— Загадка. Из этой истории могла бы выйти хорошая песня, если бы все не кончилась так глупо.

— Ну, не забывай, что у него почти получилось, — Томэ машинально поправил футляр со свитком под кафтаном.

Как бы там ни было, похоже, именно сила, заключенная в свитке, что-то нарушила во вражеском колдовстве. Или может свиток стал проводником, его воли к другому человеку?

— Похоже, он использовал какое-то заклинание, но сам он на колдуна как-то не тянет. Наверняка это какой-то талисман… — каи не закончил и посмотрел на Томэ.

— Ты прав, нам бы такая штука могла пригодиться.

— Но незнакомый, артефакт может опасным, об этом говорится во многих песнях.

— Я, пожалуй, рискну. В последнее время меня очень интересует, колдовство и все что с ним связано.

Он обшарил куртку кузнеца и вытащил из внутреннего кармана хрустальную фигурку паука. Томэ провел пальцем по гладкой спинке, кожу слегка покалывало.

— Думаю, это оно и есть.

Десятнику сунул фигурку в карман, кузнец дернулся и застонал.

— Он жив! — воскликнул Аши.

— Ога, похоже на то.

На боку головы кузница, волосы слиплись от крови, но похоже удар Аши лишь рассек кожу. Томэ подозревал, что еще раньше куда сильней ударил Рангина своим гневом.

— И что теперь? — спросил Аши. — Мы убьем его?

— Это было бы разумно.

— Но тебе идея не нравится.

— Когда приходиться кого-то добивать всегда себя плохо чувствуешь. Это ты во всем виноват, нужно было размахнуться сильней.

— Прости, я буду больше практиковаться.

Томэ поглядел на Аши, уголки губ каи подрагивали.

— И ничего смешного здесь нет. У нас образовалось проблема.

— Если подумать, — медленно сказал Аши, — он первый на нас напал. Мы имеем право завершить то, что начали.

— Может, сам возьмешься?

Каи сунул руки в карманы и отвернулся, Томэ хмыкнул и склонился над кузнецом.

— Эй ты, хватит притворяться трупом! Давай-давай, открывай глазки!

Рангин мотнул головой и уставился на Томэ мутным взглядом.

— Прошу прощения, вы не могли бы перестать орать мне в ухо?

— Думаю это последнее, что должно тебя беспокоить, — откликнулся Томэ.

Кузнец провел рукой по лицу, а потом долго рассматривал ладонь.

— Где я? — спросил он, наконец. — И почему весь в крови? Это вы сделали?

— Вы во дворце Алоика. И да, по большей части я.

Рангин задумчиво нахмурился.

— Простите, я не совсем понимаю, что происходит, мои воспоминания немного смутные.

— Я подскажу, вы напали меня и пытались убить, — ласково сказал Томэ.

— Вот как, значит все зашло настолько далеко. Тяжело в это поверить.

— Почему, все логично. Вы хотели отомстить за родича, главу вашей гильдии. До того у нас с ним вышло маленькое разногласие и он, к сожалению, умер.

— Нет, нет, все не так, вы не понимаете. Конечно, мне жаль старика, но он сам понимал, чем рискует. Любить мне вас не за что, но и мстить бы я не стал.

— Твои воспоминания, может, и путаются, но я-то ясно помню, как ты пытался зарезать. Ты, кстати, тоже должен это помнить.

— Наверное, должен, но все последнее время для меня как в тумане… — кузнец схватился за голову. — Ох, как же больно! Поймете, меня вынудили, оно заставило меня.

Томэ выпрямился, повернулся к Аши и развел руками. Как дальше поступить с неудачливым мстителем, он совершенно не представлял.

— Томэ, покажи мне, пожалуйста, того паучка, — неожиданно сказал каи.

Десятник пожал плечами и потянулся к карману, Аши перехватил его руку.

— Нет, лучше я сам.

Аши зачем-то обернул ладонь платком и осторожно, будто имел дело с живым насекомым, вытащил фигурку из кафтана десятника.

— Да, очень похоже, — пробормотал он. — Раньше я о таких, только слышал… Он не укусил тебя?!

— Нет, наверное, испугался — усмехнулся Томэ.

Аши нахмурился, похоже, ему не понравился легкомысленный тон десятника. Он несколько раз обернул хрустальное тельце платком и развернул ее так, чтобы отдаленный свет падал на голову.

— Но раньше он кого-то все-таки укусил.

Томэ наклонился поближе, и увидел, на прозрачных хелицерах темные пятнышки. Аши повернулся к кузнецу, который все это время пытался сесть.

— Я же говорю, вы не понимаете. Когда вступаешь в гильдию, приносишь клятвы. Клятва между мастером и учеником особая. Я должен был мстить за него при любых обстоятельствах. Но вы ведь понимаете, если бы я преуспел, Алоик потребовал бы мою голову, в компенсацию за оскорбленье.

— Если бы нашел виновного, — поправил Томэ.

— Даже на холодную голову у меня вряд ли бы вышло обмануть ваших ищеек. У меня нет таких талантов.

— Да, похоже, сегодня нам обоим повезло, но меня больше интересует другой вопрос. Что ты там бормотал, про то, что тебя заставили? Кто эти люди?

— В том-то и дело, что я говорю не о людях. Я сунул руку в карман, а там было это, — кузнец указал на паучка, его пальцы дрожала. — Потом, я почувствовал боль и мысли стали путаться.

— Артефакт, который принуждает исполнить клятву. Интересно. Но ты ведь не хочешь сказать, что этот жук оказался у тебя в кармане магическим образом. Кто-то его туда подложил.

— Не знаю, наверное, вы правы. Великому мастеру служило много людей, кто знает, какие клятвы давали они.

Томэ аккуратно забрал у Аши паучка и развернул платок над дорожкой. Фигурка соскользнула вниз. Десятник примерился и обрушил на нее каблук, послышался жалобный звон.

— Кажется, кто-то заключил куда более выгодную сделку, — Томэ вытер подошву. — Одно дело подбросить ничего не подозревающему человеку колдовскую пакость, и совсем другое самому взяться за нож.

Кузнец смотрел в пространство прямо пред собой, он выглядел сосредоточенным и мрачным, Томэ тоже нахмурился.

— Теперь, когда мы все выяснили, что ты думаешь насчет мести?

Кузнец поднялся на ноги вытирать лицо.

— Пойми меня правильно. Ты мне не нравишься, благородный господин, и любить мне тебя не за что. Я уже это говорил и могу повторить. Но я не могу рисковать собственной семьей и будущим гильдии. Ты, должно быть, скажешь, что я просто ищу предлог, чтобы ничего не делать. Но это аристократы могут ставить честь выше жизни, а у нас, скромных трудяг, своя гордость, ее не нужно смачивать кровью при каждом удобном случае.

Томэ раздраженно тряхнул головой, напыщенная речь кузнеца надоела ему еще на середине.

— Да-да, мудрое решение. Но тогда у тебя передо мной должок.

Рангин перестал вытираться и внимательно посмотрел на Томэ.

— У тебя, похоже, сложилось обо мне плохое впечатление. Ты решил, видно, решил, что я безвольный дурак. Но уж поверь мне на слово, если меня не одурманят каким-нибудь заклинаниям, врагам не так-то легко сбросить меня со счетов. И не забывай, как бы там ни было, это ты пролил кровь моего родича… Так что если ты вдруг будешь тонуть, а я окажусь рядом, не рассчитывай на протянутую руку.

Томэ усмехнулся и одним движением оказался рядом с кузнецом. Скомканный платок выпал из пальцев Рангина, рукоять плети уперлась ему в горло.

— Ты ведь, кузнец, не ужели ты не знаешь как опасно играть с огнем? Сегодня один из нас должен был умереть. То что этого до сих пор не произошло, настоящее чудо. Так что лучше тебе не испытать дальше своей удачи.

Плеть поднялась по шее кузнеца и уперлась ему под подборок. Рангин поднял лицо. Он казался спокойным и уверенным, но где-то в глубине ощущался пульсирующий комок чувств. Томэ до самого последнего момента не мог сказать, какое из них победит.

— Хорошо — выдохнул кузнец. — Ты прав, я был настолько глуп, что позволил использовать себя как орудие. И ты смог оказать мне услугу и даже, проявить милосердие. Да, у тебя есть право требовать от меня ответную услугу. Но только одну!

Томэ смерил Рангина долгим взглядом и отступил.

— Некоторые говорят, что смелость сродни глупости. Похоже, они ближе к истине, чем мне хотелось бы признать. Ладно, проваливай, пока я не передумал!