовал Петр Петрович.

Ленкин огрел плеткой своего коня и стрелой помчался вперед, обгоняя колонну. Вслед за Усачом поскакал Андросову.

— Как ты думаешь, справятся кавалеристы? — спросил комдив начальника штаба.

— Надо, чтоб справились, — дипломатично ответил тот.

— Предупреди командиров подразделений и полков о продлении маршрута. Отдай распоряжение — быть готовыми к бою за овладение переправой. Связных пошли по колонне предупредить, чтобы не растягивались, — приказал Вершигора, соскочил с тачанки и пересел на лошадь. (Так всегда, в предвидении боя, поступал Ковпак.)

От Чубас взяли направление на северо-восток. Колонна сжалась. Партизаны приободрились. Даже изнуренные лошади зашагали веселее. У ездовых пропала сонливость. Они настороженно следят за скачущими взад-вперед конными связными. Так бывает всегда перед боем.

Наступил рассвет, когда взвод Антона Петровича Землянко вступил в бой с гитлеровцами, охранявшими мост через Буг на железной дороге Черемха—Седльце. В это же время в двадцати пяти километрах северо-западнее, проскочив Скшешев, Ленкин с кавдивизионом незаметно подкрался к мосту, спешил один эскадрон, снял часового и захватил дзот.

— Перемахнем на ту сторону, — предложил начальник штаба Семен Тутученко.

— Мы перемахнем, а как дивизия? Сделаем так: ты с эскадроном Зезюлина на галопе проскочишь по мосту, уничтожишь охрану на противоположном берегу и организуешь оборону, чтобы не допустить противника с востока. Я с эскадроном Тетеркина займусь немцами на этом берегу, — распорядился Ленкин.

Замысел частично удался. Тутученко с эскадроном у моста появился внезапно, не ввязываясь в бой с охраной, под градом пуль проскочил на восточный берег, уничтожил там малочисленную охрану и засел в подготовленных немцами окопах и дзотах.

По-иному развернулись события на западном берегу: противник засел в дзотах и кирпичном здании казармы, приспособленном к обороне, и отчаянно сопротивлялся. Ленкин со вторым эскадроном несколько раз бросался в атаку, но безуспешно. Все же конникам удалось сковать охрану. В этом бою особенно отличилась Галя Кваша. Эта неутомимая комсомолка не только успевала оказывать помощь раненым, но и сумела гранатами уничтожить пулеметный расчет врага…

Партизаны развернули на пригорке сорокапятимиллиметровую пушку и начали обстрел казармы. Однако ее снаряды отлетали от стенки как горох, не причиняя разрушений.

Тем временем колонна ускоренным маршем подошла к месту боя. Вершигора приказал пустить в ход единственное уцелевшее 76-миллиметровое орудие.

— Артиллерию в голову колонны!

— Артиллерию вперед! — понеслось по колонне.

Увязая в грязи и обгоняя обоз, вперед прошлепала упряжка с орудием. Выбившиеся из сил битюги с трудом вытащили орудие на бугор.

Не успели артиллеристы изготовиться к бою, как из дзота, расположенного в ста метрах впереди, обрушил прицельный огонь немецкий пулеметчик. Свалились тяжело раненные командир орудия Фурлетов и наводчик. Остальные растерялись и залегли, оставив на бугре одиноко торчащую пушку. К счастью, вблизи оказался Вершигора.

— Почему не стреляете? Где командир? — кричал Петр Петрович, размахивая плеткой.

— Командир орудия ранен, — ответил заряжающий Ершов, смущенно поднимаясь из борозды.

— Разве с ранением командира война кончилась? Слушай мою команду! К орудию!

Андрей Ершов и еще один из орудийного расчета кинулись к орудию. Куда только и страх делся! Не обращая внимания на свистящие вокруг пули, они торопливо готовили пушку к стрельбе. Вершигора поспешил на помощь…

Наконец орудие закреплено, наведено на цель, заряжено.

— Готово! — доложил Ершов.

— По фашистскому дзоту, огонь! — скомандовал Вершигора…

Прогремел выстрел. Снаряд разорвался далеко за дзотом.

— Андрюха, хорошенько наведи! Не волнуйся, — сказал спокойно Петр Петрович. Его спокойствие передавалось артиллеристам. Ершова покинула нервозность. Он стал действовать более уверенно…

Следующий снаряд угодил в дзот. Пулемет замолчал. Артиллеристы приободрились.

— Молодцы! — похвалил Вершигора. — Крой по казарме!

На бугор прибежал запыхавшийся Вася Алексеев.

— Товарищ командир, здесь опасно. Уходите, — торопливо проговорил он.

— Принимайте командование… Окажите помощь раненым и добивайте фашистов в казарме, — сказал Вершигора и ушел с бугра. За спиной слышались команды Васи Алексеева. Один за другим гремели выстрелы… Скоро к артиллеристам подоспел их политрук Непомнящий.

Наступило утро. Вспыхнула перестрелка на юго-востоке от моста. Скорее всего, это ведет бой взвод Землянко. На западе всполошился немецкий гарнизон Соколув-Подляского. А нам никак не удавалось покончить с охраной моста.

Бой затягивался. Противник на этот раз оказался на редкость упорным. Вершигора нервничал. Да и было отчего! Партизанская колонна застыла на открытом поле. Бойцы и командиры с беспокойством посматривали в безоблачное небо. Появись сейчас немецкие бомбардировщики, дивизии не избежать тяжелых потерь. Еще час-полтора протопчемся — и подоспеют фашисты, которые преследуют дивизию последние дни.

— Давид Ильич, батальон Тютерева поставь в заслон со стороны Соколув-Подляского, — приказал Вершигора, а потом спросил: — Где Сердюк?

— Его роты стояли в заслоне на железной дороге. Должны скоро подойти, — ответил Бакрадзе.

— Пошлите навстречу связного с приказанием: батальону ускорить движение, а командира — ко мне, за получением задачи.

Сердюк явился минут через десять.

— Где твои люди? — спросил Вершигора.

— На подходе, — ответил Сердюк.

— Слушай задачу. Твоему батальону, прикрываясь вот теми холмами, — Вершигора указал рукой, — спуститься к реке, выйти к кустарнику и атаковать противника справа. Левее тебя, вдоль дороги, атакуют эскадрон и разведрота.

— Слушаюсь, — с готовностью ответил Сердюк, оглядываясь: не видно ли батальона.

— После уничтожения охраны занимаешь оборону, пропускаешь через мост колонну, заслоны и взвод разведки Землянко, а затем с саперами уничтожаешь мост. Запомнил?

— Запомнил.

— Выполняй!

Сердюк козырнул и побежал навстречу батальону. Не прошло и пяти минут, а роты первого батальона бегом устремились к реке и скоро скрылись за обрывистым берегом. Вместе с первой ротой ушел и мой помощник» старший лейтенант Колесников.

Задачу ротным комбат поставил на ходу. Первую роту Бокарев повел справа у самой реки. Левее — вторая рота Васьки Грузина.

Прикрываясь жидкими кустарниками, партизаны подобрались к противнику на бросок гранаты. Залегли. Гитлеровцы заметили и открыли сильный пулеметный и автоматный огонь. Захлебываясь, застрочил немецкий пулемет из дзота.