— Похоже, я для тебя так, пустое место. Я даже не знаю, что для тебя по-настоящему важно. Ты всех держишь на расстоянии, никого не подпускаешь.

— Неправда!

— Тогда скажи, что у тебя в ящике.

Джон молчал.

— Ну, так что там?

— Не важно, — сказал он. — Кейси, мне трудно сходиться с людьми. Я никогда… не был ни с кем так близок.

— Ты и сейчас не близок! — закричала она. По щекам у нее катились слезы.

— Я не могу так сразу! — убеждал Джон. — Я не хочу тебя обижать или что-то скрывать от тебя. Но…

— Но именно это ты и делаешь.

— Кейси, не будь ко мне несправедлива!

— Я несправедлива? — Она натужно засмеялась. — Я твоя девушка, Джон. Или ты забыл? Мы должны доверять друг другу. Быть вместе. По праздникам и вообще.

— Хорошо, я поеду на День благодарения к твоим родителям.

— Поздно. Предложение аннулировано!

— Теперь ты начинаешь капризничать.

— Не стоит соглашаться только потому, что я заплакала. Зачем ехать, если тебе не хочется? — Ее щеки стали пунцовыми.

— Давай не будем разыгрывать мелодраму! — закричал Джон. — Не надо мной манипулировать! По-моему, мы вместе должны решать, что нам делать. Если я не хочу праздновать День благодарения у вас, я имею на это право!

— Ты думаешь… Впрочем, не важно. Тебе вовсе не нужно к нам приезжать.

Повернувшись, Кейси перескочила через ручей.

— Кейси.

Она не обернулась. Джон догнал ее и схватил за руку.

— Кейси, это глупо. Я хочу поехать к твоим родителям. В самом деле хочу. Не знаю, почему я отказывался. Я просто дурак.

— Что верно, то верно, — сказала Кейси, вытирая рукавом нос.

— Соглашаться было не обязательно, — улыбнулся Джон.

— Еще как обязательно.

Джон взял Кейси за руку, и они молча двинулись по тропинке в обратный путь.

Новый прототип был готов три недели спустя — полностью функциональная пинбол-машина на два игрока с цифровым устройством подсчета очков, амортизаторами разных видов и шестью парами флипперов у каждого игрока.

Джон выиграл первые десять матчей — большей частью за счет того, что умел пользоваться флипперами, а остальным нужно было еще научиться останавливать и удерживать шарик. Но Генри быстро приспособился и выиграл у Джона первым.

— И была великая радость! — провозгласила Грейс, когда Генри получил очко в свою пользу.

— За кого это ты болеешь?

— Да уж не за тебя.

Вся лаборатория оглашалась звонками, зуммерами и криками, и скоро один проходивший мимо студент-старшекурсник поинтересовался, нельзя ли ему сыграть тоже. Он бросил в щель четвертак, монета звякнула в приемнике, и Джон с Грейс улыбнулись друг другу.

Генри разделал старшекурсника под орех за две минуты.

На следующий день желающих развлечься было с десяток, а еще через день они уже не помещались в пристройке и ждали своей очереди в основной лаборатории. На выходных устроили турнир. В финальном матче Генри победил Джона со счетом десять — девять.

Успех был настолько ошеломляющий, что Джон в конце концов решил сделать следующий шаг. Конечно, ему следовало помнить, что главная его цель — изучать прибор. Но идея пинбола слишком увлекла Джона, и он не мог рассуждать трезво.

Ночные бары при свете дня — зрелище такое же непривычное, как диктор теленовостей без макияжа и суфлерских карточек. В пустых залах гулко раздаются шаги, воняет прокисшим пивом. Джон и Кейси зашли в небольшой бар под названием «Вудмен», расположенный поблизости от университета. Для развлечения публики в заведении стояли автомат с видеоигрой и пара бильярдных столов. Джон никак не мог привыкнуть, что в барах у него не требуют удостоверения, — в этом мире алкоголь можно было покупать с восемнадцати лет.

— Как нам найти администратора? — обратились они к парню, который высунулся из люка в полу, чтобы положить на транспортер бочонок пива.

— В конторе, за туалетами.

Они прошли по коридору до двери с надписью: «Посторонним вход запрещен». Джон постучал.

— Чего надо? — раздался изнутри грубый голос.

Джон толкнул дверь. За столом в тесной комнатушке сидел лысеющий мужчина с сигаретой в зубах.

— Парады выпускников не спонсирую, — бросил он, едва подняв взгляд.

— Мы здесь не за этим, — сказал Джон.

— Уже хорошо. Что тогда?

— У нас есть игра. Мы предлагаем установить ее в вашем баре.

Мужчина посмотрел на них изучающим взглядом.

— Мне не нужны проблемы, так что никаких одноруких бандитов.

— Она не на деньги, — пояснил Джон. — Похожа на видеоигру, только механическая. Вроде бильярда.

— Игра, говорите… — Мужчина затянулся сигаретой. — А лицензия муниципалитета у вас имеется?

— Нет.

— Вы входите в ассоциацию организаторов игр?

— Нет.

— В таком случае ничего не выйдет, ребята.

— Послушайте…

— Я не сомневаюсь, что все очень здорово, но, во-первых, в зале нет места, а во-вторых, мне некогда улаживать проблемы, которые из-за этого возникнут. — Он поднял руку, указывая на дверь. — Благодарю за предложение.

Джон повернулся к выходу, но тут заговорила Кейси:

— Мы заработали пятьдесят баксов за один вечер, даже не вынося автомат из университетской лаборатории.

— Пятьдесят зеленых?

— Именно. Четвертаками.

— Музыкальный автомат дает семь долларов в день. Как вы могли заработать пятьдесят? За дурака меня держите?

— Хотите увидеть сами? — предложила Кейси.

— Сегодня вечером вы открыты для публики?

— Для узкого круга, — сказал Джон. — Вообще-то в лаборатории этим заниматься нельзя.

Мужчина кивнул.

— Я зайду посмотреть.

— Молодец, Кейси, — похвалил Джон, когда они вышли на улицу.

— Я знаю, — улыбнулась она.

Учебная лаборатория была забита до отказа. Джон даже испугался, что их разгонит университетская служба безопасности. К счастью, обошлось. Через некоторое время сквозь толпу протиснулся владелец бара.

— Рей Пакелли, — представился он, протягивая руку.

— Джон Уилсон.

Рей посмотрел вокруг, прикидывая, сколько собралось людей. На машину глянул только краем глаза. По-видимому, сама по себе она интересовала его мало.

— Сколько длится одна игра?

— Минуты три, максимум семь.

— Сколько стоит?

— Пятьдесят центов на двоих. Играют до десяти очков.

— Какие вы предлагаете условия?

— Выручку делим пополам.

Рей кивнул.

— Нужно разрешение от муниципалитета.

— Я уже все оформил.

— Тогда по рукам.

Джон все чаще думал об антивеществе. Где-то внутри прибора находится источник гамма-излучения, который, возможно, и дает ему энергию. У Джона не было оборудования, чтобы сделать рентгеновский снимок прибора, к тому же неизвестно, не испортится ли он от этого. Но Джон знал, что внутреннюю структуру объекта можно изучить также при помощи томографии. Для этого объект просвечивают под разными углами тонким пучком излучения, затем полученные данные собирают воедино и получают томограмму — цельное изображение поперечного среза объекта. А почему нельзя использовать в качестве излучения для томографии тот источник, который находится в самом приборе? Только потому, что он, Джон Рейберн, не имеет ни малейшего понятия, как это сделать. Зато он знает того, кто может ему подсказать.

Алекс Чеминов молча выслушал идею Джона использовать томографию для некоего специального проекта, затем сказал:

— Тебе нужно получить коллимированный пучок.

— Почему?

— У тебя есть точечный источник, так? — Алекс вынул руки из карманов обтрепанных джинсов и взял карандаш. — Представим, что ластик — это источник. Излучение распространяется изотропно во все стороны и ослабевает пропорционально квадрату расстояния. Чем дальше от источника, тем больше помех получает детектор от гамма-квантов, которые приходят не непосредственно от источника. Коллиматор не пропускает через себя рассеянные гамма-кванты, поэтому изображение получается лучше. Более четким. Я занимался этими вопросами в России.