— Я опоздаю в школу, мама, — сказала Шейна и пошла в спальню. — Не волнуйся, я не собираюсь становиться официанткой, — произнесла Шейна, не потрудившись обернуться к матери. Она захлопнула дверь перед носом Лили.

Это слишком для детской психики, подумала Лили и поспешила к гаражу. Она не собиралась постоянно убеждать дочь, что та станет официанткой, если будет плохо учиться. Да, она когда-то сказала это, но то было давно, зато Джон повторял это постоянно при каждом удобном случае.

Когда Лили подъехала к правительственному комплексу, стоянка оказалась уже забитой до отказа. Объехав ее несколько раз и взглянув на часы, Лили решила припарковать машину под окнами тюрьмы, зная, что там всегда найдется свободное место. Посмотрев на тонированные стекла окон тюрьмы, никто бы не сказал, что здесь находится столь мрачное заведение. О назначении здания можно догадаться только взглянув на крышу, где были установлены мощные прожектора. В остальном этот дом ничем не отличался от окружавших его ультрасовременных строений. Заключенных водили в здание суда по подземному тоннелю, так что они практически не видели дневного света, правда, такое положение помогало экономить время персоналу тюрьмы и охране, а также обвинителям и адвокатам. Когда планировалось строительство административного комплекса, многие были против размещения в нем тюрьмы. Власти графства проигнорировали этот протест, объясняя свою позицию тем, что это всего-навсего следственный изолятор, пересыльная, а не каторжная тюрьма. Как только обвиняемому выносили приговор, его увозили в Управление исправительных учреждений. Здесь же отбывали наказание только за легкие правонарушения — мелкие кражи, словесное оскорбление и вождение автомобиля в пьяном виде.

Если не принимать во внимание, что все они, работавшие здесь, были заперты в разделенные на секции стеклянные камеры, где дышали одним и тем же регенерированным профильтрованным воздухом (во всем комплексе зданий окна не открывались), можно было считать, что все расположенные здесь учреждения функционировали, как задумано. Служащие единодушно ненавидели свое суперсовременное обиталище. Лили не являлась исключением. Если бы они не переехали из своего старого здания, то она сейчас шла бы в престижный, красиво отделанный настоящими деревянными панелями кабинет. Стены его были бы увешаны деревянными же полками с книгами, а деревянная дверь надежно бы ограждала от неумолчного конторского шума, стоявшего в коридорах. Через открытые окна в кабинет вливался бы живительный свежий воздух, а на подоконниках сидели голуби. Но прогресс есть прогресс, с грустью думала она, вот и приходится, проглотив чувство невосполнимой потери, сидеть в этой обстановке весь свой рабочий день. С такими мыслями Лили пересекала стоянку, вдыхая свежий утренний воздух.

Встреча с Батлером не принесла ничего неожиданного: когда она вкратце описала все отвратительные зверства, связанные с делом Лопес — Макдональд, он был шокирован и пришел в ярость. Они сидели в его угловом кабинете за столом таких размеров, что на нем можно было сыграть в футбол. В кабинете стояли обитые натуральной кожей высокие стулья, имелись там и встроенные книжные шкафы, предмет вожделения Лили. Она смотрела прямо в темные непроницаемые глаза Батлера и рассказывала о тех трудностях, которые, как она предполагала, ожидали ее при разборе этого дела.

— Свидетельница по делу — школьная учительница. Вот что она рассказывает, я цитирую: «Несколько испанских юнцов бежали от трибун стадиона». Это недалеко от того места, где она увидела ужасную картину — два трупа. Она утверждает, что не видела пятерых, Пол, больше того, она не уверена, было ли их даже трое. По фотороботу она вроде бы опознала троих подозреваемых. Надо исправить ее показания и посоветовать сказать ей на суде, что она видела не менее трех человек, и исключить из ее показаний слова «несколько человек». Полиция остановила машину с подозреваемыми на расстоянии одного квартала от места преступления примерно через пять минут после его совершения. В машине было пять человек, но двое утверждают, что сели в нее за несколько секунд до того, как машину остановили патрульные полицейские. К сожалению, нет свидетелей того, как они садились в автомобиль, поэтому мы считаем, что в преступлении участвовали все пятеро. Никто ни в чем не признался, и мы не можем предъявить этим двум официального обвинения. Пол, это крепкие орешки. — Она глубоко вздохнула прежде, чем продолжить. — Сперма, извлеченная из того, что осталось от влагалища девушки, принадлежит более чем трем мужчинам. Мы имеем пороховые ожоги на теле жертв и пятна их крови на одежде двоих подозреваемых. Вот такой веселенький случай. — Лили помолчала, подождав, не скажет ли чего Батлер, потом добавила: — В этом деле могут быть подводные камни.

Батлер откинулся на спинку стула и скрипнул зубами.

— Задача заключается в том, чтобы осудить всех пятерых и не дать свидетельскими показаниями сбить с толку жюри, — подытожил он. — Защита постарается вытянуть из этих неясностей максимум, чтобы убедить присяжных в том, что по крайней мере двое из этих пяти невинны, как младенцы. Оптимальная для нас ситуация — заставить одного из них изменить показания так, чтобы крепко связать концы с концами.

Это было как раз то, о чем думала сама Лили.

— Но как далеко мы можем зайти, чтобы добиться своего? Стоит ли пригрозить обвинением в убийстве второй степени или остановиться на непредумышленном убийстве?

Лили открыла лежавшую у нее на коленях папку и достала оттуда фотографии места преступления. Картины убийства говорили красноречивее всяких слов, и Лили хотелось, чтобы перед мысленным взором Батлера стояли эти сцены, похожие на кошмарные видения, когда он будет обдумывать свои действия.

— Проблема заключается не в том, чтобы заставить кого-то заговорить. Любое из этих животных разрубит на куски собственную мать, лишь бы спасти свою собственную шкуру. Проблема заключается в том, чтобы выяснить, кто из них наименее виновен в этой бойне. — Она протянула Батлеру фотографии, и он взял их. — Это деревянный брусок, который они воткнули во влагалище Кармен Лопес. Этот сук пропорол ей стенку брюшной полости.

Батлер был явно потрясен, его губы слегка дрожали. На суку сохранились несколько покрытых кровью листьев.

— Боже, — выдохнул он.

— Это снимок ее грудей с близкого расстояния. Они использовали их как мишень для стрельбы из малокалиберного пистолета.

Она передала Батлеру еще один снимок.

— Это чрезвычайно важное дело, оно не терпит отлагательства, — тусклым голосом сказал Батлер. — Пусть им займутся два следователя, не загружайте их больше никакими делами. Пусть работают день и ночь. Они должны опросить всех, кто хотя бы поверхностно знаком с этими парнями, и представить мне подробный доклад. Будем молиться Богу, чтобы данные судебно-медицинской экспертизы позволили нам привлечь к суду всех пятерых. Даже если кто-то из них просто наблюдал это и не пытался остановить, он заслуживает пожизненного заключения, и, конечно, мы попытаемся в данном случае добиться смертного приговора. Если и бывают случаи, когда это оправданно, то как раз это тот самый случай.

Доклад был окончен. Они решили, что этим делом займется Кэрол Абрамс, так как преступление имело сексуальный характер, а помогать ей будет Маршалл Даффи из отдела убийств.

Уже подходя к двери своего кабинета, Лили услышала, как там звонит телефон. Она подбежала к столу и, потянувшись к телефону, уронила на сваленные на нем в беспорядке бумаги папку. Она схватила трубку. Это был Ричард.

— Давай встретимся в комнате допросов номер три через пять минут. Мне очень надо увидеть тебя.

Ее сердце бешено забилось, дыхание перехватило.

— Я тоже очень хочу тебя видеть, но у меня нет ни одной свободной минуты. — Она помолчала и поняла, что не представляет, как она проживет этот день, если не увидит его. — Я буду там через пять минут.

Для виду она захватила с собой несколько папок, прошла в комнату допросов, закрыла за собой дверь и села за маленький столик. Ожидая его, она от нетерпения притопывала ногами. На столике стоял телефон, по которому надиктовывали свои заметки судейские чиновники. На Лили было надето выгодно облегающее ее стройную фигуру голубое шелковое платье, в ушах серебряные сережки, серебряный обруч стягивал волосы спереди. Сзади волосы свободно спадали ей на спину. Она выглядела очень женственно и привлекательно. За сегодняшнее утро уже несколько человек успели сделать ей комплименты. Открылась дверь, и вошел Ричард, он запер за собой дверь, подошел к ней и нежно поцеловал. Руки его ласкали ее грудь под тонким шелком платья. Целуя, он слизнул с ее губ помаду.