Джеффри, издевательски хохоча, отступил в сторону, отпрыгнул и сам подобрал хворостину. В следующую же секунду мальчишка набросился на него, но Джеффри парировал его удар и ответил ему собственным. Самозванец с трудом сумел закрыться, но, сжав палку обеими руками, размахнулся.

Это было большой ошибкой с его стороны, поскольку бок его остался незащищенным. А Джеффри просто отскочил в сторону, и удар пришелся мимо, после чего он быстро вернулся на прежнее место и наградил мальчишку метким и сильным ударом в скулу. От удара тот пошатнулся и упал. Джеффри стоял и ждал, что самозванец поднимется, но он не поднялся.

Юному воителю стало не по себе. Каким бы он ни был храбрецом, ему еще ни разу не доводилось никого убивать. Только однажды он сильным ударом оглушил противника — но не насмерть же! Джеффри опасливо обошел своего поверженного противника по кругу, опустился на колени у головы мальчишки, протянул руку, чтобы потрогать его шею… Джеффри был готов к тому, что мальчишка в любое мгновение вскочит и вступит в поединок с ним, но тот лежал неподвижно, с закрытыми глазами. Нащупав сонную артерию, Джеффри убедился в том, что сердце самозванца бьется сильно и ровно, и со вздохом облегчения уселся на землю рядом с ним. Однако он тут же нахмурился. Что же, спрашивается, ему было делать теперь?

— Он сразился с самозванцем и победил его. Этот мальчик сейчас лежит без чувств, — сообщил Грегори. — Джеффри просит нас о помощи.

— И он ее получит, — откликнулся Магнус. — Сестрица, будь так добра, пролети мысленно над лесом и разыщи это место. А потом лети туда сама.

Магнус закрыл глаза и приступил к поискам брата, сосредоточившись на его мыслях.

— Нашла, — доложила Корделия. — Это в половине дня пути пешком на север, неподалеку от столбовой дороги. Там и встретимся.

С этими словами она оседлала метлу и взмыла в небо.

— Спасибо тебе, — проговорил Магнус, глядя ей вслед, сдвинул брови и послал мысленную весть: — Векс! К северу отсюда есть поляна, где крестьянский отряд прошлой ночью стоял лагерем! Не мог бы ты разыскать ее и встретиться там с нами?

— Могу, Магнус, — отозвался конь. — Не сомневаюсь, я найду эту поляну.

Магнус немного успокоился. Как быть с самозванцем? Принять решение было непросто, и потому следовало прислушаться к любым советам. Он повернулся к Грегори:

— Ну, малыш, теперь представь хорошенько эту полянку.

Братья закрыли глаза и увидели поляну глазами Джеффри. А уже секунду спустя в унисон прогремели два негромких громовых раската, и Магнус с Грегори увидели поляну уже собственными глазами.

— Вот и мы, — поприветствовал Джеффри Магнус.

— Как я рад вас видеть! — с чувством воскликнул Джеффри. — Скажите же, что нам с ним делать?

— Ну, первым делом нужно, чтобы Грегори получше его усыпил, — ответил Магнус и встал на колени рядом с лишившимся чувств самозванцем. Грегори последовал его примеру: уселся, скрестив ноги, и закрыл глаза. Магнус смотрел на лицо мальчика, так поразительно похожее на лицо его брата, прислушиваясь к его сознанию. Мальчик задышал глубже и медленнее.

— Он крепко спит, — тихонько сказал Грегори. — Теперь он поверит всему, что вы скажете, и ответит на любой вопрос.

Магнус только собрался задать первый вопрос, но осекся, потому что в это самое мгновение послышался негромкий шелест, и Корделия верхом на метле спикировала на поляну.

— Привет тебе, сестренка, — улыбнулся Магнус. — Ну вот, можешь его допросить.

Корделия опустилась на колени около спящего мальчика и пробормотала:

— Ты мог бы и сам это сделать.

— Мог бы, — согласился Магнус. — Но у тебя лучше получится.

И это было лестью только отчасти.

А Корделия спорить не стала. Сдвинув брови, она уставилась на лицо спящего мальчишки и принялась общаться с его сознанием — берёжно, осторожно прикасалась то тут, то там, задавала вопрос за вопросом. За несколько минут она узнала обо всей жизни мальчика — обо всем, что произошло с ним за семь лет. Ее братья также не спускали глаз с псевдо-Джеффри и слушали его мысли через посредство Корделии.

Их так увлекла жизнь этого мальчика, что они даже не заметили, как на поляну тихо вышел огромный черный конь.

Наконец Корделия со вздохом запрокинула голову:

— Вы сами все слышали. Ужасная история, ничего не скажешь.

— Да, — кивнул Грегори. Его широко открытые глаза стали испуганными и печальными. — Бедняга! Ни мамы, ни папы!

— Их убили зверолюди, — пробормотал Джеффри, и его взгляд наполнился сочувствием. — Да и он-то сам в живых остался случайно: зверолюди не заметили его, когда он спрятался под одеялом.

Магнус сокрушенно покачал головой.

— А те, кто растил его, были так холодны, так бесчувственны!

— Верно, — тихо проговорила Корделия. — И все же он любил их, потому что они о нем заботились.

— И поэтому он всегда стремился угодить им, — сказал Грегори. — И до сих пор старается.

Джеффри решительно покачал головой:

— Он им не изменит. Он всегда будет верно служить этим врагам нашего папы.

— Но как же это было жестоко: чтобы лекари изменили его лицо! — воскликнула Корделия. — Да не один раз, а трижды!

— И он стал моей точной копией, — мрачно произнес Джеффри, — напрочь забыв о том, каков он на самом деле.

— У него отняли лицо, — негромко проговорил Магнус. — А вместе с лицом он утратил ощущение себя — настоящего себя. Но все же душу они у него отнять не смогли.

— А я так думаю: смогли бы — и душу бы отняли, — буркнул Джеффри.

— Хотя бы имя оставили, — прошептал Грегори.

— Брэн, — тихо произнес Джеффри имя мальчика, как бы пробуя его на вкус. — Странно… Лицо мое, а имя — чужое…

Грегори наклонился к Брэну. В глазах малыша стояли слезы.

— Давайте разбудим его, — воскликнул малыш. — Давайте расскажем ему о том, какие злые, какие плохие были те люди, которые его воспитали! Давайте упросим его пойти с нами, к нашим маме и папе, — пусть он живет рядом с теми, кто будет его любить!

Но Магнус удержал младшего брата и печально покачал головой:

— Ведь мы уже все поняли, Грегори. Толку не будет. Он ни за что не поверит в то, что его хозяева — злые люди. Он будет верен им.

— Но что же нам с ним делать? — в отчаянии вопросил Джеффри.

Все молчали. Никто не желал отвечать на этот вопрос.

— Вам следовало бы убить его, — проговорил неведомо откуда взявшийся Пак и обвел взглядом детей. Они в ужасе уставились на эльфа.

— Это было бы разумно, — признал Векс. — Этот ребенок был взращен для того, чтобы занять место Джеффри и противостоять ему. Кроме того, ему забили голову убеждениями, в корне противоречащими твоим, Джеффри. Если он вырастет, он станет твоим врагом. К тому же, взрослея, он может набраться силы и ловкости и, вероятно, сумеет победить тебя.

— Все именно так, как сказал ваш конь, — подтвердил Пак. — Прозорливый воин убил бы его.

Дети в страхе переглянулись. Даже у Джеффри взгляд стал тоскливым.

— Но вы не сделаете этого, и я этому очень рад, — заключил эльф. — Если бы вы убили спящего ребенка, ваши души очерствели бы настолько, что в них открылся бы доступ злу. Нет, вы сохраните ему жизнь, и повторяю: я этому несказанно рад.

Векс одобрительно кивнул:

— Убить его было бы благоразумно, но оставить его в живых — мудро.

— Но как же нам тогда с ним поступить? — оторопело вымолвила Корделия.

— Просто уйти и оставить его здесь, — ответил эльф. — А как иначе?

Все молчали.

Наконец Магнус медленно поднялся и отвернулся.

Через минуту встал и Джеффри. Он пробормотал:

— Проснешься тогда, когда уже будут не слышны наши шаги.

С этими словами он развернулся и пошел следом за Магнусом.

Поднялся и Грегори — расстроенный, сокрушенный, и устремился вдогонку за братьями.

Пак облегченно вздохнул и исчез в кустах.

Как только дети ушли с поляны, Джеффри мрачно проговорил:

— Не могу понять, что в этом такого мудрого, братец. Мы оставили его в живых, но ведь это означает, что мы сохранили жизнь ядовитому подколодному змею.