– Необязательно. Я не могу сделать это в любом случае, – говорю я, доставая свой козырь. – потому что мама меня убьёт.

– Ага!– Ава восклицает, доставая свой козырь. – Но она не узнает, так ведь? Потому что она будет на работе в субботу, в этой сказочной зеленой униформе, а папа занят исследованиями в библиотеке. Так что квартира будет пустой, и они решат, что ты делаешь домашнее задание, или ты у Дэйзи. И если они зададут трудные вопросы, я прикрою тебя. Ты знаешь, как хорошо я умею врать.

Знаю. Она унаследовала все гены по умению лгать, в то время как у меня на лице написано всё, что я думаю.

– И послушай, Фрэнки пошла на это только ради тебя. Ты же не можешь подвести её теперь? – Она надувает губы. – Я позвоню им и притворюсь мамой, скажу, что всё улажено. Я помогу тебе подготовиться. Ты сможешь рассказать мне обо всём. И у меня только что была химиотерапия, Ти. Как ты можешь отказать мне? – Она надувает губы ещё больше.

Но на этот раз я готова. Я вытягиваюсь во весь мой рост (пять футов одиннадцать дюймов[14]) и смотрю ей прямо в глаза. – Ничего не выйдет. И через миллион лет. Это окончательно.

Она ничего не отвечает. Просто указывает на свою грудь, где находятся трубки, и улыбается страшной улыбкой.

Итак, в одиннадцать часов в субботу я стою возле станции метро Хайбори и Ислингтон, наблюдаю как Ава исследует папину карту Лондона и думаю, научусь ли я когда-нибудь чему-нибудь. Наверное, никогда. Когда нам будет по девяносто лет, я буду вытворять глупости на ходунках[15], потому что старшая сестра заставила меня.

И она, конечно, будет со мной в старости. Потому что, то, что происходит, это просто случайность. Девяносто процентов людей полностью излечиваются. Полностью.

Я все ещё не уверена, как она уговорила меня на это. Я держалась двадцать четыре часа. Затем я сдалась, и она приступила к работе. Сначала она позвонила, и, притворяясь нашей мамой, дала разрешение на съёмки, добавив, что, к сожалению, она не сможет прийти, потому что у неё приём у врача. (Вранье по всем пунктам. Следующий приём в понедельник.) Фрэнки запиналась и бормотала, потому что у меня ДОЛЖЕН БЫТЬ сопровождающий, если я собираюсь сниматься в моём возрасте, но тогда Ава в роли мамы сказала, что у меня есть старшая сестра, которая была бы счастлива, прийти вместо неё, и Фрэнки согласилась. К сожалению.

Затем мы должны были найти какую-нибудь “повседневную облегающую одежду", потому что я должна так одеться на съёмку, и у меня ничего такого нет. У меня есть серая майка, в которой я ходила в Модел Сити. Она вроде подходит, так что надену её. Но у меня нет “повседневных облегающих" брюк, и я НЕ НАДЕНУ мои шорты для походов снова. Я отказываюсь, чтобы мои ноги были объектом для какого-нибудь бедного фотографа. Я не могу надеть джинсы Авы, даже если она позволит, потому что они слишком обтягивающие и доходят только до голени. Поэтому я позаимствовала у мамы пару леггинсов для йоги. Я не смогла бы выглядеть смешнее, но моя сестра настаивает.

Наконец, мы должны были выяснить, как туда добраться. Адрес – старое здание почтамта в Северном Лондоне, которое было переделано в студию. Ава может легко найти магазины и спортивные центры. Я могу легко найти общественные галереи, парки и сады. Но раньше ни один из нас не пытался найти здание почтамта в Ислингтоне. Я ещё не начала работать моделью, но это уже намного сложнее, чем кажется.

– Туда, – говорит Ава неуверенным тоном. – В чём дело, Тед?

Я все ещё думаю о папином выражении лица, когда она сказала ему, что сегодня хочет посмотреть пару фильмов в кинотеатре, и что я согласилась пойти с ней. Он странно посмотрел на меня и не отрывал взгляд вечность, пока не попрощался с нами. В любую минуту он может выяснить, что мы что-то задумали, прийти и остановить нас. Я бы хотела, чтобы он сделал это. С моей сестрой точно что-то не так, и это не просто лимфома.

– Ой, да ладно! Разве ты не рада? – продолжает она. – Модельная студия! Макияж! Ты будешь выглядеть великолепно! – Она хватает меня за руку и тащит за собой.

Пять минут спустя мы стоим возле выглядящего заброшенным здания. Обычно в таких зданиях в детективных сериалах находят тела.

– Это здесь! – говорит она, сверяясь с картой в последний раз. – Второй этаж.

Она рвётся вперед, и я осторожно следую за ней. Мы проходим через большую незапертую дверь и поднимаемся на второй этаж. Если я думала, что было странно, когда Симон подошел ко мне на Карнаби Стрит, то эта ситуация была определено ещё хуже. И мысль о том, что я делала всё это с сестрой на стероидах, не помогала.

Когда мы поднимаемся на второй этаж, Ава ведет меня по длинному коридору, пока мы не слышим голоса. Мы просовываем головы в последнюю дверь и оказываемся здесь: в огромном, светлом помещении с бетонным полом и окрашенными в белый цвет кирпичными стенами. Парень в чёрной майке и шортах сидит за покосившимся столом с блестящим ноутбуком перед ним, выкрикивая инструкции для кого-то, кого я не вижу. Ава стучится в открытую дверь, и он оборачивается, чтобы посмотреть на нас. У меня перехватывает дыхание. У него так много волос на лице, я никогда не думала, что такое возможно. Густая борода. Массивные бакенбарды. Необычно большие брови. Под всем этим, он выглядит очень молодым, хотя трудно сказать.

– Привет – обращается он к нам. – Ты пришла на съёмку?

И странно, он говорит это мне, а не моей сестре. Мне, модели. Настоящей модели. Довольно странно, но здорово.

Мы подходим и знакомимся.

– Я Сэб, – говорит он. – Я, э-э... фотограф.

Я бы догадалась по огромному фотоаппарату Никон с очень большим объективом, лежащему рядом с ноутбуком. Он смотрит на студию, свет, кабели, экраны с отражателями, ноутбук и на меня.

– Я собираюсь, э-э... снимать тебя сегодня.

– Здорово! – говорю я радостно. Я думаю, если всё будет идти с такой скоростью, эта съемка будет очень дооолгой.

– Мы собираемся делать, это ... э-э ... здесь, – добавляет он, направляясь к белой кирпичной стене.

Он имеет в виду эту студию? Где ещё мы можем это делать?

Он видит моё замешательство.

– Я имею в виду, э-э ... здесь. – Он указывает, в частности, на пятно на стене, где краска слегка осыпалась. – Или, э-э ... здесь. – Он указывает на другое такое же место ниже. – Свет прекрасный. Тени создают атмосферу. Я мог бы попробовать немного и естественного освещения. Понимаешь, что я имею в виду. Интересная текстура...

Рассказывая о свете, он говорил, не заикаясь, почти минуту. Теперь он замолчал.

Я смотрю на стену. Это правда, краска кажется более интересной в местах, где она осыпалась и начинает шелушиться. И тени, которые отбрасывают решетки на окнах – причудливые, почти призрачные. Моя учительница рисования, мисс Дженкинс, согласилась бы что, они определенно создают атмосферу.

– Видишь, что я имею в виду? – произносит он.

Я киваю, потому что понимаю, и он улыбается. Его зубы странно выглядывают из бороды, но это дружеская улыбка. Он, кажется, был рад, что нашел коллегу-ценителя стен.

– На самом деле, – говорит Ава, вдруг выглядящая бледной и слабой. – Можно я присяду? Дорога оказалась длиннее, чем я думала. Есть стул?

Сэб показывает ей маленькую комнату, обставленную парой диванов в одном углу и небольшой кухней в другом. Она сворачивается калачиком на одном из диванов.

– Ты уверена, что в порядке? – спрашиваю я, подойдя к ней и гладя её по волосам. – Я имею в виду...

Ещё бы. "В порядке" – сейчас это относительное понятие в нашей семье. Я прикусываю губу.

– Я в порядке, – говорит она сонно. – Я серьёзно. Позови меня, если я понадоблюсь. Но не суетись, хорошо?

С Сэбом, зависшим в дверях, поглядывающим на свои часы, у меня просто нет выбора.

– Это... э-э.. твоя сестра? – спрашивает он.