— Но его же с нами не пустили в тыл! — парировал Юра.
— И плохо сделали. В тылу без переводчика как без рук, — ответил Демин.
— Говорят, в отряде полковника Медведева среди разведчиков есть один немец — чудеса творит, — сказал Лучинский.
— Это тот, который на машине разъезжает? — спросил Журов.
— Он самый.
— И совсем он не немец, а русский. Я его видел, когда сопровождал Ковпака и Руднева весной прошлого года при поездке к Медведеву, — вступил в разговор Гапоненко.
— Нам бы такого в отряд, — сказал Юра, — а то немца прислали…
Однако разведчики скоро изменили свое мнение о новом политруке. Как-то в роту приехал начальник штаба Войцехович. Он был в приподнятом настроении и загадочно улыбался.
— Собирай, Иван Иванович, разведчиков. Дело есть.
— Новую сводку получили? — спросил я.
Мы привыкли к хорошим сводкам. Каждый день 6 фронта приходили радостные вести. На этот раз «сводка» была особенная.
— Только что получены радиограммы от товарища Строкача, — сказал Войцехович. — В одной из них сообщается, что Указом Президиума Верховного Совета СССР вашему политруку капитану Клейну Роберту Александровичу присвоено звание Героя Советского Союза. Во второй генерал Строкач шлет свои поздравления. Вот послушайте…
Весть эта была настолько неожиданной, что на некоторое время установилась мертвая тишина. И лишь после того как начальник штаба передал радиограммы Клейну и от себя поздравил с присвоением высокого звания, разведчиков прорвало.
— Качать! — крикнул Лучинский.
— Качать, качать! — поддержали остальные.
Десяток дюжих рук подхватили Роберта и, как пушинку, начали подбрасывать…
— Вот тебе и немец! — многозначительно сказал старшина Зяблицкий, толкнув кулаком Юру в бок.
— Да-а! — только и мог ответить на это Корольков.
Для меня эта весть тоже была неожиданной. Меня, как и всех разведчиков, разбирало любопытство. Несколько раз просил Роберта рассказать, за что ему присвоено высокое звание Героя.
— Не могу. Как-то неудобно о себе, — отказывался Роберт. — Скажут, политрук, а хвастает…
— Это не хвастовство. Ты должен рассказать, — настаивал я.
Но так ничего и не добился. Пришлось за помощью обратиться к Вершигоре. О подвиге Клейна Петру Петровичу в Киеве рассказал начальник Украинского партизанского штаба генерал-лейтенант Строкач. Он же и посоветовал Вершигоре взять Клейна в свое соединение.
Вот что рассказал Вершигора.
Роберт Александрович Клейн родился на Волге недалеко от Саратова. Службу в Красной Армии начал на Дальнем Востоке. По особому комсомольскому набору был направлен в бронетанковое училище. В 1937 году окончил это училище и получил звание лейтенанта. Полтора года работал командиром танкового взвода. Потом был назначен командиром бронетанковой роты в отдельном разведывательном батальоне. В мае 1941 года батальон выехал в летние лагеря. Там они должны были получить новую боевую технику. В лагерях их и застала весть о войне. Боевую технику ждали со дня на день. Но так и не дождались. Отдельный разведывательный батальон бросили в бой с одним только стрелковым оружием. Первая стычка с гитлеровцами произошла западнее Белой Церкви. А потом тяжелые бои за Белую Церковь, Киев…
В конце лета было получено распоряжение об откомандировании старшего лейтенанта Клейна Роберта Александровича в другое подразделение. Однако командир разведбата не спешил с выполнением этого приказа. Да и обстановка не позволяла. К тому же Клейн показал себя хорошим командиром. Подчиненные доверяли ему, смело шли с ним в бой. А главное, Клейн был незаменимым разведчиком. Три раза он с группой разведчиков пробирался в тыл врага, приносил важные сведения, а однажды притащил фашистского штабного офицера. Преданность Советской Родине Роберт Александрович Клейн доказал в боях…
Недолго пришлось сражаться Клейну на фронте. Во время одной из контратак в жестоком бою на Десне в районе местечка Остер Черниговской области Роберт был тяжело ранен. Гитлеровцы ввели в бой танки и отбили контратаку. Клейн остался на поле боя. Отполз в огород и потерял сознание. Там, в кукурузе, в беспамятном состоянии и нашла его местная девчонка на следующий день после боя.
Местные жители укрыли раненого. Привели к нему старика-фельдшера. Врачей не оказалось. Фельдшер осмотрел рану, покачал седой головой и сказал:
— Дело дрянь. Перебита кость правой ноги. Боюсь — придется отнять.
— Ни за что! — запротестовал пришедший в сознание Клейн.
— Пожалеете ногу — можете жизнь потерять.
— Лучше смерть. Но я назло врагам выживу. Я еще отплачу фашистам за все, — горячо и уверенно заговорил Клейн.
Фельдшер не стал спорить, молча ушел. Возвратился он не скоро. Сразу же занялся раненой ногой. Роберт скрежетал зубами от страшной боли, несколько раз терял сознание. Когда же пришел в себя, почувствовал облегчение. Нога, как в тисках, была зажата между лубками…
Немало времени ушло, прежде чем Клейн встал на ноги. О нем узнали другие раненые, скрывавшиеся у крестьян. Приходили к нему вечерами и при коптилке намечали планы действий. Большинство склонялось к тому, чтобы не идти через линию фронта, а остаться здесь и партизанить. Некоторые из них уже раздобыли оружие. Мало, но для начала и это хорошо.
Кость срослась, но нога стала немного короче. Клейн уже мог ходить с палочкой. К этому времени вокруг него сколотилась группа надежных товарищей.
Товарищи все чаще стали спрашивать: что дальше?
— Прежде чем принять решение — надо хорошенько обдумать, — сказал Роберт. — Есть у меня одна мысль. Не знаю, как вы на это посмотрите.
И Роберт Александрович рассказал, что гитлеровцы решили восстановить машинно-тракторную станцию в Переяславе. Им нужен механик.
— До армии я работал трактористом. Потом окончил бронетанковое училище. В технике разбираюсь. Думаю, на должность механика подойду, — открыл свои мысли Клейн.
Товарищи пришли в замешательство. Некоторые подумали — Клейн предлагает отказаться от борьбы, пойти на службу к врагу. Но Роберт сразу же внес ясность.
— Пробиться через линию фронта шансов мало. Подадимся к партизанам. Но придем не с пустыми руками. Понятно?
— Дошло, товарищ старший лейтенант, — повеселели товарищи.
На том и согласились.
Клейну легко удалось устроиться в МТС. Правда, под другой фамилией и с вымышленной автобиографией. Потом его перевели начальником гаража переяславского гебитскомиссариата. Он устроил на работу своих товарищей — кого шофером, кого слесарем…
Начали с малого: писали листовки с призывом к активной вооруженной борьбе, распространяли их среди населения. Прикончили несколько полицейских и пополнили запасы оружия.
Клейн сумел войти в доверие гебитскомиссара. Свободные вечера проводили вместе: в шахматы играли, шнапс пили, чаи гоняли. Однажды за шахматной доской Роберт размечтался: «Вот было, в мирное время, возьмешь ружьишко на плечишко и за зайцами». «Что, охотник?» — спрашивает гебитс. «Да, страсть моя». — «В чем же дело? Я тебе могу одолжить ружье». — «Ружье у меня есть, — отвечает Клейн. — Кокнул тут одного большевичка и заимел ружье. Нужно разрешение на поездку по территории области…» Такой документ гебитскомиссар выдал Клейну.
Роберт начал охотиться. Обычно вечером он и несколько его товарищей садились в полуторку и уезжали на охоту. На зорьке подстрелят несколько зайцев и возвращаются. Большую часть добычи отдавали гебитсу, и себе оставалось.
Гебитскомиссару это пришлось по душе. Он поощрял охоту. А Клейн с товарищами раздобыли взрывчатку и занялись охотой на два фронта. Выезжают, несколько человек оставляют для охоты, а остальные на машине отъезжают в сторону километров на шестьдесят-семьдесят, минируют железную дорогу и к утру возвращаются к месту охоты. Забирают охотников вместе с добычей и в Переяслав. Как говорится, пристроились хорошо: и закуска для гебитса есть, и эшелоны летят под откос.
Только это не устраивало гитлеровцев. Они встревожились. Еще бы! По их данным вблизи не было партизанских отрядов, а эшелоны валятся под откос. Значит, это дело рук подпольщиков. Они разослали своих агентов по селам и местечкам. Появился некий коммерсант в Переяславе, в компании Клейна и гебитса. Однако Роберт понял — никакой он не коммерсант, а самый настоящий гестаповец. Уж очень он пристально присматривался к Клейну и задавал неожиданные вопросы.
