Первичный открыл и закрыл рот.

— Ну, давай. Выговоришься, и сразу станет легче.

Первичный закивал:

— Почему бы тебе не пойти потрахаться со своим дружком и не прислать мне заодно гребаного адвоката!

Эккарт громко заржал. Лицо Дудерстедта побагровело, и он ударил Первичного кулаком по скуле.

Первичный осклабился, позволяя крови свободно стекать изо рта на рубашку.

— Это ты тоже объяснишь моему адвокату, — сказал он, как можно больше обнажая страшные, как он надеялся, окровавленные зубы.

— Тебя привезли уже избитого, — буркнул Дудерстедт.

— Вот именно. Ваши же полицейские и постарались. Славное выйдет дельце.

Дудерстедт крякнул и поднялся со стула.

— Ты еще пожалеешь, что не сознался. Не раз пожалеешь. Поверь моему опыту, Рейберн, очень непросто жить с такой тяжестью в сердце. Я видел, как преображает людей признание. Иногда я чувствую себя почти священником.

Первичный хотел снова ответить грубостью, но осекся. Ублюдок прав. Ему действительно стало бы легче, если бы он признался. Сбросил груз с души…

— Сегодня исповедь отменяется, отец Дудерстедт. Предлагаю вам убраться восвояси и дать мне поспать.

Детектив долго смотрел на него, потом кивнул Эккарту. Они вышли. Дверь с шумом закрылась.

Дудерстедт хлопнул дверью. Первичный, вздрогнув, проснулся и глянул на часы. Он проспал на неудобном стуле три часа. Удивительно, как ему вообще удалось заснуть в таком возбужденном состоянии после допроса. Но беготня от Карсона, поездка в патрульной машине до Финдли, часы напряжения совершенно измотали его физически.

Первичный расслабил лицо и заставил себя зевнуть.

Дудерстедт бросил на стол толстую связку бумаг.

— Что значит это дерьмо? — спросил он.

— Какое именно? — поинтересовался Первичный.

— Даже твоя жена не знала шифра. Пришлось вызывать специалиста по сейфам из Детройта.

Первичный посмотрел на стопку. Сверху лежала вырезка из «Пчелы Финдли». В этой вселенной местная газета называлась «Вестник».

— Статьи о мэре, о членах городского совета, чертежи какой-то хрени… — Дудерстедт раскладывал листы на столе. — А вот папка, которая интересует меня особенно. Вырезки о Теде Карсоне. Об аресте за убийство кошки. Аресте, которого никогда не было. — Детектив тряс бумагами перед лицом Первичного. — Что все это значит?

Первичный не выдержал и засмеялся.

— Вы взломали мой сейф, чтобы достать фальшивые статейки? Ну, идиоты!

— Фальшивые? Выглядят как настоящие.

— Ну конечно, настоящие. У нас ведь каждый день выходит «Страж Финдли»!

— Зачем они нужны? — заорал Дудерстедт, густо багровея.

Первичный ухмыльнулся.

— Для книги. Я писатель. Пишу научно-фантастический детектив.

— Для книги?..

— Кстати, там будет один персонаж, детектив полиции… так он очень быстро умрет.

Дудерстедт бросил на Первичного яростный взгляд, смел со стола бумаги и открыл дверь. За порогом стоял Эккарт.

— Отведи его в камеру. Пусть сидит там до завтра, пока не приедет адвокат.

Первичный расслабился. Наконец-то он сможет выспаться.

— Эй, Дудерстедт, — сказал он.

Детектив обернулся.

— Выброси это барахло. Мне оно больше не нужно.

До Рождества Кайл устроил встречи с тремя адвокатами. Все они сочувствовали и считали, что дела вполне можно выиграть, но ни у одного не находилось времени, чтобы ими заняться. Джон расстроился. Кайл, однако, продолжал уверять, что кто-нибудь обязательно поможет.

— По правилам каждый юрист должен определенную долю своего времени работать бесплатно, — сказал он. — Нам только нужно отыскать того, у которого эта доля не исчерпана.

— Понятно, — вздохнул Джон.

— И даже если мы никого не найдем до пятого января, я-то все равно буду с вами, — продолжал Кайл. — Я не вправе выступать в качестве вашего адвоката, но могу хотя бы что-то посоветовать.

— Спасибо.

Джон съездил к Биллу и Джанет, привез им небольшие подарки к Рождеству. Его приняли очень радушно, и он чувствовал себя почти как дома. Только это был не его дом. Джон не стал долго задерживаться и направился на улицу, где жила Кейси. Был еще только час дня, а Кейси просила заехать за ней в полчетвертого. Джон остановил «транс-ам» на мокром снегу у обочины за квартал от ее дома и стал ждать. Ему было страшно оттого, что он, возможно, любит Кейси.

Фабрика Кейси понравилась, она внимательно все осмотрела, оценила качество покраски, поиграла с раздельной моделью машины и сказала, что это очень здорово. Но когда Джон попытался ее поцеловать, она отстранила его лицо ладонью и попросила отвезти ее в общежитие.

— Мне надо кое-что забрать.

Потом он отвез ее обратно в Финдли.

— Мы увидимся еще? Я приеду на Рождество к Биллу и Джанет.

Кейси взглянула на него с каким-то странным выражением. Джон надеялся, что это не жалость. Глупо было так напрашиваться, но стоило ему посмотреть на Кейси, и он ничего не мог с собой поделать.

— Конечно. Родители всегда рады гостям. Приходи после половины четвертого. — Кейси чмокнула его в щеку и скрылась в доме.

Карнизы дома были украшены разноцветными лампочками. На огромной сосне перед входом переливались гирлянды, достигавшие высоты стремянки мистера Николсона. В каждом окне мерцали электрические свечи, а в самом верхнем — небольшой семисвечник. На подъездной дорожке стояли несколько машин и снеговик. Оттепель обнажила островки бурой травы и заставила снеговика склониться к земле в глубоком поклоне.

— Что я тут делаю? — пробурчал Джон себе под нос. Лучше бы работал в цеху или готовился к слушанию в Департаменте. Вместо этого он торчит у дома Кейси.

Он совсем было собрался уехать, затем передумал. Раз уж он тут, почему бы не пойти и не постучать к ним прямо сейчас. Он взялся за ручку, чтобы открыть автомобиль, когда дверь дома распахнулась, в проеме возникла Кейси в коротком, едва доходящем до середины бедра красном платье, отделанном белым мехом. Следом за Кейси, по-хозяйски обвивая рукой ее талию, выскользнул кто-то еще.

У Джона оборвалось сердце.

Джек склонился к лицу Кейси и прильнул к ее губам. Она крепко обхватила его за шею, страстно отвечая на поцелуй. Рука Джека скользнула ей на спину, потом под платье.

Джон отвел глаза.

Повернулся снова и, вцепившись в руль обеими руками, подавшись вперед, вглядывался в запотевшее лобовое стекло. Его тошнило.

Джек наконец выпустил Кейси из объятий и неторопливо побрел по дорожке. Подойдя к машине, обернулся и помахал рукой. Кейси смотрела вслед, пока машина не скрылась из виду, затем пошла в дом.

Дрожащей рукой Джон повернул ключ зажигания и, быстро набирая скорость, пустился в одинокий путь обратно в Толидо.

Грейс и Генри вернулись за день до запланированного приезда экспертов из Лас-Вегаса. Погода внезапно переменилась: поднялся ветер, наползли тучи. На фабричной дороге намело столько сугробов, что «транс-ам» не смог подъехать к цеху. Генри с Джоном три часа расчищали снег, а к вечеру его стало едва ли не больше прежнего. Грейс тем временем работала внутри: подметала пол, соскребала свежую ржавчину с более старой, уничтожала в мусоросжигателе картонные коробки и поддоны. В подвале гудела печь — газовая компания согласилась обслуживать фирму в кредит. Температура в цеху поднялась до десяти градусов.

— Надеюсь, они не захотят в туалет, — вздохнула Грейс. — Там еще настоящий холодильник.

— Выставочный зал получился что надо, — одобрил Генри. После того, как они покрасили во второй раз стены и установили два напольных светильника, помещение стало почти уютным.

— Хоть бы они смогли прилететь завтра, — сказал Джон, вытирая замерзшее окно, по которому барабанила ледяная крупка. На его машине прибавилось еще сантиметров шесть снега. Улица была пуста. Джон не стал рассказывать друзьям ни о взломе, ни о шпионах в черном автомобиле. Есть дела поважнее.