Инес уже вернулась и что-то грела на плите в небольшой кастрюльке. Она посмотрела в его сторону, но сначала ничего не сказала. Глядя поверх ее плеча, он посмотрел в окно. С дерева на дерево перепорхнула птица и начала чистить перья. Но если она и издавала какие-то свои, птичьи, звуки, он их не слышал.
Инес что-то сказала, он не разобрал что.
— Повтори, — попросил он.
Она помотала головой и отвернулась к плите. Но потом снова повернулась к нему и произнесла громко и медленно, так что он ее понял:
— Я нашла в ванной твою заначку.
— Я снижаю дозу, — сказал он.
Она сказала что-то еще.
— Что? — переспросил он. — Что ты говоришь?
Он и в самом деле не расслышал.
— Поговорим потом, — сказала она. — Нам есть что обсудить, Ллойд. Во-первых, деньги. Есть и другие вопросы. Но сначала займемся ухом.
Она окунула палец в кастрюльку и сняла ее с плиты.
— Пусть минуту остынет, — сказала она. — Слишком горячее еще. Садись. Укрой плечи полотенцем.
Он покорно подчинился. Сел на стул и обернул полотенце вокруг шеи и плеч. Потом стукнул кулаком по виску.
— Черт бы все это побрал, — сказал он.
Она не подняла голову. Она снова проверила пальцем температуру. Потом перелила жидкость из кастрюльки в пластиковый стакан. Взяла стакан и подошла к нему.
— Не бойся, — сказала она. — Это просто детское масло твоей хозяйки. Я сказала ей, что случилось, и она думает, оно поможет. Естественно, без гарантии, — сказала Инес. — Но может и размягчить. Она говорит, такое случалось с ее мужем. Говорит, однажды у него из уха выпал кусок серы, словно большая пробка от чего-то. А это была просто ушная сера. Она говорит, попробуйте масло. А палочек ватных у нее нет. Вот этого я не понимаю, как это у нее нет ватных палочек. Удивительно.
— Хорошо, — сказал он. — Хорошо. Я согласен попробовать что угодно. Инес, если я останусь как сейчас, то лучше мне умереть. Ты слышишь? Я не шучу, Инес.
— Наклони голову набок, до упора, — велела она. — Не шевелись. Я буду лить масло, пока ухо не наполнится, а потом заткну вот этим полотенцем. А ты просто посидишь вот так минут десять. А тогда посмотрим. Если не сработает, других идей у меня что-то нету. Просто не знаю, что тогда делать.
— Сработает, — сказал он. — Если не сработает, я найду ружье и застрелюсь. Я не шучу. К тому же мне все равно этого хочется.
Он качнул голову набок. Присмотрелся к обстановке в этой непривычной перспективе. Но никакой разницы с прежним ракурсом не было, кроме того, что все легло набок.
— Еще, — сказала она. Он ухватился за стул, чтобы не потерять равновесие, и наклонил голову еще ниже. Все вещи в его поле зрения, все вещи в его жизни словно сгрудились в дальнем конце комнаты. Он чувствовал, как теплая жидкость течет ему в ухо. Потом она приложила к уху полотенце и прижала. Немного погодя она начала массировать область вокруг уха. Надавила на мягкую впадину рядом с мочкой. Переместила пальцы выше уха и подвигала кончиками пальцев. Он уже не понимал, сколько сидит на этом стуле. Может быть, десять минут. Может быть, дольше. Он по-прежнему держался за стул. Когда ее пальцы надавливали сильнее, он чувствовал, как теплое масло переливается в ушных каналах. Когда она нажимала каким-то особым образом, ему казалось, что он слышит тихий шелест.
— Сядь прямо, — сказала Инес.
Он выпрямился и придерживал затылок запястьем, пока жидкость выливалась из уха. Инес подбирала ее полотенцем. Потом вытерла ухо снаружи.
Инес шумно дышала носом. Ллойд слышал звук ее вдохов и выдохов. Он слышал машину, проезжавшую по улице перед домом, слышал четкое щелканье садовых ножниц под кухонным окном на черном дворе.
— Ну? — спросила Инес. Она ждала ответа, уставив руки в боки, насупившись.
— Я тебя слышу, — сказал он. — То есть я слышу. Мне уже не кажется, что ты говоришь из-под воды. Все хорошо. Отлично. Господи, я думал, что рехнусь. Но теперь все хорошо. Я все слышу. Дорогая, дай я сварю кофе. И сок есть.
— Мне надо идти, — сказала она. — Я кое-куда опаздываю. Но я вернусь. Мы где-нибудь пообедаем. Нам надо поговорить.
— Мне просто нельзя спать на этом боку, вот в чем дело, — продолжал он. Он пошел за ней в гостиную. Она закурила. — Вот в чем дело-то. Я спал всю ночь на этом ухе, и оно забилось. Со мной все будет хорошо, если не спать на этом боку. Если я буду осторожен. Понимаешь, в чем дело? Главное — спать на спине или на левом боку.
Она не смотрела на него.
— Не навсегда, разумеется. Я бы и не смог. Не смог бы всю жизнь только так. Но какое-то время. На левом боку или плашмя на спине.
Но, еще не договорив, он уже начал бояться предстоящей ночи. Он начал бояться того момента, когда начнет готовиться ко сну, и всего, что будет потом. До этого момента еще оставалось несколько часов, а он уже боялся. А вдруг посреди ночи он случайно повернется на правый бок и тяжесть вдавленной в подушку головы снова закупорит серой невидимые каналы в его ухе? Вдруг под этим скошенным, смотрящим прямо ему в лицо потолком он проснется оглохший?
— Господи ты боже мой, — сказал он. — Господи, это ужасно. Инес, у меня только что был настоящий кошмар. Инес, куда тебе надо идти?
— Я же сказала, — ответила она, складывая вещи обратно в сумочку и готовясь уходить. Она посмотрела на часы. — Я кое-куда опаздываю.
Она подошла к двери. Но у двери остановилась и что-то сказала. Он не слушал. Не хотел слушать. Он смотрел, как движутся ее губы, пока она не договорила то, что собиралась сказать. Договорив, она сказала: «До свидания». Потом открыла дверь и закрыла за собой.
Он пошел в спальню одеться. Но сразу же выскочил оттуда в одних штанах и подошел к двери. Открыл ее и постоял, прислушиваясь. Он услышал, как внизу на площадке Инес благодарит миссис Мэтьюз за масло. Услышал, как старуха отвечает:
— Всегда рада помочь.
А потом услышал, как она сравнивает его с покойным мужем. Он услышал, как она говорит:
— Оставьте мне ваш номер. Если что случится, я позвоню. Всякое бывает.
— Надеюсь, вам не придется звонить, — сказала Инес. — Но я все равно оставлю. У вас есть на чем записать?
Ллойд услышал, как миссис Мэтьюз открывает ящик и роется в нем. Потом голос старухи произнес:
— Хорошо.
Инес назвала их домашний номер.
— Спасибо, — сказала Инес.
— Приятно было познакомиться, — сказала миссис Мэтьюз.
Он слушал, как Инес спускается по ступенькам и открывает входную дверь. Потом услышал, как дверь закрылась. Он ждал, пока Инес не завела машину и не уехала. Тогда он закрыл свою дверь и вернулся в спальню, чтобы наконец одеться.
Надев ботинки и завязав шнурки, он лег на кровать и до подбородка укрылся одеялом. Руки вытянул вдоль туловища. Закрыл глаза и представил, что уже ночь и что он засыпает. Потом выпростал руки и скрестил их на груди, чтобы проверить, как ему лежится в таком положении. Глаза он не открывал. Хорошо, думал он. Ладно. Если он не хочет, чтобы ухо снова забилось, надо спать на спине, вот и все. Он знал, что справится. Ему просто нельзя забываться, даже во сне, и поворачиваться на правый бок. Да и больше четырех-пяти часов сна за ночь ему не нужно. Он справится. С человеком случаются вещи и пострашнее. Можно даже назвать это испытанием. Но он его выдержит. Знал, что выдержит. И он сдернул одеяло и встал.
Впереди по-прежнему оставалась большая половина дня. Он пошел в кухню, нагнулся к крохотному холодильнику и достал непочатую бутылку шампанского. Вынул как мог осторожно пластиковую пробку, но праздничный хлопок все-таки раздался. Он протер стакан из-под детского масла и доверху налил его шампанским. Со стаканом перешел к дивану и сел. Поставил стакан на журнальный столик. Откинулся на спинку и вытянул ноги на столик рядом со стаканом. Но немного погодя он сильнее забеспокоился о предстоящей ночи. А вдруг, вопреки всем его стараниям, сера решит закупорить ему другое ухо? Он закрыл глаза и потряс головой. Быстро вскочил и пошел в спальню. Разделся и снова надел пижаму. Потом вернулся в гостиную. Снова сел на диван и снова положил ноги на столик. Протянул руку и включил телевизор. Отрегулировал звук. Он знал, что не перестанет беспокоиться о том, что случится ночью, когда он ляжет. Просто придется научиться с этим жить. Почему-то он вспомнил о пончиках и шампанском. В конце концов, если подумать, ничего особенного в таком завтраке нет. Он отхлебнул шампанского. Но у него был странный вкус. Он облизнул губы, потом утер рот рукавом. Посмотрел и увидел на шампанском тонкую масляную пленку.
