Он обманет здешнего Джона Рейберна так же, как обманули его. Завлечет невероятными возможностями, распалит любопытство. А не выйдет по-хорошему, есть другой способ — стукнуть по башке, шлепнуть прибор на грудь и вперед.

Пусть разбирается, что к чему, пусть попробует найти себе другую вселенную. Он, Джон Фермер, уже заслужил себе свою жизнь. Он всегда был примерным мальчиком, любил родителей, ходил каждое воскресенье в церковь. Только остальным на это наплевать — и Первичному, и профессору Уилсону, и котопсам. Ему только и оставалось, что бегать из вселенной во вселенную без надежды и цели. Теперь хватит. Пора вернуть себе украденное.

Рассвет позолотил верхушки деревьев. Из задней двери дома вышла мать с корзиной и направилась в курятник за яйцами. Джон ее узнал даже издали. Умом он понимал, что она не его мать, но глаза утверждали обратное. А больше ничего и не нужно.

Отец по пути в сарай ласково потрепал ее за щеку. На нем были тяжелые неуклюжие ботинки, рабочий комбинезон и «джондировская» кепка с оленем. Вскоре из сарая показался трактор и покатил на поле. Через час отец приедет к завтраку — яичница с беконом, тост и, конечно, кофе.

Это его родители, его ферма. Все в точности, как он помнит.

В комнате Джона загорелся свет. Джон Рейберн проснулся. Скоро он выйдет во двор и займется делами.

Джон подождал, пока двойник зашел в сарай, и бросился через пустое тыквенное поле к противоположной двери. Задняя дверь сарая была всегда закрыта, но Джон знал, что если ее покачать, защелка выскользнет.

Он взялся за ручку, прислушался к звукам внутри и слегка подергал дверь. Безрезультатно. Джон подергал сильнее, и дверь с шумом отворилась. Джон скользнул в сарай и спрятался между тюками с сеном.

— Привет, Стэн-Мэн. Как настроение?

Голос раздавался со стороны стойл. Другой Джон — он мысленно окрестил его Джоном Субпервичным — кормил коня.

— На вот тебе яблоко. А овса не хочешь?

Джон продвинулся дальше вдоль ряда тюков, пока не увидел на другой стороне профиль Субпервичного.

Стэн тихо заржал, ткнулся мордой в голову парня и лизнул ему лоб.

— Ну, перестань, — сказал тот с улыбкой.

Когда Субпервичный занялся овцами, Джон вышел из-за тюков и спрятался за початкосрывателем. Как можно обмануть самого себя? — подумал он. Да никак. Ничего у него не выйдет. Не сможет он надуть другого Джона, как надули его, говорить одно, а думать другое. Он не лжец, не мастер пудрить мозги. Придется действовать иным способом — неприятным, но единственно возможным.

Джон снял с крюка короткую совковую лопату. Одного удара по голове будет достаточно. Затем прикрепить на грудь прибор, переключить счетчик и нажать кончиком лопаты на рычаг. Половину лопаты оторвет? Не беда. Он покормит скотину и пойдет завтракать. Никто ничего не узнает.

Не обращая внимания на отвратительное чувство в животе, Джон ухватил обеими руками черенок лопаты и стал подкрадываться к Субпервичному.

Тот вдруг насторожился — должно быть, увидел на полу тень.

— Папа? — спросил он, оборачиваясь. — Господи!

Парень отшатнулся от занесенной над ним лопаты, перевел взгляд на лицо Джона, и удивление в глазах сменилось страхом.

Мускулы Джона напряглись перед ударом.

Субпервичный уперся спиной в закуток с овцами, машинально поднял руку над головой…

Одну руку. У него была только одна рука!

Джон почувствовал дурноту и разжал пальцы. Лопата с грохотом упала на деревянный пол к ногам Субпервичного.

— Господи, что я делаю! — Желудок судорожно сжался, но не выдавил из себя ничего, кроме желчи. От ее вони Джона вырвало еще раз.

Чем он лучше Первичного?

Покачиваясь, Джон побрел к задней двери.

— Подожди!

Джон побежал по полю. Споткнулся, упал, встал и побежал дальше.

— Подожди! Не убегай!

Джон повернулся и увидел, что Субпервичный бежит следом, размахивая единственной рукой, правой. В пяти метрах от Джона он перешел на шаг.

— Ты это я, — сказал он. — Только у тебя две руки.

Джон кивнул, не в силах говорить из-за прерывистого дыхания и позывов к рвоте. Он посмотрел на парня, которого только что собирался оглушить, а может, и убить, и из глаз его полились слезы.

— Да, я твой двойник. Другой вариант тебя.

Джон Субпервичный энергично закивал.

— Только ты не потерял руку!

— Не потерял. — Джон склонил голову. — Как это произошло?

Лицо Субпервичного исказила гримаса.

— На вилы напоролся. Помогал отцу раскладывать сено на чердаке, оступился и упал. Вилы разорвали мне бицепс.

— Помню. — С Джоном, в его вселенной, едва не произошло то же самое. Ему было двенадцать, они с отцом нагружали чердак сеном. Джон схватил слишком большой тюк, думал, что справится, но не устоял на ногах и вывалился во двор, зацепив ногой вилы. Сильно расшибся, а вилы упали рядом и поранили плечо. Отец вначале перепугался, а потом стал его ругать. А уж как мать распекала… Рана на плече по сравнению с этим — ерунда. — Мне они только плечо поцарапали. В моем мире.

Джон Субпервичный вытаращил глаза. Потом засмеялся.

— В одном мире я теряю руку, в другом отделываюсь царапиной… Вот здорово!

— Еще как, — сказал Джон, не понимая, чему тот радуется.

— Давай, пошли в дом, позавтракаем!

Джон посмотрел на него, как на сумасшедшего. Как Субпервичный может его приглашать?

— Я собирался украсть твою жизнь! — закричал он.

Джон Субпервичный кивнул.

— А потом увидел, что у меня нет руки… Моя жизнь тебе не подходит. У тебя целы обе.

Он снова засмеялся.

— Дело не только в этом, — сказал Джон. — Я не мог решиться…

— Да, понимаю.

— Нет, ты ни черта не понимаешь! — закричал Джон. — Я потерял все! — Он сунул руку под рубашку и переключил счетчик. — Прощай.

— Нет. Подожди! — крикнул Субпервичный.

Джон отступил назад и нажал рычаг.

Мир покачнулся, и Джон Субпервичный исчез.

Сарай и дом остались, далеко в поле тарахтел трактор отца. Еще один мир, где ему, Джону, нет места. Он переключил прибор, нажал рычаг. Снова дом. И тут Джон нужен ничуть не больше. Счетчик, рычаг, и еще, и еще. Дом пропал, появился снова, стал зеленым, вместо красного, а Джон все жал и жал, стремясь как можно дальше убраться от того мира, где едва не совершил преступление.

Облака на небе дергались в хаотическом танце. Лес то появлялся, то исчезал. Дом скакал из стороны в сторону, когда на фут, когда на полфута. Сарай вел себя еще более легкомысленно — оказывался за домом, перед домом, на западной стороне, на восточной. Рельеф не менялся — ровный, с небольшим уклоном.

Вселенные мелькали друг за другом. Сколько их было, Джон не считал. Наверное, около сотни. И везде он лишний. Наконец он остановился, обессиленно рухнул на землю и заплакал.

Он потерял свою жизнь. Потерял окончательно и безвозвратно.

Джон прислонил голову к дереву и закрыл глаза. Постепенно слезы иссякли, дыхание успокоилось, и он забылся сном.

— Эй, парень, пора просыпаться.

Кто-то ткнул его в бок. Джон раскрыл глаза и увидел отца.

— Папа?

— Это вряд ли. Если моя жена ничего не скрывает.

Мужчина подал руку и помог Джону подняться. Сомнений не было: рядом, опираясь на палку, стоял его отец из этой вселенной. Но Джона он не узнал.

— Простите, что я заснул в вашем лесу. Очень устал.

— Ничего, бывает. — Мужчина махнул палкой в сторону Герни-роуд. — А теперь пора идти. Город там. — Он показал на север. — Мили две отсюда.

— Да, сэр. — Джон пошел, потом остановился. Отец его не узнал. Значит… Он повернулся. — Сэр, я давно ничего не ел. Не могли бы вы меня накормить, а я отработаю?

Билл Рейберн — Джон принудил себя не думать о мужчине, как о своем отце, — взглянул на часы.

— Если верить часам и моему желудку, обед будет очень скоро. Вареное мясо. Отрабатывать не обязательно.

— Спасибо.

— Как тебя зовут?