Купив букет алых, еще не проснувшихся роз, он почувствовал удивительное облегчение — как будто сбросил давно тяготивший его груз.

— А ведь Галина оказалась сильнее меня, — почти с благодарностью подумал Алексей.

В коридоре санатория его остановила недавно устроившаяся на работу доктор.

Тут же решив ее вопрос, главный врач направился к своему кабинету.

— Сегодня у кого-то день рождения? — услышал он вслед.

— Что? — растерянно переспросил он и тут же пробормотал, — Да… в некотором роде.

Открывая дверь, он подумал:

— Какие странные люди: если цветы — то обязательно день рождения…

Оперативно проведя ежедневную планерку, он остался в кабинете один и, сидя за столом, задумчиво листал календарь.

— Завтра выходной. Что принесет этот день? Что же мне делать?

Его размышления были прерваны стуком в дверь. Алексей поднял голову — на пороге стояла Наташа.

Он не ожидал появления девушки в такое раннее время и заметно растерялся.

— Что-нибудь случилось? — вырвалось у него вместо приветствия.

— Как вам сказать, Алексей Петрович… Сегодня вечером я не смогу прийти на сеанс… А если честно, я зашла навестить вас, потому что… мне показалось, что вчера вы были не в себе…

— Да, вчера был странный день, — медленно проговорил Алексей, пытаясь собраться с мыслями.

Теперь он совсем по-другому смотрел на Наташу, вспомнив все, что было с ними прежде, и тут же лихорадочно соображая, что же ему делать: рассказать ей все сейчас или подождать, не спешить…

— А знаете, Наташа, — произнес он, — портрет я смогу закончить и без вас, осталось всего несколько незначительных штрихов. А если понравится — позже подарю. Спасибо вам за терпение, ведь не так-то просто позировать неопытному художнику, вы ведь почувствовали…

Алексей замолчал, и в воздухе повисла пауза. Доктор понимал, что сейчас Наташа попрощается и уйдет, и он не сможет ее удержать. Он встал и молча прошел в комнату отдыха, вернувшись тут же с букетом благоухающих роз. Казалось, лицо девушки вспыхнуло от удивления и радости.

— Это вам… просто так… И еще потому… что я люблю тебя, Наташа, — вырвалось у него.

Зеленоватые глаза девушки еще несколько мгновений смотрели на Алексея, но, поймав его взгляд, она смутилась и спрятала лицо в цветы.

— Наташа… поверь, этими словами я не разбрасывался в жизни, — проговорил он, понимая, что рано начал этот разговор, что не сможет сейчас рассказать о чувствах, переполняющих его душу, а главное — она может все это не понять.

Алексей сделал шаг к девушке. Наташа исподлобья смотрела на него. В этих прекрасных, таких дорогих ему глазах он прочел массу самых противоречивых чувств, но самого главного, что он хотел увидеть, не было.

— Зачем вы, Алексей… — голос ее сорвался, и, помолчав, она неожиданно закончила. — Мне пора. Пожалуй, я пойду.

Она повернулась к двери и уже у порога добавила:

— А за цветы спасибо.

Алексей остался один. Он безразлично смотрел на телефон, не воспринимая его неугомонного звона. Наконец до его сознания дошел этот посторонний однообразный звук, и он снял и вновь положил трубку, установив затем режим автоответчика.

Мысли о Наташе не выходили у него из головы даже тогда, когда он начал проводить короткое совещание.

Общение с сотрудниками в какой-то мере помогло ему взять себя в руки и более трезво посмотреть на вещи. Но, оставшись один, он вновь погрузился в мрачное уныние…

И вновь телефонная трель нарушила его одиночество. Главный врач нехотя поднял трубку:

— Слушаю…

— Наконец-то! — послышалось с другого конца провода. — Куда это ты пропал, дружище?

— Да, дела… — протянул Алексей и тут же его осенило. — Послушай, Сергей Васильевич, как смотрит майор полиции на то, чтобы пропустить пару рюмок хорошего коньяка?

— Что, сегодня?!

— Да прямо сейчас! У меня в холодильнике и хорошая закуска найдется.

— Так, понятно… Что-то стряслось? Ну давай, выкладывай!

— Только не по телефону, я подумаю и, может быть, расскажу позже.

— Ну хорошо. Намекни только, что-то по службе или…

— Или…

— Понял. Сейчас 13-50, через 10 минут у меня совещание, и в 15-00 я к твоим услугам.

— Совещание? А «заболеть» не можешь?

— Неужели так плохо?! — посочувствовал Сергей.

— Плохо, господин майор… Но два часа, думаю, переживу.

— То-то я смотрю, с чего это снег на улице пошел, ведь завтра май.

— Снег?

— Взгляни, дружище, за окно… Ну ладно, не погибай. Скоро буду у тебя.

Алексей вздохнул и положил трубку.

— О чем это говорил Сергей? Ах да, снег…

Он распахнул окно. Порыв холодного ветра занес в кабинет целое облако колючих снежинок.

— Ну вот, — невесело подумал Алексей, — и природа против меня…

Снова с надрывом зазвенел телефон. Доктор почти с ненавистью посмотрел па него, испепеляя взглядом словно пытаясь заставить замолчать, но тот продолжал звонить. Неожиданно пришла мысль: «А вдруг это Наташа?» Он с сомнением поднял трубку:

— Я слушаю вас…

Там, на другом конце провода, молчали, но Алексей не сомневался в том, что его голос был прекрасно слышен. Он сосредоточился и медленно повторил:

— Прошу вас, говорите, — и через пару мгновений: — перезвоните, вас не слышно.

В трубке кто-то сдержанно вздохнул, и снова наступило молчание.

— Наташа?! — с замиранием произнес он имя девушки. — Это ты??

Почти сразу же послышались короткие гудки. Теперь уже Алексей ждал звонка, но телефон упрямо молчал.

Через несколько минут эта тишина стала невыносимой. Меряя шагами кабинет из угла в угол, он почувствовал неприятные ощущения в груди.

— Этого еще не хватало, — подумал доктор и, достав из холодильника бутылку, налил себе 50 граммов коньяку.

По телу разлилось приятное тепло, и боль практически сразу прошла. В этот момент в дверь постучали, и на пороге появился Сергей.

— Ну, наконец-то! Проходи, рад тебе!

Сергей Васильевич, молодой, спортивного телосложения человек в темном элегантном костюме, был давним закадычным другом Алексея. Гражданская одежда не могла скрыть его военной выправки, серые со стальным блеском глаза смотрели решительно и понимающе, а в светло-русых волосах кое-где просвечивала преждевременная седина.

— Присаживайся, — проговорил Алексей и нажал кнопку внутренней связи. — Надежда Павловна, я отправляюсь в город — возможно, не вернусь. Если возникнут проблемы — принимайте решение сами.

Дав указания заместителю, главный врач произнес:

— Наконец-то я совершенно свободен… от всего. А теперь поехали ко мне домой… поговорим.

— Наташка, что с тобой? — с тревогой спросила ее подруга, увидев бледную расстроенную девушку, вошедшую в комнату.

— Со мной?… Ничего, — пожала та плечами.

— Да как же так! — возмутилась Елена. — На тебе лица нет!

Наташа вздохнула, бросила сумочку на кровать и уселась рядом. С первого дня учебы в университете они жили в одной комнате общежития и были задушевными подругами. Они делились своими маленькими секретами, щедро давая друг другу необходимые, как им казалось, советы, почерпнутые из еще небогатого жизненного опыта.

Лена знала, что Наталья задерживается по вечерам, позируя художнику, и что портрет почти готов. И если в это время приходил Андрей, у девушки всегда был заранее приготовлен рассказ о совершенно уважительной причине, по которой опять отсутствует ее подруга в такое довольно позднее время. К счастью, кривить душой ей приходилось редко, так как Андрей, занимаясь мелким бизнесом, сам частенько задерживался, а иногда вообще не появлялся несколько вечеров подряд. Невозможно было даже представить, что было бы, если б он узнал о сеансах живописи…

После разговора и объяснения Алексея Петровича Наташа почувствовала потребность побыть одной, чтобы разобраться в своих чувствах. Медленно бредя по улицам, она завернула в центральный городской парк, где просидела, несмотря на все усиливающийся холод, до самого захода солнца. Она размышляла о случившемся, по-своему переживала это, но к окончательному решению не была готова. Неуверенность, часто свойственная ей, и на этот раз давала о себе знать. Елена, понимая, что временами подруга о чем-то умалчивает, не пыталась ее расспрашивать, ибо между девушками существовала негласная договоренность — не лезть друг к другу в душу, ведь придет время — и все откроется само собой.