– Ого. Звучит здорово, – бормочу я. Но это не то, что я думаю, ведь это ужасно. Неудивительно, что блеск исчез. Как Ава сможет прожить без него так долго?

Джесси вздыхает и качает головой.

– Я обязан принимать предложение. Мне нужно учить сёрфингу летом. Просто на яхте будут платить лучше, и это поможет оплатить школу. Но…

– Но ничего, – резко говорит Ава. – Это Средиземное море! Просто подумай обо всех тех местах, которые вы посетите. Ибица, Майорка, Сардиния ... на яхте! Роскошной яхте! И тебе заплатят. Если бы кто-то предложил мне, я бы поехала. В любом случае я буду настолько занята лечением, что у меня не будет времени повидаться с тобой, а если и увидимся, это будет совсем невесело. Так гораздо лучше. Это действительно хорошая идея.

Она пристально смотрит в свой кофе.

Джесси смотрит на меня беспомощно.

– Я сказал ей, что останусь, если она захочет.

– Но я не хочу, – говорит она с той же жестокостью, которую обычно использует мама, когда спор окончен.

Мы проводим ещё десять мучительных минут, едва разговаривая друг с другом, потом я одна ухожу домой, так что они могут игнорировать друг друга без меня.

Я хотела сразу же приступить к рассказу "Ава сделала мне новый имидж", но мама ничего не замечает.

Когда Ава приходит – намного раньше, чем должна была, она не хочет разговаривать. Из-за второго цикла химиотерапии она чувствует головокружение и слабость, но я знаю, что дело не в этом. Проблема в Джесси.

– Это глупая идея. Ты будешь скучать по нему, – настаиваю я, со своей стороны шкафа, где пытаюсь найти пару сандалий на следующую неделю, подходящих мне и не делающих меня похожей на тролля.

– Я буду в порядке, – кричит она. – Ты думаешь, я хочу, чтобы он видел меня больной и измученной, с выпадающими волосами и бог знает чем, когда он постоянно окружен пляжными красотками? Так гораздо лучше. Неважно, скоро твой первый день на новой работе. Это гораздо важнее.

Минуту она сидит на кровати, обхватив голову руками. Я знаю, что она думает о своих волосах. Она боится потерять их. Я не знаю почему, но об этом она беспокоится больше всего. Время от времени она успокаивает себя тем, что они все ещё там – густые, тёмные и прекрасные – её главное украшение. Затем она успокаивается и начинает рыться в её части шкафа, отбрасывая вешалки в сторону, продолжая искать. В конце концов она находит то, что искала.

– Ага! Я хочу, чтобы у тебя было это. Тебе она понадобится.

Она держит в руках маленькую бело-голубую полосатую юбку – примерно дюйма на четыре дюйма короче, чем я бы надела, но очень милую.

– Почему? – спрашиваю я. Это, в конце концов, девушка, которая поклялась НИКОГДА не позволять мне одалживать у неё вещи.

– Потому что ты выглядишь как бомж, и мне неловко при мысли, что ты встречаешься со всеми этими модными людьми в своей обычной одежде.

– Правда?

– Да. Ты выглядишь ужасно, – вздыхает она.

– Я имею в виду – правда насчёт юбки? Ты никогда не одалживаешь мне вещи.

– Я не одалживаю, я даю её тебе, – говорит она раздраженно. – Когда Джесси нет рядом, всё, что я могу носить – это спортивные штаны и старые футболки. Возможно, ты можешь получить какие-нибудь обноски.

Она протягивает мне юбку, её лицо суровое и решительное. Моя сестра такая сильная, такая упрямая и решительная, что я чувствую, как у меня наворачивается случайная слеза, и я быстро моргаю, смахивая её. Я знаю, как она раздражается, когда мама плачет.

– Хорошо. Спасибо.

Я беру юбку. Мгновение Ава смотрит на меня мрачно, потом благодарно улыбается. Хотя именно она делает подарок, думаю, она рада, что я больше не спорю с ней о Джесси и её глупом решении отпустить его с яхтой. Она полностью погружается в борьбу против лимфомы, и у неё не остается сил для борьбы со мной.

В тот момент мы заключаем своего рода перемирие. Мы всегда спорили, для этого и нужны сестры, но я молча соглашаюсь с тем, что позволю принимать ей свои собственные глупые решения её собственным глупым способом, пока болезнь не отступит. Она всё, что у меня есть, и она мне нужна.

В благодарность её плечи расслабляются, и напряжение покидает её тело.

– Урра, – говорит она тихо. – Моя сестра будет моделью!

Пять дней спустя . Первый день мо е й работы " официанткой ".

Я сижу в сырой комнате на складе в Бермондси, Ист-Лондон. Нас около тридцати, все ждут, когда их просмотрят несколько дизайнеров, которые ведут модный стильный блог. Почти все в комнате – высокие, худые, юные, нервные девушки держат в руках пластиковые папки, как у меня. Большинство без косметики, немногие одеты в плотно облегающие джинсы, а почти все в одинаковые мини-юбки и топы. Слава богу, Ава убедила меня надеть юбку, а не брюки-карго, как я планировала. Возможно, это униформа моделей, о которой я не знала? Я действительно не знаю очень многого.

В конце концов я решила попросить девушку, сидящую рядом со мной, помочь, наконец, разобраться с некоторыми вопросами из моего огромного списка. Её зовут Сабрина, она тоже из «Модел Сити», и мы сопровождаем друг друга, потому что семья Сабрины живёт в Ньюкасле, и она останавливается в квартире в западном Лондоне, которую снимает агентство. Сабрина не подходит для этой работы – она здесь сопровождает меня, и через пару часов я буду сопровождать её куда-нибудь ещё.

– Это просмотр, понимаешь? – говорит она. – Ты идёшь и видишь людей, которым нужна модель для определенной работы. Это значит кастинг.

– Подожди, кастинг или просмотр? Вот, что я не понимаю.

Она вздыхает.

– И то, и другое. Но иногда ты идешь и видишь дизайнера или фотографа, просто чтобы показать им своё лицо, чтобы они тебя запомнили. Это просмотр, но не кастинг. Понимаешь?

– Да.

Нет. Я только понимаю, что есть журнал, под названием «Дэзд энд Конфьюзд», и почему-то он так популярен среди моделей.

Сабрина продолжает.

– Но если это кастинг, а не просто просмотр, и ты им нравишься, то они выбирают тебя, что означает, что они хотят тебя, и если тебя выбирают первой и ты свободна, то ты получаешь работу. Это довольно просто.

Помогите! Она потеряла меня на слове “выбирают”. Я прошу её объяснить это ещё раз. Она объясняет, и это по-прежнему звучит как “бла-бла-бла-бла выбирают. Бла-бла-бла-бла-просто”. Тем не менее, я испытываю смутное ощущение, что когда тебя выбирают – это хорошо, и именно это я хочу получить от этого кастинга. Или просмотра, или как там это называется. Беда в том, что мы все хотим этого, и нас полная комната, а им нужны только две девушки.

Постепенно, комната начинает пустеть. Девушки постоянно проходят мимо нас по пути на другие встречи. Большинство из них, кажется, сами по себе, хотя совсем юные, вроде меня, со своими мамами. Здесь было бы очень одиноко, если бы у меня не было компании в роли Сабрины.

Называют следующее имя.

– Тед Ричмонд. Эй, кто Тед Ричмонд?

Голос уже обеспокоен. Нужно сразу отзываться, или они просто назовут следующее имя. Сабрина толкает меня в плечо.

– Это ты, помнишь?

Ах, да. Фрэнки решила, что “Тед Траут[19]” не будет хорошо смотреться в моей композиционной карте (что больше похоже на бизнес-карту для моделей с фотографиями), так что нам быстро пришлось придумать другую фамилию. Папа был очень расстроен. Не для того он десять лет терпел в школе, когда его обзывали рыбьим лицом, чтобы от его фамилии отказались при первой же возможности. Но Фрэнки и я переубедили его. Я недолго думала, пока папа предлагал различные варианты фамилий. Почему-то я не могла перестать думать о нашем старом доме. Я всё ещё очень сильно по нему скучаю. В конце концов я остановилась на “Ричмонд”, и Фрэнки согласилась.

Это была отличная идея, только я никак не запомню, как меня зовут. Спасибо Сабрине.

Я хватаю мою папку из сумки и врываюсь в двери студии.