— Они не манекены, — возразил Джон, отъезжая от черной машины.

Кайл позвонил на следующее утро.

— Хочу обрадовать, — сказал он. — Эйбл Свенсон не видит причин отключать машины.

— Значит, до пятого января нам можно не беспокоиться?

— Думаю, да. Но Свенсон сообщил еще кое-что интересное.

— Что?

— Говорит, у вас есть какие-то странные враги.

— Враги? И как понять «странные»?

— Не знаю. Похоже, Свенсону пришлось здорово повоевать с Департаментом финансов. Хотя ничего определенного он не сказал.

— Может быть, Пакелли подключил какие-нибудь свои связи.

— Не исключено.

Поговорив с Кайлом, Джон связался с Генри и Грейс.

— Значит, оба дела откладываются до следующего года, — с облегчением сказала Грейс. — Вот и хорошо. Пока нам надо сосредоточиться на Лас-Вегасе.

Фирма «Тайфун-Голд» намекала, что им нужна сотня машин.

— Мы со Стивом покрасили «выставочный зал», — усмехнулся Джон. — Сейчас собираем три демонстрационные модели, включая классическую, на одного игрока.

— Далась же тебе эта классика, — вздохнул Генри.

— Я уважаю традиции!

— Но всем нравятся парные модели, — возразила Грейс.

— Просто потому что мы сделали их раньше, — проворчал Джон.

— Целых три демонстрационных варианта, — перебил Генри. — По-моему, неплохо.

— Я приеду через неделю после Рождества, чтобы успеть к встрече с «Тайфуном», — сказала Грейс. — Я уже предупредила родителей, что занятия начнутся раньше.

— Ты хотя бы записалась на курсы в следующей четверти? — спросил Джон.

— Вроде, да. А ты?

— Угу, — буркнул Джон, гадая, как им удастся находить время и для «Волшебников», и для учебы.

После разговора Джон отправился на фабрику. Отперев дверь, он сразу заметил горочку снега под дальним окном. На полу были следы. Кто-то разбил стекло и влез в цех.

Джон помчался в выставочный зал. Заходил ли туда взломщик, определить было трудно. Стив подмел пол очень тщательно, и следов бы в любом случае не осталось. Машины, во всяком случае, стояли на месте.

Джон вернулся на улицу и осмотрел дорогу. Вчерашнего автомобиля с двумя блондинами не было. Может, это они вломились в цех. Он покачал головой. Скорее всего просто дети. Особенно в таком захолустье. Джон нашел кусок фанеры и забил окно.

Стив не пришел, и Джон пробыл весь день наедине с машинами и инструментами. Несколько раз он ловил себя на мыслях о Кейси и старался поскорее от них отделаться. Что о ней думать? Пусть занимается чем хочет. У них все кончено.

Он вздохнул и отложил гаечный ключ.

Джон запер цех и поехал к ближайшей заправке. Оттуда он позвонил в Финдли, домой к Кейси. Как ни странно, трубку подняла она сама.

— Алло.

— Кейси?

— Джон. — В ее голосе не было ни злости, ни интереса. Скорее уж обреченность.

— Ты сегодня свободна? Хочешь посмотреть нашу фабрику?

Повисла тишина.

— Да, я свободна.

Джону Первичному уже доводилось бывать в полицейских участках. Однажды его арестовали за бродяжничество. Даже удивительно, что всего однажды, учитывая, как часто он ночевал на улице, не имея местных денег, но все еще надеясь, что в этой вселенной ему повезет больше, чем в предыдущей. Другой раз его остановили, когда он ехал во взятой напрокат машине. Кто ж знал, что ограничение скорости на знаках указано в километрах, а не в милях. Порой ему удавалось в последний момент смыться. Например, когда в его гостиничный номер ломилась финансовая полиция. И во многих случаях, когда копов вызывал отец Кейси.

Сейчас все по-другому. Нельзя просто нажать кнопку и исчезнуть. Хуже того, даже смягчающих обстоятельств нет. Он убил человека, и его поймали. Единственная надежда теперь на Кейси.

— Смотри мне в глаза, Рейберн, — заорал детектив Дудерстедт. Первичный упорно пялился в пол. — Надеешься, что тебе все сойдет с рук, если ты будешь просто сидеть и молчать? Само рассосется? — Дудерстедт повернулся к полицейскому в форме, стоявшему у двери. — Он, наверное, думает, что меня тут нет. Что я не существую.

— Лучше бы он был прав. Ты уже дня три не мылся, — сказал коп.

Дудерстедт пожал плечами и снова обратился к Первичному:

— Шутник он, наш Эккарт. Ему лишь бы позубоскалить. Мне вот не до смеха. Я, видишь ли, серьезно отношусь к убийствам. Как и жители Финдли. А ты, Рейберн? Тебе нравятся убийства?

— Спросите моего адвоката, — прохрипел Первичный. У него пересохло в горле после всех протоколов, фотографирования и часа в жаркой одиночке.

Дудерстедт засмеялся.

— Да ты, я вижу, тоже юморист. Нет у тебя адвоката. И не будет еще по крайней мере двадцать три часа.

— Двадцать два часа тридцать минут, парень, — уточнил Эккарт.

— Именно. Закон позволяет нам держать тебя инкоммуникадо, то есть без связей с внешним миром, в течение двадцати четырех часов.

Первичный пожал плечами. Законы об аресте, допросах и судебных разбирательствах всегда немного отличались в разных вселенных.

— Мне нечего сказать.

— Очень может быть, — согласился Дудерстедт. — В том случае, если ты виновен. Будь я на твоем месте, тоже постарался бы отмолчаться. Верно, Эккарт? Зачем мне обличать самого себя?

— Раз не хочет говорить — значит, рыльце в пушку, — поддержал Эккарт. — В полицейских школах этому учат на первом занятии.

— Да-да, точно, — подхватил Дудерстедт. — Молчание — признак вины. Все просто. Ты молчишь — следовательно, нам остается только зафиксировать твою виновность.

— Я требую адвоката, — сказал Первичный.

— Да будет, будет тебе адвокат. Скоро уже?

— Через двадцать два часа двадцать восемь минут, — услужливо сообщил Эккарт.

— Боюсь, я охрипну, если буду говорить все это время один, но все-таки начну. Расскажу по порядку, почему ты тут оказался. Будет что возразить — не стесняйся.

— Адвоката.

— Ну вот. Началось все с исключения из школы. Когда? Год назад?

— Около того, — поддержал Эккарт.

— Надо же. За год превратиться из школьника в президента крутой компании. И потерять все из-за какой-то мелкой шпаны. Уму не постижимо. Как ты мог пойти на это? Не понимаю.

— Вот именно, я и не пошел, — сказал Первичный и тут же пожалел.

— Да-да, разумеется. Но дело-то в том, что тогда ты еще не был ни богатым, ни знаменитым. Ты был точно такой же шпаной. Два задиристых сопляка, затаивших друг на друга злобу. Добра не жди.

— Подбитый глаз, перелом ноги, ножевое ранение в легкое, — Эккарт заламывал пальцы, — огнестрельное в ногу.

Дудерстедт повернулся к Первичному.

— Это только за одну неделю! — Детектив взял со стола чашку кофе, медленно отхлебнул. Первичному кофе не предлагали. — Два озлобленных сопляка. Гремучая смесь. Но продолжим. Летом Карсон устраивается на завод, где работает его отец. Встречает своего заклятого врага. Страсти накаляются. Происходит ссора. Карсон оскорбляет твою жену, ты обвиняешь его в том, что он истязает животных. — Дудерстедт сделал паузу. — Кстати, откуда ты это взял? Тед Карсон — живодер. Очень странная идея. Если только вы не занимались этим вместе.

Первичный вскинул голову, однако промолчал.

— Ладно, пусть и нет. Предположим, ты узнал случайно. И зная, на что способен Карсон, испугался за свою жену. Ты понимал, что должен защищать семью. Поэтому, когда Карсон явился к тебе домой и стал угрожать, ты поступил так, как должен был поступить. У тебя не было другого выхода. Ты убил Карсона раньше, чем он убил тебя.

Первичный встретился взглядом с Дудерстедтом. Детектив был очень близок к истине. Но лучше ему об этом не говорить.

— Это была самозащита, верно? Если так, то твоей вины почти нет. Парень сам напросился. Я даже не сомневаюсь. Я сам выступлю в суде и расскажу обо всем… что он натворил. Тебя, возможно, вообще не посадят, и ты вернешься в свой прекрасный дом еще до Рождества. — Дудерстедт смотрел в лицо Первичному открытым честным взглядом, как может смотреть только настоящий верный друг, готовый прийти на помощь заблудшему товарищу и наставить его на путь истинный. — По-моему, ты хочешь рассказать мне, как все произошло, Рейберн. Ты мне расскажешь, правда?