— Решил ли я? Да, решил! И утверждаю, что это так и есть! Как ты только посмел, золотушное отродье торговца лошадьми, как только в твою дурную башку взбрело такое — выставить этих маленьких, беззащитных детишек против такого страшного чудища?

— Но мы, — запротестовал Джеффри, — вовсе не…

— Вовсе не собираемся задерживаться, — сердито закончил за него фразу Пак. — Пошли, дети! Вы сделали доброе дело, а тот, кому мы помогли, теперь осыпает нас оскорблениями. Все, хватит! Наслушались. Поворачиваем к дому!

Он развернулся и проворно зашагал по подлеску.

Дети ошеломленно проводили его взглядом.

— Робин! Погоди! — крикнул Грегори и бросился следом за Паком.

— Прощай, эльф, — проговорила Корделия, поспешно оседлав метлу.

— Что же я вижу! Вы послушно идете туда, куда ведет вас этот дух обмана? — в ужасе вскричал Келли. Мордашка его вдруг приобрела решительное выражение, и он свирепо натянул шляпу, дабы та сидела покрепче. — Ну уж нет, я такого не допущу! — И он зашагал следом за детьми. Догнав их, он выкрикнул: — Не бойтесь, детишки! Лепрехун не бросит вас, не отдаст в лапы этого гадкого хобгоблина! Я иду с вами!

Пак обернулся. Глаза его метали молнии.

— Тебя никто не звал, эльф! Но теперь я велю тебе: убирайся прочь!

— Бросить эти невинных малюток? Оставить их в лапах у хитрющего Сассенаха? — Келли подбоченился, засверкал глазами. — Ни за что!

— Ах ты, сапожный гвоздь, ах ты, колючка в башмаке, ах ты, репей приставучий! Какой от тебя прок? Если этим детям грозят беды, то с тобой только больше бед станет!

— Беды? — взвизгнул Келли. — Да разве кто-то оборонит дитя от всяческих бед и напастей лучше, чем лепрехун?

— Лучше? А я тебе скажу, что их лучше лепрехуна оборонит: человек, болтающийся в петле! От кого меньше толку, как не от лепрехуна, который позволил кому-то выкопать свой золотой клад!

Голова Келли запрокинулась так, словно ему отвесили пощечину. Мордашка его побагровела, он втянул голову в плечи и потянул за поля шляпы.

— Ага, ты так говоришь? Вот как ты говоришь, да? Ну уж теперь-то я обязан доказать, что это — наглая ложь! И я это докажу и от тебя не отвяжусь до самой смерти.

— До своей смерти или до их смерти? — язвительно осведомился Пак.

— До твоей, если Небеса будут благосклонны, — дерзко ответил Келли и развернулся к детям. — Не бойтесь, я вас не брошу на попечение этого мерзавца!

— Но нам с ним вовсе не страшно! — пылко воскликнул Грегори, а Корделия добавила:

— Добрый эльф, никто нас не защитит лучше, чем Пак.

— Пак он там, или кто другой, я сомневаюсь, что он способен вас защитить, — упрямо заявил Келли. — О нет, я пойду с вами — хотя бы ради того, чтобы уберечь вас от него!

Грегори обескураженно покачал головой:

— Но почему же ты ему так не доверяешь?

— Как — почему? Да потому, что он — англичанин! — вскричал Келли и решительно развернулся к лесной чащобе.

Туда, дети, — распорядился Пак и на развилке указал на тропу, уводившую вправо.

— Нет! Эта тропинка заведет вас в беду! — выкрикнул Келли и указал на тропку, уводившую влево. — Туда, туда надо идти!

Пак развернулся к лепрехуну.

— Поберегись, эльф! — гневно проговорил он. — Не вынуждай меня злиться!

— Да? И что же ты со мной сделаешь, а? — дерзко глядя на более рослого Пака, вопросил Келли. — Поколотишь? Уморишь голодом? Вышвырнешь за Белую Линию[1]? Давай, давай! Так всегда себя вели тираны!

— Тиран я или не тиран, но ноги я твои точно паутиной опутаю, и будешь ты не ходить, а прыгать, если еще раз дерзнешь со мной поспорить!

— Пак, — умоляюще проговорила Корделия. — Не надо…

— Нет, девочка! Проку от этого эльфа нет, так пусть хотя бы не мешает!

— Ну что ж, давай, вреди и дальше! — дерзко выкрикнул Келли. — На большее-то ты не способен!

Пак прищурился, и откуда ни возьмись появилась жужжащая муха. Келли запрокинул голову, выпучил глаза и стал размахивать короткими ручонками, пытаясь поймать зловредное насекомое. Наконец это ему удалось, он испустил радостный крик и поднес зажатый кулачок ко рту. Но тут же замер, не спуская глаз с собственного кулака. Медленно-медленно он перевел взгляд на Пака.

Тот злорадно ухмылялся.

Келли набычился и вновь попробовал придать своему взгляду дерзость и отвагу.

— Как я погляжу, ты оголодал совсем, а? — ехидно осведомился Пак. — На мух решил поохотиться? Ну так чего же ты медлишь? Кушай на здоровье! Будет у тебя тельце как у мухи. А башмаки тебе не давят? Нет? Ты не переживай, это у тебя перепонки между пальцами появились!

Келли с испуганным воем отпустил муху, растопырил пальцы и в ужасе уставился на них — не опутала ли их паутина.

— Пак, перестань! — крикнула Корделия.

— Разве ты разбойник? — нахмурив брови, вопросил Джеффри.

— Разбойник и есть, — пробормотал Келли. — И всегда разбойником был.

Пак сердито прищурился.

Векс наклонил голову к Келли:

— Я бы порекомендовал вам вести себя с осторожностью. Не забывайте о том, что Пак испытывает безмерное удовольствие, подстраивая козни.

Келли был готов выпрыгнуть из собственной кожи. Он подскочил на месте от изумления и уставился на громадного черного коня:

— Матушки-батюшки! Так это… так это говорящий конь!

— Пука, — на всякий случай приглядывая за Вексом, пояснил Пак. — Волшебный конь, вот только он сделан из холодного железа, эльф.

— Да ну, не может такого быть! — не отводя вытаращенных глаз от Векса и мертвенно побледнев, выпалил Келли. — О, горе всему Колдовскому Народцу! Да разве может грозить детям большая напасть.

— Да нет, он — наш друг! — воскликнул Грегори, бросился к Вексу и обнял его за шею. — Он самый лучший друг нашего папы, и наш тоже!

Келли промолчал, он только перевел затравленный взгляд на Пака.

Тот мстительно усмехнулся:

— Ну, теперь ты во мне не сомневаешься?

— Нисколечко не сомневаюсь! — Келли приосанился, и его мордашка приобрела былую окраску. — Иметь рядом такого свирепого зверя… Надо же — охмурил детишек, завоевал их любовь… Веди, эльф! Теперь мы вдвоем должны оборонять их!

Пак ухмыльнулся и пошел первым по той тропке, что уводила вправо.

Тропа, постепенно расширяясь, вывела путников на небольшую полянку, залитую солнцем. На опушке лежала тень, листва деревьев едва покачивалась под легким ветерком. Полянка была покрыта опавшими листьями и поросла невысокими кустиками, посреди которых торчали три пня, оставшихся от поваленных дровосеками дубов.

По подлеску бродила старушка, что-то негромко бормоча себе под нос. На ней было старенькое коричневое платье, плечи покрывала шаль, а голову — серый платок.

Единорог резко остановился. Магнус спрыгнул со спины Векса и шагнул вперед:

— Кто это такая, Робин?

— Старуха отшельница, похоже, — ответил эльф.

— Наверное, у этой бедной женщины все друзья померли, а другие ее не жаловали, — заключил Келли. — Вот она и ушла из деревни и стала тут жить одна-одинешенька. Таких, как она, немало.

Старушка оглянулась, услышав голоса, и нахмурилась:

— Кто тут?

Магнус ждал, что ответит Пак, но Пак молчал.

— Четверо детей? — буркнула старуха. — Что это вы тут делаете? А ну-ка, пошли прочь! Кыш!

Магнус вопросительно глянул на Пака, но эльф куда-то запропастился. Магнус озадаченно огляделся по сторонам и обнаружил, что Келли тоже исчез.

Корделия прошептала Магнусу на ухо:

— Они не хотят, чтобы их видели взрослые.

— Вы почему старших не слушаетесь, а? — раскипятилась между тем старуха. — Уходите, кому говорят?

Она подобрала с земли палку, размахнулась и швырнула ею в детей.

Единорог попятился, но Магнус протянул руку и поймал палку.

— Мы ничего такого не сделали, — нахмурившись, проговорил он, — чтобы вы на нас так сердились. — Тут он вспомнил о хороших манерах. — Добрый вам день, бабушка.