В Данидине Джека снова отправят в госпиталь. Впрочем, ненадолго: он считался здоровым.

— Вы уже не кашляете, шумов в легких нет… Единственное, что мне не нравится, это ваша слабость, — заявил ему врач в Англии. — Но тут вы сами должны кое-что предпринять. Вставайте, ходите! Побольше участвуйте в жизни, сержант-майор МакКензи!

В последние дни в Александрии Джек с удивлением узнал, что за храбрость в битве за Одинокую сосну его снова повысили и наградили орденом. На этот кусок металла он даже ни разу не посмотрел.

— Хочешь взять себе? — спросил он, когда Роли пожурил его за это. — Вот, возьми орден, ты заслужил его больше, чем я. Покажи его своей Мэри, надень его, когда будешь брать ее в жены. Ни один человек не спросит у тебя подтверждения.

— Вы шутите, мистер Джек! — заявил Роли, жадно глядя на бархатную коробочку. — Я же не могу…

— Конечно, можешь! — воскликнул Джек. — Вот, присуждаю его тебе! — Он с трудом открыл коробочку. — Встань на колено, или что там делают в таких случаях, и я передам его тебе.

Роли гордо нацепил орден на лацкан, когда корабль входил в гавань Данидина. Многие другие мужчины тоже украшали себя трофеями. Может быть, у них не осталось рук или ног, но они были героями.

Толпа людей, приветствовавших их в порту, была, однако, гораздо меньше, чем во время отправления. По большей части она состояла из родственников больных, которые при виде их не ликовали, а плакали, и врачей с медсестрами. Санаторий в Данидине — по слухам, переоборудованная школа для девочек — прислал три машины и несколько санитаров.

— Вы не против, мистер Джек, если я вас оставлю? — спросил Роли уже не в первый раз; он неоднократно рассказывал Джеку о своих планах. Самое позднее на следующий день по прибытии в Данидин он собирался отправиться в Греймут, и теперь, поскольку корабль причалил в начале второй половины дня, парень надеялся, что успеет сесть на ночной поезд в Крайстчерч. — А вы точно не хотите со мной? Ведь Крайстчерч…

Джек отмахнулся от него.

— Меня еще официально не уволили из армии, Роли, — уклончиво ответил он.

Роли махнул рукой.

— Ах, да кто будет спрашивать, мистер Джек? Мы сообщим о вашем уходе, и вам просто пришлют документы об увольнении. Я ведь собираюсь поступить точно так же.

— Я устал, Роли… — ответил Джек.

— Вы можете поспать в поезде. Пожалуйста, мистер Джек! Мне было бы гораздо спокойнее, если бы я мог доставить вас семье.

— Просто Джек, Роли. И я же не посылка.

В конце концов Роли оставил Джека одного, чтобы вынести на палубу вещи. Джек просто сидел и наблюдал за тем, как медсестры помогают выбраться на берег мужчинам на костылях и в инвалидных колясках. К нему тоже подошла молодая женщина, вероятно одна из добровольных помощниц. Джек понял это, потому что она была одета не в синюю форму, как профессиональные сестры, а в темное платье и сестринский передник.

— Я могу вам помочь? — приветливо поинтересовалась она.

Джек взглянул в ее узкое, обрамленное строго зачесанными назад темными волосами лицо, на котором умные светло-зеленые глаза прятались за толстыми стеклами очков. Под его пристальным взглядом женщина слегка покраснела.

А потом в ее глазах сверкнул слабый проблеск узнавания.

Джек опередил ее.

— Мисс Бличем? — неуверенно спросил он.

Она улыбнулась ему, но не смогла полностью скрыть чувств, овладевших ею. Сильный, всегда улыбчивый старший мастер Киворд-Стейшн, неугомонный сын Гвинейры и Джеймса МакКензи, веселый друг и непоколебимый защитник Глории Мартин, был бледен и слаб; он кутался в одеяло, хотя было тепло, и, судя по всему, чувствовал слишком сильную усталость, чтобы без посторонней помощи сойти с корабля на родную землю. Джек прочел мысли Сары и устыдился своей слабости. Наконец он выпрямился и заставил себя улыбнуться.

— Рад вас видеть.

Пока Джек беседовал с Сарой Бличем, вернулся Роли и, взвалив на плечи собственный вещмешок и мешок Джека, рассмеялся:

— Мистер Джек, я не верю своим глазам! Еще не успели войти в порт, а вы уже с девушкой! Мадам… — Роли попытался свободной рукой пригладить свои всклокоченные волосы и торжественно поклонился.

Сара Бличем робко улыбнулась. Джек представил ее.

Роли вздохнул с облегчением, когда услышал, что она имеет отношение к санаторию «Принцесса Элис».

— Значит, я могу со спокойной душой передать вам мистера Джека, — заявил довольный Роли. — Вы, случайно, не знаете, сегодня еще есть поезд в Крайстчерч?

Сара кивнула.

— Я могу купить билет и вам, мистер МакКензи, — предложила она. — Даже в спальном вагоне. Если я позвоню вашей матушке, она наверняка пришлет кого-нибудь с Киворд-Стейшн, чтобы он встретил вас на вокзале. Конечно же, сначала вас нужно обследовать, но, насколько я знаю, санаторий «Принцесса Элис» — это скорее промежуточная станция. Все могут ехать домой. Но так как некоторые из прибывших живут в разных концах Южного острова, потребуется не один день, чтобы организовать для них путешествие домой.

Роли усердно закивал, и Джек, конечно же, знал, что все здесь считаются «здоровыми». Часть инвалидов на набережной уже встречали семьи.

— Мне очень жаль, мисс Бличем, но мне хотелось бы, несмотря на это… я просто слишком устал, понимаете… — Солгав, Джек покраснел.

Он чувствовал себя не хуже, чем в предыдущие дни, но мысль о том, чтобы вернуться в Киворд-Стейшн, пугала его. Пустая постель в комнате, где он жил с Шарлоттой. Пустая комната Глории. Пустое место отца — и печальные глаза матери, в которых он, чего доброго, увидит жалость. Через какое-то время со всем этим придется свыкнуться. Но не сегодня. Не сейчас.

Сара переглянулась с Роли, который пожал плечами.

— Ну, тогда я пошел. Увидимся, мистер Джек! — Роли махнул рукой и развернулся, собираясь уходить.

— Роли? — Джеку казалось, что он должен хотя бы обнять этого парня со всклокоченными волосами, но не смог преодолеть себя. — Роли… ты бы мог обращаться ко мне просто Джек?

Роли рассмеялся. Затем бросил мешки, подошел к Джеку и заключил его в медвежьи объятия.

— Всего хорошего, Джек!

Когда он, помахав рукой, стал уходить, Джек улыбнулся.

— Хороший друг? — спросила мисс Бличем, беря вещи Джека.

Джек кивнул.

— Очень хороший друг. Но не нужно нести мои вещи. Я справлюсь…

Сара покачала головой.

— Нет, оставьте это. Я ведь должна помогать. Вы… вы можете опереться на меня.

Но особого желания последовать приглашению это не вызывало. Джек прекрасно помнил склонность мисс Бличем к чопорности.

— И давно вы стали сестрой милосердия? — вежливо поинтересовался он.

Сара нервно рассмеялась.

— Вообще-то, я не медсестра. Я просто помогаю. Я должна… немного развлекать больных.

Джек нахмурился. Он вполне представлял себе мисс Бличем в роли сиделки, развлекающей пожилую леди, но чтобы коротать время с мужчинами… Впрочем, его это не касается. Он медленно спускался по трапу вслед за молодой женщиной. Сара присоединилась к некоторым другим сестрам, которые катили инвалидные кресла или вели слепых. Большинство из них были одеты в светло-голубые платья с белым воротничком и чепцы. На Сару они смотрели с неудовольствием. Наверное, она уже не впервые выбирала для оказания помощи более «здорового» пациента.

Темноволосый врач переходил от одного к другому и приветствовал вновь прибывших, прежде чем им помогали усесться в транспорт. Мужчина показался Джеку знакомым. Но особенно сильно удивил его блеск в глазах Сары, когда мужчина подошел к ним.

— Это доктор Пинтер! — сияя, представила мужчину Сара.

Врач тоже улыбнулся, но посерьезнел, вглядевшись Джеку в лицо.

— Доктор Пинтер, это…

— Мы знакомы, не так ли? — спросил Пинтер. — Подождите… я припоминаю… Старший сержант МакКензи, верно? Галлиполи… Простреленное легкое, которое спас пес Бистона… — Он с горечью улыбнулся. — Несколько дней в лазарете только и говорили, что о вас. Я рад, что вы живы!