— Верю, — кивнул Лапин. — Есть с кого пример брать.

Это он на предыдущего Калашникова намекает, подумал Калашников. Надо будет еще раз дневники перечитать. Может быть, сейчас, когда я Звездный Пророк и спецагент, жаба хоть немного отпустит.

— Руфи, — тихо сказал Гозенфус. — А ведь это проблема.

— Еще какая, Даня, — кивнул Бахав. — Но сегодня же суббота!

— Как хочешь, — ответил Гозенфус. — Прошу прощения, коллеги, но мне нужно срочно посоветоваться с элпеком Вальднером.

Калашников и глазом не успел моргнуть, а Гозенфус уже растаял в воздухе.

— Артем Сергеевич, — опустив глаза, пробормотал Бахав. — Простите, я был несправедлив!

— Да ладно, — махнул рукой Калашников. — Если бы я и впрямь прикончил Технотронную Церковь, меня за такие дела не то что обругать — убить надо было. Чтобы думал впредь, что к чему!

— Тогда — выпьем, — повеселел Бахав. — Все-таки, откуда ты узнал код?

— Твое здоровье, — отозвался Калашников, убедившись, что его рюмка снова полна. — Веришь, я первое, что в голову пришло, написал. И подошло!

— Верю, — кивнул Бахав. — Значит, надо таранцевские протоколы поднимать. Интересно, Даня сам догадается?

Калашников пожал плечами. Ему было немножко неловко от мысли, что своим появлением он испортил хороший вечер. Но единственное, что в этой ситуации можно было сделать — пить и веселиться, и потому Калашников снова наполнил рюмки.

— А у тебя что нового, Петрович? — обратился он к Лапину со ставшим уже традиционным вопросом. В ответ Лапин обычно рассказывал галактические новости, комментируя их так, словно лично принимал в них участие. Галактического медиа-магната Парви Сарка Лапин ласково именовал «Парвиком», Ядерную Федерацию — «ядренкой», а любимых с недавних пор когаленских спрутов — «спрутьями». Так что слушать Лапина было куда интереснее, чем просматривать мозаичные новостные экраны, норовившие заполнить все видимое пространство.

Лапин демонстративно наморщил лоб и принялся вспоминать.

— Хюслик про тебя спрашивал, — сказал он, ткнув пальцем в Калашникова. — Кто такой, откуда взялся. Пришлось правду ответить. Но это уже не новость.

— А кто такой сам Хюслик? — спросил Бахав.

— Хусин Салик, — пояснил Лапин. — Главный бородач.

Калашников вздрогнул. Бородачами Лапин, сам носивший немаленькую бороду, называл гориллоподобных гуманоидов масхинской группы цивилизаций. Включавший в себя более тысячи планет, Масх до сих пор оставался дикой окраиной Галактики, погрязшей в бесконечных внутренних войнах. Несколько веков назад военные Ядерной Федерации на собственном горьком опыте убедились в неиссякаемом боевом духе масхинцев, или, по-лапински, бородачей — и с тех пор активно вербовали из них наемников для планетарных операций. Большая часть заработанного доставалась семье и роду наемника, и с течением времени экономные масхинцы сумели скопить изрядные средства на своих галактических счетах. То ли по причине появления столь лакомой добычи, то ли вследствие культурного влияния со стороны отслуживших свои сроки боевиков среди масхинцев начали появляться общерасовые лидеры, лелеющие планы объединения всех планет в единый масхинат. Самым известным и самым жестоким из этих новых масхинцев как раз и был упомянутый Хусин Салик. Про него рассказывали, что он не ложится спать, не принеся в жертву богам хотя бы одного своего врага. И хотя однажды бедняге пришлось бодрствовать трое суток, обычно Салик спал сном праведника.

Интерес со стороны такого субъекта показался Калашникову крайне подозрительным.

— Чего он от меня хочет?! – выпалил Калашников.

— Не знаю, — прогудел Лапин в бороду. — Хюслик — увлекающийся эрэс.

— Очень интересно, — Калашников забарабанил пальцами по столу. — Значит, теперь мной еще и масхинцы заинтересовались. А со стороны Федерации запросов не было?

— Были, — спокойно ответил Лапин. — Но там у меня так себе знакомые. Не выше планетного министра.

Услышав это, Калашников почему-то сразу успокоился.

— Ладно, — примирительно сказал он. — Черт с ним, с Саликом. А что еще новенького в Галактике?

— А вот сейчас посмотрим, — сказал Лапин, тыча пальцем в появившийся перед ним белый прямоугольник. — Ух ты! Это тебе, — сказал он и удивленно посмотрел на Калашникова.

— От кого? — мрачно спросил тот. — Еще от какого-нибудь душегуба?!

— Тханкуц Алленги-Ханай, — коверкая слова, прочитал Лапин. — Знаешь такого?!

Калашников помотал головой.

— Странно, — удивился Лапин. — А вот он тебя знает. Впрочем, они там, в Спонк Корпорации, всех знают.

Калашников подпрыгнул на стуле.

— Так письмо из Спонк Корпорации?! – завопил он. — Кому?!

— Артему Калашникову, Звездному Пророку, — прочитал Лапин. — Да сам посмотри.

Он щелкнул пальцем, переправив виртуальный конверт в сторону Калашникова. Тот трясущимися руками подтянул прямоугольник к глазам и прочел четыре короткие строчки.

«От Тханкуц Алленги-Ханай, Спонк Корпорация — Артему Калашникову, Звездному Пророку. Да пребудет с вами разум! Мы поняли, о чем речь, и готовы на многое. Но сначала я должен посмотреть вам в глаза. Выбирайте любое из удобных для меня мест. Список прилагается».

— Кто такой этот Тханкуц? — спросил Калашников, одновременно направляя в Сеть тот же запрос. Сеть задумалась, как самый чванливый искинт.

— Нездешнее имя, — пожал плечами Лапин. — Ох уж эти спонки. Всякий сброд на работу берут!

«Имя не опознано», — сообщила Сеть. Калашников медленно выпустил воздух и раскрыл прилагавшийся к письму список. Наскоро пробежавшись по нему глазами, он фыркнул от возмущения:

— Нет, вы только посмотрите! Сорок мест, и все — на одной планете!

— Тогда я знаю, что это за планета, — улыбнулся Бахав. — Бадарамхаз-Карамх, не так ли? Мир тысячи миров?

Бахав, подумал Калашников. Бадарамхаз-Карамх. Уж не оттуда ли он родом?!

— Угадали, — сказал он вслух. — А что это за мир?

— Крупнейшая планета Окраин, — ответил Бахав. — Второй после Корп-Сити торговый центр Галактики. Традиционное место для проведения личных переговоров и заключения сомнительных сделок.

— Клоака, — поморщился Лапин. — Блошиный рынок.

— Вы там бывали? — спросил Калашников.

— А то, — пробурчал Лапин. — Подопечные у меня там. Штаб-квартира Зеленого Змея.

— Тогда подскажите, где лучше с этим Тханкуцем встретиться, — попросил Калашников. — Может быть, в борделе «Красная стрела»?

— Не советую, — покачал головой Лапин. — Это для зоофилов.

— Для межрасовых контактов, — уточнил Бахав, разливая водку. — Знаменитое место, между прочим. Шестьсот квадратных километров сплошного разврата.

— Тогда не надо, — усмехнулся Калашников. — Где я его искать буду, на этих шестистах километрах? Лучше уж в кафе «Мадвиль» поужинаю…

Лапин нахмурился и протянул перед собой руку:

— Ну-ка, дай сюда список!

— А что такое? — не понял Калашников.

— Кафе для вампиров, — пояснил Лапин. — Тобой там поужинают! И еще три эйка за вход возьмут. Список давай!

— Пожалуйста, — Калашников передал Лапину раскрытый конверт.

— Во-во, — пробурчал тот, тыча пальцем в экран. — Стела Брабдонка, инфразвук. Бескрайний Каньон, пары ртути. Стратосферный мост, радиационные вспышки. Ристалище, как же без этого… Он что же, ничего не боится?!

— А нормальные места в списке есть? — без особой надежды поинтересовался Калашников. — Чтобы просто посидеть, поговорить?

— Есть, — кивнул Лапин. — Конференц-зал Палас-отеля. Место нормальное, но…

— Что «но»? — подался вперед Калашников.

— Выбора у тебя нет, вот что, — объяснил Лапин. — Явишься в конференц-зал, ясно станет, что ты за человек.

— Да я и не особо скрываю, — пожал плечами Калашников. — Хотя, что выбора нет, это подозрительно…

— Подозрительно, — кивнул Лапин. — А еще подозрительнее, что завтра там конгресс открывается. Верующие Галактики за свободу совести. Смекаешь, что к чему?

Калашников захлопал глазами.