Отчеты не лезли в голову. После заседания Первичный был как на крыльях. Им все-таки удалось пробиться на «Ночное шоу с Гарофало». Теперь дело в шляпе. Парнишка собирает кубик за шестьдесят секунд, Гарофало со своей соведущей испускают пару восторженных «Вау!» — и каждый ребенок в мире мечтает иметь такую игрушку. Нельзя сказать, что до сих пор кубики распродавались плохо. Но это был еще не триумф. Головоломка пока входила лишь в десятку самых популярных подарков. За месяц до Рождества все изменится. Магазины станут закупать кубики машинами. Так должно быть.

Однако пора браться за отчеты.

Первичный раскрыл ближнюю папку, когда зазвонил телефон.

— Мистер Рейберн, — сказала секретарша, — мистер Измаил Коррандрам на первой линии.

— Кто?

— Мистер Коррандрам, сэр. Он говорит, что знал вас ребенком. Говорит, что у него к вам важное дело.

Первичный повертел фамилию в голове. Явно незнакомая; с другой стороны, мало ли с кем водился Джонни Фермер? Первичный перевел взгляд с отчетов на мигающую лампочку. Работать все равно не хотелось.

— Алло. Джон Рейберн слушает.

— Сейчас не восьмидесятые, — произнес голос в трубке.

— Что?

— Сейчас не восьмидесятые. Кубик обычно появляется до 1980 года. Ты опоздал на двадцать пять лет.

— Кто вы такой?

— Попутчик, — сказал голос. — Я так думаю.

— О чем вообще речь? — возмутился Первичный, стараясь казаться как можно удивленнее. Внутри него все похолодело. Этот человек намекает, что ему известно, откуда взялся кубик.

— Тобой скоро многие заинтересуются, — продолжал незнакомец. — Тебе повезло, что я нашел тебя первым.

— Вы ненормальный. Я вешаю трубку. — Первичный швырнул трубку на телефон. — Джулия! С Коррандрамом больше не соединять!

— Ясно, босс.

Он глянул на стопку отчетов. Теперь уж точно не до бумаг. Надел пальто и перчатки. Дороги уже, наверное, расчистили. Да и погода еще теплая, снег не намерзает.

Первичный спустился на лифте в подземный гараж. Выходя, нажал кнопку. «Юник» пискнул в ответ, и мотор завелся.

Прислонясь к машине, стоял какой-то человек. Он и не подумал отойти, когда Первичный открыл дверь пультом. Уж не Коррандрам ли? Но тут Первичный узнал его — Вик Карсон.

— Вам запрещено приближаться ко мне, — сказал Первичный, вытаскивая мобильник. — Я вызываю охрану.

— Валяй. Если тут есть сигнал.

Карсон тяжело отделился от машины. Только теперь Первичный заметил, что в его левой ручище покачивается монтировка.

— Но я сомневаюсь. А если и есть, то тебя все равно не услышат.

Карсон рассек монтировкой воздух.

Метрах в пяти за спиной Первичного закрылись двери лифта. Он бросился к кнопке, однако кабина уже уехала.

Монтировка с глухим звоном ударилась о бетонную опору.

— Полиция умыла руки — значит, делом займусь я сам, — сказал Карсон.

Покачнувшись, он двинулся на Первичного. Карсон был пьян, зато Первичный раза в два легче и безоружный. Один меткий удар — и хорошо, если отделаешься переломом.

— Ваш сын сбежал, — крикнул Первичный. Он настолько свыкся с ложью, что сам почти в нее поверил.

— Он бы никогда так не сделал.

Карсон ринулся на него, и Первичный отскочил назад.

— Это глупо. Если бы у полиции были улики, меня бы арестовали.

— Полицейские — идиоты. Ты их подкупил, богач хренов.

— Вы просто не в себе! — убеждал Первичный. — Вы считаете, что потеряли сына. Но это не причина вымещать зло на мне.

Карсон остановился, будто в раздумье, его плечи опустились. Потом прохрипел:

— Он не вернется. И ты тоже.

Первичный едва успел увернуться от размашистого удара. Портфель выпал, бумаги рассыпались. Карсон махнул еще раз; конец монтировки задел Первичному руку. Взревев от боли, он попятился. Карсон не отставал, пытаясь ударить еще.

Первичный все больше удалялся от лифта и от своей машины.

Вдруг он уперся во что-то спиной. В чью-то машину. Он попытался рвануть влево, но Карсон преградил ему путь, загоняя все глубже в лабиринт автомобилей, все дальше от лифта.

Первичный развернулся и забежал за одну из машин, чтобы Карсон не достал его монтировкой.

Карсон тут же перескочил через капот, и они оказались лицом к лицу.

Удар в висок. Первичного повело, и он едва не упал. Следующий удар пришелся по бедру. Первичный испустил вопль. Его желудок выплеснул желчь и кислоту. Бедро, казалось, превратилось в желе. Оглушенное тело, дрожа, вдавилось в стену. Дальше отступать было некуда.

Звякнул лифт.

Карсон подождал. Кабина была пуста.

Первичный вспомнил, что это он сам нажал на кнопку вызова.

Он шагнул в сторону лифта. Карсон бросился наперерез. Это и было нужно. Первичный метнулся в противоположную сторону к своей машине.

Карсон попытался ударить снова, но не достал.

Дорогие туфли заскользили на бетоне. Первичный упал и с размаху стукнулся головой о дверцу своей машины. Ухватившись за ручку двери, он никак не мог отрыть ее снизу. Наконец он поднялся с ледяного бетона, дернул дверь и, скользнув за руль, захлопнул ее.

Монтировка обрушилась на стекло, покрыв его звездчатым узором, за которым лицо Карсона было едва различимо.

Первичный включил передачу и рванул с места. Колеса проехали по портфелю и покатили к воротам. Губы Карсона кривились в неслышных проклятиях.

Трясясь от боли и радостного возбуждения, Первичный выехал по пандусу в деловой центр Толидо.

Он даже не помнил, как добрался домой, были ли на дорогах пробки, шел ли снег. В полицию он так и не позвонил и поэтому удивился, увидев на подъездной дорожке полицейскую машину.

Наверно, кто-то нашел портфель, и копы заехали выяснить, в чем дело, подумал Первичный.

Он заехал в гараж и открыл дверь. Его руку обхватила чья-то ладонь.

— Мистер Рейберн, выйдите из машины.

— Это всего лишь Вик Карсон, он нарушил предписание…

— Положите руки на машину!

Первичный повернулся к полицейскому. Его напарник стоял сзади, держа руку на рукоятке пистолета.

— Что происходит?

Полицейский подтолкнул его бедром к машине. Первичный распластал руки на крыше автомобиля, ощутив под пальцами снег. Полицейский завел ему обе руки за спину и сцепил их наручниками.

— Джон Рейберн, вы арестованы по подозрению в убийстве Теодора Карсона. Вы имеете право…

Первичный его не слышал. «Наверно, нашли тело, — пронеслось в голове. — Тогда я пропал. Что бы то ни случилось, нельзя впутывать Кейси».

Подхватив Первичного под руки, полицейские повели его к машине. Из дома выбежала Кейси и бросилась ему на шею.

— Миссис Рейберн, пожалуйста…

— Не говори им ни слова. Понял?

Полицейский оттащил ее назад, а его напарник затолкнул Первичного в машину.

— Ты слышал, Джон? — закричала Кейси.

Он повернулся и медленно кивнул, твердо решив про себя во всем положиться на нее.

Во второй раз Джон заметил высокого светловолосого мужчину, когда тот разговаривал с Грейс на общеуниверситетском турнире. Он не мог вспомнить, где видел его впервые, но видел определенно. Мужчину было трудно спутать с кем-то еще. Больше двух метров росту и практически альбинос. Глаза — холодно-голубые, как у лайки.

Грейс повернулась в сторону Джона и что-то объясняла, энергично жестикулируя; ей непременно требовалось размахивать руками при разговоре. Мужчина пристально посмотрел на Джона, отчего тому стало не по себе. Такое чувство, будто он букашка под лупой.

Шарик звякнул о стекло, и Джон повернулся к пинболу. Генри как раз добивал филолога-первокурсника, опрометчиво поставившего двадцать долларов на свою победу. В заднем помещении «Звездного парада у Адама» теперь стояли четыре пинбол-машины, и от народа яблоку негде было упасть. Куча студентов провалит сессию, подумал Джон.

Он поднял взгляд от игры и увидел, что мужчина направляется в его сторону. Джон так и не вспомнил, где его видел, и это не давало ему покоя. Незнакомец довольно бесцеремонно проталкивался сквозь толпу, не обращая внимания на гневные взгляды.