Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Алексей задумчиво посмотрел на дочь:

— Ты у меня совсем большая стала, невеста почти… Ну что ж, вверяю тебя Вадиму, да пусть следующий раз в квартиру заходит, жених… И не гуляйте долго — мать волноваться будет.

— Ну папа, — капризно протянула Полина.

— Ладно, ладно, знаю я вас, ведь и мне когда-то было… шестнадцать…

Алексей поцеловал дочь. Он слышал, как весело простучали по лестнице ее каблучки, как прозвучал ее нежный голосок и в ответ деловитый басок ожидавшего ее кавалера, и закрыл дверь.

ГЛАВА 43

Оставшись один, он устало опустился в кресло. Гнетущее, тяжелое предчувствие вновь закралось в его душу. Он потянулся к газете. Но через несколько минут доктор поймал себя на мысли, что не улавливает смысла прочитанного. Он несколько раз прошелся по гостиной, открыл балконную дверь. За окном стоял конец сентября. Деревья еще были одеты в пожелтевшую листву, прохладный воздух приятно освежал разгоряченную кожу.

Зазвонил телефон. И в это же мгновение Алексей понял причину своего беспокойства — его волновал вечерний звонок незнакомки, о котором рассказала дочь, и он подсознательно ждал, когда же она позвонит снова.

Доктор Васильев пользовался большой популярностью в городе. На лечение к нему стремились попасть самые респектабельные пациенты. Причем профиль заболеваний, с которыми к нему обращались, был самый разнообразный. Чаще всего попадали душевно неуравновешенные пациенты — да это и понятно. Семейные неурядицы, неудачи в личной жизни, неудовлетворенность служебным положением, зарплатой — мало ли причин?! — вызывают нервные срывы, а это уже дает толчок развитию многих заболеваний. Таких людей становится вся больше и больше, и скорее всего это звонок от такой пациентки…

В редких случаях он давал свой домашний номер телефона, и пациенты в случае необходимости звонили ему. Алексей говорил, убеждал, старался понять страждущего и ищущего помощи человека — и это был очередной шаг на трудном пути к выздоровлению. Доктор вполне реально оценивал свои возможности при лечении того или иного заболевания, зная, сможет ли он добиться результата и надолго ли, и всегда был предельно откровенен с пациентами. Но, тем не менее, он редко отказывал в лечении даже безнадежным, с его точки зрения, больным, даря им веру в чудо, и, как правило, чудеса сбывались, приумножая тем самым славу эскулапа…

Алексей снял трубку.

— Слушаю вас, — произнес он, почему-то волнуясь.

Но ответа не было. Он ясно слышал прерывистое дыхание своего абонента, потом быстрый сдержанный вздох и — короткие гудки.

«Скорее всего, это та незнакомка», — подумал Алексей.

Его нервы почему-то были до предела напряжены, он стал прислушиваться к малейшему звуку. То, что она позвонит еще раз, Алексей не сомневался — так и произошло. Он снова поднял трубку и проговорил свое обычное:

— Слушаю вас.

Доктор ожидал чего угодно, только не этого:

— Алексей Петрович… Алеша, здравствуй! — прозвучал нежный и грустный женский голос.

Его память, в доли секунды промотав километры мыслей и образов, нашла тот единственный и неповторимый женский облик, которому мог принадлежать этот голос. Конечно, это она — Наташа!

Сложное чувство при этом испытал Алексей — удивление и настороженность, радость и тревогу…

— Здравствуй, Наташа! Признаться, не ожидал, но очень рад тебя слышать.

— И все-таки ты меня узнал! А я вот сомневалась — и тогда, много лет тому назад, и сейчас — перед тем, как тебе позвонить.

— Для меня это не новость, я знал, что ты мне не веришь.

— А я сейчас очень об этом жалею, — призналась женщина, — хотя все это не имеет для меня уже никакого значения, — в ее голосе слышалась такая безнадежность, что мужское сердце заныло.

— Наташа, — осторожно проговорил он. — Я чувствую, что у тебя какие-то неприятности. Расскажи мне, что случилось.

— Дело в том, что… просто я не могу больше жить!

— Поэтому ты звонишь?

— Хотела попрощаться с тобой, объяснить…

— Говори, я тебя слушаю…

— Я больна, и больна безнадежно, мне осталось, наверное, несколько месяцев мучений, но я не в силах их пережить и хочу покончить все разом… Для меня безразлично, когда уйти — сейчас или немного позже… Я решила — сегодня.

В ее голосе звенела обреченная истерическая нотка… Алексей покрылся холодным потом: он понял, что должен уговорить, удержать ее любой ценой.

— Подожди, Наташа, тебе не кажется, что ты спешишь?

— Нет. Я все обдумала. Я знаю, как поступить!

— Наташа, а как же муж, дети? Как они это перенесут, ты подумала?

— У меня один сын, Сашенька, которого я безмерно люблю, но с ним я уже простилась. Есть еще один человек, который дорог мне, — это ты. Я прошу тебя помнить обо мне, и… желаю тебе счастья.

— Наташа, я всегда о тебе думал и никогда не забывал, — доктор чуть покривил душой. — А сейчас, мне кажется, нам нужно встретиться и все обсудить спокойно. Ты слишком возбуждена, я это слышу. Я к тебе приеду, и мы все обсудим, — доктор говорил, медленно выговаривая слова, будто объяснял что-то маленькому ребенку, — скажи мне адрес, где ты находишься, и через несколько минут я буду у тебя.

— Это ни к чему, Алеша! — с болью воскликнула женщина. — Ничего уже нельзя изменить! Доктор Ковальков сегодня сказал, а я случайно услышала, что операция бессмысленна! Я не в силах больше ждать ни одной минуты. Прощай!

— Господи! — ахнул Алексей. Так ведь она же совсем рядом! Ковальков работает во втором гинекологическом отделении областной клинической больницы. А звонить она может только из холла, там автомат.

Держа телефонный аппарат в руках, он ринулся к окну, чтобы увидеть это высотное, сделанное из стекла и бетона здание, которое располагалось буквально в двух кварталах от его собственного дома…

— Наташенька, мне очень жаль, что я тебя не смогу увидеть, — говорил он, лихорадочно соображая, каким образом можно остановить, отвлечь находящуюся на краю пропасти женщину, — но я тебе должен сказать одну очень важную вещь. Тебе обязательно нужно выслушать меня, прежде чем решиться на последний шаг. У меня есть… письмо, оно адресовано тебе, сейчас я тебе его прочитаю, подожди минуту, оно в столе, сейчас найду…

Врач знал, что как бы ни были убедительны его слова, аргументы, объяснения в любви, они не смогут вывести женщину из того состояния, в котором она находилась…

Алексей осторожно положил телефонную трубку на диван, машинально взглянул на часы, шмыгнул в коридор и, выскочив из подъезда, помчался, не разбирая дороги, напрямик к светящемуся огнями высокому корпусу больницы. Перед глазами стоял образ другого человека, попавшего в беду, которого нужно непременно спасти.

Пересекая проезжую часть оживленной магистрали, он лишь чудом не был сбит машиной, которую так и не удостоил вниманием. А водитель ее долго сидел, держась за сердце и проклиная на чем свет стоит невесть откуда взявшегося сумасшедшего пешехода.

Проскочив приемный покой и взбудоражив своим растрепанным видом мирно пьющих чай медиков, он рванулся к лифту. К счастью, Алексей довольно часто бывал в этом здании больницы и хорошо ориентировался в расположении многочисленных отделений, переходов, коридоров. Скоростной лифт, ему казалось, чертовски медленно поднимался на одиннадцатый этаж.

— Господи, лишь бы она дождалась, лишь бы не торопилась…

Наконец, лифт остановился, и он выскочил на площадку. Теперь Алексей был на распутье двух дорог: направо или налево? Острая боль пронзила сердце — да, значит, слева! Он ринулся по коридору, пронесся, словно ветер, через гинекологическое отделение и замер перед открывшимся перед ним просторным холлом. Доктор не ошибся: спиной к нему в самом дальнем углу у телефонного автомата стояла молодая женщина. Сомнений не было — это она, Наташа. Сердце Алексея замерло от радости, но в следующее мгновение оно почувствовало надвигающуюся беду. Женщина безвольно опустила руку, оставив телефонную трубку болтаться на проводе и, шагая, словно во сне, направилась к наполовину распахнутой узкой створке окна. Словно не видя перед собой препятствия, она перегнулась через подоконник и…

64
{"b":"255528","o":1}