— Вот видишь, он в нее влюблен! — ликующим тоном провозгласила Лилиан. — Я же тебе говорила. Он танцует с ней, но предпочел бы целовать. А на мисс Бличем даже не смотрит…

Кристофер застыл. Этот рыжеволосый кобольд! Проклятье! Неужели его приязнь к Бриджит Пирс-Бэрристер действительно настолько очевидна или же у этой девочки просто чутье на осложнения? В любом случае она слишком болтлива. Если он не хочет навлечь на себя дурную славу, нужно что-нибудь придумать. Кристофер вспомнил последний нагоняй от епископа и почувствовал себя просто ужасно. Если до слуха его патрона снова что-нибудь дойдет, это может стоить ему места. А Кристоферу так нравилось в Состоне… Сделав глубокий вдох, он взял себя в руки, еще раз улыбнулся ученицам и учительницам из «Оукс Гарден» и побрел к Саре.

— Ты не хочешь потанцевать, милая моя? — вежливо поинтересовался он.

Сара, просияв, кивнула. Только что она выглядела скучной и недовольной. Неужели и она что-то подозревает? Кристофер взял ее за руку. Нужно проделать это сейчас. В конце концов, разве он не решил давным-давно, что Сара станет предназначенной ему Господом супругой? Настало время ускорить это дело.

Сара сняла очки и, практически ослепнув, последовала за своим кузеном на танцплощадку. Как же приятно, когда он обнимает ее! Саре казалось, что она полностью позволила ему вести себя, а Кристоферу казалось, что он держит в объятиях мешок с мукой. Ему приходилось либо тащить ее, либо она наступала ему на ноги. Несмотря на это, он заставил себя нежно улыбнуться.

— Чудесный праздник, милая моя, — заметил он. — И ты со своей стороны очень постаралась для этого. Что бы мы делали без твоей помощи?

Сара подняла голову и поглядела на него, однако видела лишь размытые контуры его лица.

— Но мне так мало тебя, — мягко пожаловалась она. — Неужели нужно танцевать со всеми этими женщинами? Миссис Бастер уже сделала замечание…

Кристофера бросило в жар, затем в холод. Значит, старая ведьма тоже что-то заметила. Ничего не поможет, нужно делать все как следует.

— Сара, милая моя, миссис Бастер готова воспользоваться любой возможностью, чтобы распустить злые сплетни. Но если ты не возражаешь, мы дадим ей хороший повод. Я хочу жениться на тебе, Сара! Ты ничего не имеешь против, если сегодня мы сообщим об этом всему миру?

Сара тут же покраснела и поняла, что танцевать больше не может. Наконец-то! Наконец-то он решился! Внутри возникло крохотное недовольство — Саре хотелось бы, чтобы предложение было сделано в более интимной обстановке. И, вообще-то, она предполагала, что Кристофер захочет услышать от нее, согласна ли она, прежде чем сообщать «всему миру». Но все эти претензии принадлежали прежней Саре, той девушке, которой она была, прежде чем полюбила по-настоящему. Сара попыталась улыбнуться.

— Конечно… я хотела бы… что ж, я… ничего не имею против…

— Мисс Бличем выглядит какой-то пришибленной, — без всякого уважения заявила Лилиан.

Преподобный только что попросил у капеллы тишины и со сцены, перед всей общиной, заявил о том, что теперь он официально помолвлен с Сарой Бличем. При этом Сара, казалось, вот-вот провалится сквозь землю; она была бледна, но на щеках горели яркие пятна.

Глория сочувствовала ей. Должно быть, это ужасно — стоять там, наверху, и чувствовать на себе любопытные взгляды людей, которые теперь будут таращиться на тебя до конца праздника. Например, Бриджит и миссис Уинтер смотрят на нее не слишком приветливо. Мисс Уэджвуд только что тоже выглядела более счастливой. Наверняка она надеялась на руку преподобного. Вообще-то, если честно, они больше подходили друг другу. Мисс Уэджвуд играла на органе гораздо лучше, чем мисс Бличем. Но, конечно же, Глория была рада, что все решилось в пользу ее бывшей учительницы. Получается, мисс Бличем все равно останется — чтобы утешать ее и диктовать ей письма, которые она будет отправлять домой. И никто не узнает, насколько ей здесь плохо.

— Лично мне кажется, что она не выглядит счастливой.

Глория отмахнулась, решив не слушать кузину.

Шарлотта считала, что Джек чересчур сильно тревожится за Глорию.

— Боже мой, конечно же, она пишет несколько натянуто, — заявила она. — Особенно по сравнению с Лилиан, ведь, судя по всему, эта девчушка — настоящий ураган. Но Глории тринадцать, у нее в голове совсем другие вещи, ей недосуг переносить на бумагу глубокие рассуждения. Возможно, она хочет закончить поскорее и совершенно не думает о содержании.

Джек наморщил лоб. Они оба сидели в поезде, ехавшем из Греймута в Крайстчерч, и как раз вспоминали лучшие моменты своего свадебного путешествия. Все прошло чудесно. Калев Биллер оказался совершенно потрясающим собеседником для Шарлотты, кроме того, он дал им различные советы насчет вылазок по окрестностям. Илейн и Тимоти редко выходили в свет — хотя Тим отказывался признаться в этом, но даже повседневная работа доводила его до истощения. После несчастного случая бедро срослось неправильно, что вызывало адскую боль, если он делал больше двух шагов или же слишком долго сидел на жестких стульях. Он был рад возможности побыть на выходных и в праздники дома, в кресле и посвятить себя семье. Ни о каких пеших прогулках к чудесам света вроде Блинных скал не могло быть и речи.

Илейн, которая, в принципе, с детства была связана с природой, регулярно выезжала верхом, но ограничивалась ближайшими окрестностями. Впрочем, они с готовностью одолжили Джеку и Шарлотте одноколку и одну из своих лошадей, и молодожены жадно принялись исследовать Западное побережье. Калев Биллер оказался отличным советчиком. Раз или два он даже сопровождал молодую пару к известным племенам маори, где их приняли очень гостеприимно. Шарлотта радовалась свадебной хака, которую поставили специально для них, блистала недавно приобретенными языковыми знаниями.

— Вы сумеете многого добиться как исследователь, — сказал Калев, прощаясь. — Преданиями и мифами никто до сих пор не занимался. Мы с Курой больше интересовались музыкой. Кроме того, меня восхищает резьба. Но вы заслужите признание, если сохраните истории прежде, чем они обрастут новыми событиями. Я сознательно не говорю «разбавятся» — суть сохраняемой устно культуры заключается в том, чтобы приспосабливаться к переменам. И маори — истинные мастера приспособления. Мне даже жаль, что они так быстро отказываются от своего уклада жизни, поскольку жизнь пакеха кажется им более комфортной. Когда-нибудь они пожалеют об этом. Надеюсь, что старые маорийские предания все же сохранятся.

Шарлотта гордилась его похвалой и с еще большим усердием погрузилась в свои исследования. Джек добродушно дал ей на это время и возобновил свою давнюю дружбу с Илейн, выезжая с ней на верховые прогулки и помогая тренировать собак. При этом речь невольно снова и снова заходила об английском интернате. Тревога Джека относительно Глории нарастала по мере того, как Илейн рассказывала о Лилиан и ее веселых письмах.

— Глория, кстати, совершенно не поверхностна, — говорил он теперь, обращаясь к жене. — Напротив, она слишком много думает, если что-то увлекает ее. И она всегда была в восхищении от жизни в Киворд-Стейшн. Но теперь… ни единого вопроса об овцах и собаках. Она любила своего пони, но сейчас совсем не вспоминает о нем! Я не верю, что все это заменили игра на фортепьяно и рисование!

Шарлотта мягко улыбнулась.

— Дети меняются, Джек. Ты поймешь это, когда у нас будут свои. Мне кажется, нужно сделать это поскорее. Или ты так не считаешь? Я хочу сначала девочку, а потом мальчика. Ты тоже? Или лучше сначала сына?

Она играла своими волосами, собираясь распустить косу. При этом она бросала многозначительные взгляды на широкую постель, занимавшую большую часть салона-вагона Джорджа Гринвуда. Джек находил это странным — любить друг друга под ритм едущего поезда, но для Шарлотты, по-видимому, это было одним из важных моментов свадебного путешествия.