Насилие, как таковое, всегда воспринимается в зависимости от того, на какой стороне ты стоишь. Я прибыл из Нью-Йорка два дня назад, и с тех пор меня постоянно пинали ногами. Я счел, что пришло время изменить ситуацию.

— Клод, — сказал я, — вполне возможно, что как фотограф вы настоящий кудесник, но в лжецы вы явно не годитесь. Да и роль супермена вам тоже не к лицу…

Я быстро поднял руку и схватил его за нос двумя пальцами. Потом другой рукой ударил себя по тыльной стороне ладони руки, державшей нос. Это было очень больно.

Дюваль отшатнулся, а из глаз у него сразу брызнули слезы. Он осторожно ощупал кончик носа, чтобы убедиться, что нос все еще находится на прежнем месте, а не спустился к нему на грудь.

— Не притрагивайтесь ко мне! — истерически закричал он. — Иначе я вызову администратора отеля и полицию, и привлеку вас к ответственности за нанесение увечий! Я засажу вас в тюрьму! Я…

— Я — человек разумный, — сказал я и наступил ему на ногу, чтобы доказать это. — И прошу у вас самую малость: сказать, что вы делали вчера вечером в номере Элины Хоуп.

— Это ложь! — прохрипел он. — Меня не было там!

— Клод, — сказал я печальным тоном, — почему вы не можете быть искренним со мной? — При этом я снова наступил ему на ногу.

Он поскакал на одной ноге, жалобно завывая, пока не натолкнулся на стенку бара, от чего бокалы зазвенели.

— Варвар вы, а не человек! — выдавил он. — Меня там не было! И я могу это доказать. Вчера я весь вечер провел у себя дома. Бот здесь!

— Что ж, доказывайте!

— Спросите об этом у Элейн Керзон, — прохрипел он. — Она была у меня.

— Что ж, хорошо! — буркнул я. — Я поинтересуюсь у нее. Но если мне ее ответ покажется недостаточно категоричным, я сюда вернусь!

Дюваль открыл бар и полез в один из ящичков. Когда его рука вновь появилась, она держала оружие, направленное на меня, при этом запястье его так дрожало, что опасность грозила не только мне, но и креслу, и двери, и даже ни в чем не повинным бутылкам. Но, в конце концов, он взял себя в руки.

— Если вы вздумаете вернуться сюда, Бойд, я вас пристрелю, — выдавил он с трудом.

Я спокойно направился прямо на него.

Он непроизвольно сделал шаг назад и натолкнулся на полку, стоящую позади бара. Бутылка, стоявшая там, покачнулась, потом упала на пол и разбилась со страшным грохотом, как будто выстрелили из револьвера.

Дюваль сделал па, словно балерина, глаза его закатились от страха, и он, потеряв равновесие, шлепнулся на пол и потерял сознание.

Глупая гибель «шерри» настолько меня потрясла, что мне понадобилось выпить три порции коньяка, чтобы вновь обрести душевное равновесие. Потом я вышел.

Возвращаясь в свой отель, я по пути пообедал. И потому добрался до своего номера только около трех. После обеда я больше всего нуждался в покое. Мне нужно было лечь в постель и спокойно полежать на спине. Но как только я открыл дверь своего номера, я понял, что ни о каком покое не может быть и речи. Меня поджидал лейтенант Райд. Когда он увидел меня, выражение его лица напомнило мне кобру, которая после долгого ожидания услышала наконец звуки дудки заклинателя змей и начала подниматься из своего логова.

Коньяк и обед немного погасили бушевавшее внутри меня пламя, но, тем не менее, язычки его все еще пробегали.

— Если вы собираетесь делить со мной этот номер, — буркнул я, — то вам придется платить половину. Тогда у меня не будет возражений.

— У вас плохая память, Бойд, — холодно ответил он. — И, возможно, вам следует привести ее в порядок, прежде чем у вас появятся действительно большие неприятности.

Я захлопнул за собой дверь, опустился в ближайшее кресло и закурил.

— Такое приветствие мне не нравится, — ответил я. — Оно сразу выбивает почву из-под ног. Язвы желудка появляются именно по этой причине… Но хорошо, что будет, когда я освежу свою память?

— Вы вспомните о том, что забыли мне сказать вчера.

— Но ведь все это сплетни, лейтенант. — Я ухмыльнулся, глядя на него. — Если к ним приглядеться, то за ними ничего не кроется.

— Эти слова мало помогут вам, Бойд, — сухо сказал он. — Вы забыли мне рассказать о свидании, которое назначили вчера Элине Хоуп, когда выступали на конкурсе в роли судьи. Теперь вспомнили?

— Ах, вот вы о чем?! — молвил я тоном мученика.

— Угу! Именно об этом, — ответил он. — Недаром вы так жаждали, чтобы я вызвал врача и установил время смерти. У меня есть для вас и кое-что новое. Смерть Элины Хоуп наступила вчера вечером между половиной восьмого и половиной девятого. На какой час у вас было назначено свидание?

— Какое совпадение! Теперь я кое-что вспоминаю, — ответил я. — Какое счастье, что я не сдержал своего слова и не пришел на свидание!

— А что же вы делали вместо этого? — мягко спросил Райд.

— Сидел у себя в номере, вот здесь, — нагло солгал я, пытаясь придать своему лицу смущенное выражение. — День выдался очень утомительный — вы сами понимаете, конкурс, распределение мест и все такое прочее — поэтому, придя в отель в половине шестого, я выпил в баре несколько рюмок, а потом решил немного прилечь, прежде чем отправиться на свидание. Я сразу же заснул как убитый. А когда проснулся, то увидел, что уже двенадцатый час. Я сразу позвонил Элине, но трубку никто не взял, поэтому я счел необходимым съездить туда, чтобы хотя бы извиниться перед ней. Понимаете?

Райд хрюкнул:

— Чертовски складно у вас получается.

— Очень рад, лейтенант, что вы так думаете, — вежливо ответил я. — Правда действительно порой выглядит весьма причудливо…

— Тут есть одна деталь, — грубо перебил он. — Как же вы тогда объясните показания швейцара и портье?

— Я не смогу вам их объяснить, пока не узнаю, в чем они состоят, — сказал я невинным тоном.

— Оба этих человека видели, как вас вносили в отель в начале десятого. Причем мертвецки пьяного.

— Меня?

— Оба готовы принести присягу, что это были вы. — Он поганенько улыбнулся.

— И тем не менее они могли и ошибиться, — осторожно заметил я. — Кого может заинтересовать пьяный человек, которого волокут через холл?

— И тем не менее портье заявляет, что хорошо вас разглядел. Оба ваших друга протащили вас непосредственно мимо него, и один из них даже дал ему пять долларов, когда потребовал ключ от номера… Выкладывайте все, Бойд! Зачем вы ее убили?

— Я этого не делал, — коротко ответил я.

Райд пожал плечами.

— Не хотите говорить — ваше дело, но в таком случае вы отправитесь вместе со мной в полицию.

Внезапно в дверь резко и повелительно постучали. Райд с раздражением оглянулся.

— Черт возьми! Кто это может быть?

— Сейчас погляжу, — сказал я.

— Нет, нет, я сделаю это сам, — сухо заявил он.

Он открыл дверь, и в номер влетела какая-то женщина, чуть не сбив его с ног. Подскочив ко мне, она вперила в меня холодный оценивающий взгляд.

— Вы — мистер Бойд? — коротко спросила она. — Денни Бойд?

— Разумеется, — признался я, хотя и был удивлен.

Если она воплощала собой новый тип работодателя, то я бы с самого утра занял очередь, чтобы получить у нее работу. Я бы согласился у нее работать даже в качестве секретаря, имея в своем распоряжении только половину письменного стола и даже никакого коврика под ногами.

Это была женщина высокого роста с шелковистыми волосами, в белом костюме из джерси — простом и в то же время элегантно скроенном, который не должен был, да и просто был не в состоянии скрыть волнующие округлости ее фигуры. Глаза ее отливали блестящей синевой, нос был прямым, а лицо в первую очередь характеризовал энергичный подбородок. Губы были плотно сжаты, образуя прямую линию, но как только они разомкнулись, я увидел, что они пухлые и чувственные, хотя выражение ее лица было далеко от всякой чувствительности. Короче говоря, женщина была чертовски аппетитной и любого ввела бы в искушение.

Райд смотрел на нее пару секунд каким-то невыразительным взглядом, а потом спросил оскорбленным тоном: