Знаешь, сколько раз появляется цифра семь в Апокалипсисе от Иоанна?

Пятьдесят четыре раза! Подумать только. Целых пятьдесят четыре!

Семь печатей, семь труб, семь чаш Божьего гнева, семь голов зверей...

Семерка — уникальное число.

Я бы даже сказал, совершенное.

Она связана с циклом жизни и смерти.

Теперь поняла, обожаемая Меган?

Глупая, упрямая Меган.

Можешь ничего не говорить, я и так все сам знаю.

Я тебя поразил. Я — маэстро!

Ах, если бы седьмая жертва оказалась той, что надо!

Тогда бы я смог остановиться, создав совершенный ансамбль.

Будь ею твоя Майя, ансамбль не был бы столь совершенным...

31 октября

Пятница

6:30

Этим утром Меган вышла из дома очень рано. Было много того, над чем она должна была подумать. И много что необходимо сделать. Она направилась прямиком к студии Дэвида. Ей хотелось поискать в тех проклятых комнатах какие-либо документы мужа, которых она не заметила в прошлый раз, пребывая в полуобморочном состоянии при перевозке его бумаг в комиссариат.

Утренний свет был мертвенно-бледным, когда она подошла к дому на Росслин-Хилл. Немногие прохожие заходили в элегантные кондитерские или выходили из них. Меган остановилась перед забавным зданием, которое Дэвид избрал своей штаб-квартирой. Улыбнулась. Дом и правда напоминал сахарную голову.

В последний раз Мег была здесь три года назад, в тот самый июньский вечер. Она давно задумала продать дом. Или хотя бы сдать его в аренду. Это было довольно выгодно с экономической точки зрения, учитывая, что дом располагался в одном из наиболее престижных и дорогих районов Лондона.

Волнуясь, она сунула ключ в замочную скважину. Ключ плохо поворачивался.

Меган приложила еще усилие. Никакого результата. Ключ не открывал замок. Обескураженная, она отступила от двери. Вероятно, время, неаккуратность Дэвида и работа полиции — все вместе привело замок в нерабочее состояние.

Ладно, придется завтра зайти со слесарем, подумала она. Она восприняла это как знак: нужно как можно скорее избавиться от этого дома.

Оглядев его напоследок, Меган ушла. Не оборачиваясь. Обернувшись, она заметила бы слегка сдвинутую в сторону занавеску окна на верхнем этаже. А за ней человека, чьи глаза, прикрытые капюшоном, из-под которого свисали пряди волос, следили за уходящей Меган. Человек, похожий на призрака, был доволен, что женщина не стала упорствовать в своем намерении посетить дом мужа.

Бывшего мужа, ухмыльнулся призрак.

Когда Меган вошла в комиссариат, лейтенант Лоренс Гаррет уже находился за своим столом. На столе, занимая все свободное пространство, лежали фотографии шести девушек — жертв Гейси. Предполагаемых жертв, если быть профессионально точными. Спешить нельзя, пока ничего не доказано.

— Привет, Гаррет! Какие новости?

— Ровным счетом никаких. Два часа я изучаю фотографии этих ванн вдоль и поперек. Ничего наводящего. Тот, кто снимал, был очень осторожен и не позволил попасть в объектив ни одной мало-мальски говорящей детали.

— Мы разве не знаем, кто снимал? Майкл Гейси. И не говори мне, что ты в этом сомневаешься.

— Мег, но у нас нет никаких доказательств. Только слова сумасшедшего, что совершенно недостаточно. В этом деле следует быть особенно щепетильными. Все девушки были несовершеннолетними, и я не хочу неприятностей.

— Не забывай, что у нас большая проблема...

— Я бы сказал, не одна.

— Но эта наверняка посерьезней остальных. На фотографиях Гейси... хм... на фотографиях подозреваемого одна ванна пуста. Гейси это или не Гейси, но этот мерзавец готовится к новому убийству.

— Это мы тоже не можем утверждать однозначно.

— Гаррет, ради бога, прекрати мне возражать.

— Я тебе не возражаю. Я пытаюсь опираться на доказанные факты, а их в этом деле кот наплакал. У нас есть только фотографии, на которых девичьи тела, по-видимому замороженные. На телах ни ран, ни других признаков насильственной смерти и никакого намека на автора содеянного.

— Лейтенант, позволь мне делать мою работу. Я составила психологический портрет Майкла Гейси...

— Ну и?

— Одно соответствует другому, Лоренс, психотип и содеянное. Это он, я чувствую.

— Мег, я в этом даже не сомневаюсь. Но если мы хотим засадить его за решетку, нам надо найти больше улик. Пока их у нас мало. Он чертовски хитер, этот сукин сын.

— Однако кое-что явное у нас есть. Эти девушки, эти тела...

— Да, это они. Я убежден. Я детально изучил фотографии каждой из них, одну за другой, и сопоставил их со снимками тел в ваннах, и у меня нет сомнений, что это...

— ...Джоан, Филлис, Сьюзан, Генриэтта, Аманда...

— Тебе обязательно называть их по именам? Тебе мало всего этого кошмара?

— Лоренс!

— Да, Мег?

— Я не хочу, чтобы седьмым было имя Майя.

— Не прими мои слова за попытку успокоить тебя, Мег, но я в это не верю. По поводу этого гада наши мнения совпадают: он одержимый. Я тут покопался кое в какой информации и пораскинул мозгами насчет социального положения этих девушек...

— Браво, Гаррет! Искал связи с убийцей?

— Да. Никаких. Даже намеком.

— Хочешь сказать, что выбор жертв случаен?

— Впечатление такое. Никаких связей между девушками, никаких — у них с подозреваемым.

— Это подтверждает наличие у Гейси некоего плана. Типично для серийного убийцы. Он убивает согласно своему плану, безотносительно к личности жертвы.

— Похоже, так. Но я пошел дальше. Я еще раз поработал с датами их рождения, ты их помнишь?

— Конечно. Все 1991 года, все по знаку Водолеи.

— И еще один общий фактор: красота девушек. Кстати, если Гейси — предположим, что это он, — основывал свой выбор на золотом сечении, то как он определял его в жертвах?

— Понятия не имею. Может, наблюдал за ними.

— Этого недостаточно. Не думаю, что даже такого проницательного взгляда, как у нашего психопата, довольно для того, чтобы определить, отвечает ли девушка совершенным параметрам или нет.

— У девушек были общие места посещения? Друзья?

— Мы проверяем, пока, кажется, нет. Так вот, вернемся к датам их рождения. Я еще раз обдумал то, о чем мы с тобой говорили вчера вечером, и попробовал расставить даты согласно последовательности убийств девушек: 15 февраля 1991-го, 25 января 1991-го, 8 февраля 1991-го, 10 февраля 1991-го, 23 января 1991-го, 9 февраля 1991-го. У меня такое впечатление, что я нашел связь между этими убийствами...

— Я вся внимание!

— Давай займемся сложением.

— ???

— Выстроим числа в ряд. Смотри.

1+5 + 2 равняется 8,

1+9 + 9+1 равняется 20.

Складываем дальше.

2 + 0 равно 2.

2 + 8 равно 10.

1 + 0 равно 1.

— И что из того?

— Мег, попытайся следить за моей мыслью, сконцентрируйся на минуту. Попробуй сама со второй датой.

— Гаррет, у тебя крыша поехала? Ты меня всем этим перекормил еще вчера.

— Бог мой, Мег, да попробуй же! Это просто. 2 + 5+1, плюс 2, как в первом случае, как результат от сложения цифр года — 1991. И получаем, как в первом случае, 1.

— Меня начинает пугать твое умственное здоровье, лейтенант.

— Слушай дальше. По третьей жертве мы имеем 8 + 2 = 10 = 1. 1 + 2 = 3. По четвертой жертве 1 + 0 + 2, суммируем с годом, получаем 5. Следишь за мыслью, Меган?

— Не знаю... не понимаю, куда ты клонишь... 1,1,3, 5... и что дальше?

— Посмотри внимательнее на эти числа. Ничего тебе не напоминает?

— А что должно напоминать?

— Если добавишь двойку...

— Ряд Фибоначчи!

— Точно, Меган. Не исключено, что способ сложения этих чисел может быть иным, но результат все равно будет тем же самым, могу поклясться.

— Но это безумие, Лоренс! Убивать из-за чисел!.. Хотя это твое умозаключение, мой дорогой сверхосторожный лейтенант, приводит нас туда же: к Гейси с его одержимостью Фибоначчи.